Ингвар, одетый в простую и просторную, принятую у здешних жителей, одежду: длинную полотняную рубаху и подвязанный широким поясом, но без рукавов, кафтан, вышел встречать своего долгожданного гостя, немилосердно подставившись под палящее летнее солнце. Альваро прибыл верхом, в сопровождении четырёх этаров, которые сразу же предпочли исчезнуть и заняться привезённым багажом в тёмных коридорах дворца, повинуясь приказу младшего мужа.
В большом зале для приёма гостей слуги расстелили тканые ковры с коротким ворсом, покрытые красно-зелёным ромбовидным узором, расставили низкие диваны, отгораживая ими с трёх сторон маленькие столы, принесли мягкие подушки. Для угощения поставили большие блюда с фруктами, душистое вино в узкогорлых кувшинах, холодный освежающий щербет с лимоном и мятой.
Альваро расстегнул пряжки на сандалиях и небрежным движением скинул обувь на пол, откинулся на подушки дивана, подобрав ноги под себя. В его движениях скользила мягкость и неторопливость сытого и довольного жизнью кота. Младший муж изменился: щеки утратили юношескую округлость, мышцы рук налились силой, сдерживаемой лишь тонкими извивами золотых наплечных браслетов, хорошо заметных через вырезы ткани тонкой туники глубокого небесного цвета. На пальцах появилось больше колец — массивных, с крупными камнями, обрамлёнными россыпью мелких алмазных кристалликов. На правой лодыжке, что была вытянута вперёд, и не скрывалась под расшитым золотой нитью подолом одеяния, тоже красовался, блестящий камнями браслет. Младший муж, которого Ингвар не видел около года, и лишь получал о нём подробные известия от этаров из дворца Энсины, стал всё более незнакомым, приобретая новые черты взросления и отпечатки сладкой и спокойной жизни, что он в одиночестве, без старшего мужа, вёл в столице.
— Ты пропустил целых два праздника… — напомнил ему Ингвар, присаживаясь рядом с наполненным вином кубком.
Альваро бросил на него краткий настороженный взгляд из-под полуопущенных густых ресниц и потянулся к низкому столу, украшенному майоликой, чтобы взять спелый, сочащийся яркой краской, персик и поднести его к губам, ощутив его тёплую, душистую и не тронутую укусом бархатную кожицу. Он по-прежнему, чувствуя за собой вину, предпочитал соблазнять и позой, и действием, чем прикрываться словами. Ингвар отпил глоток сладкого янтарного вина, привезенного младшим мужем в подарок из столицы, продолжая пытливо изучать Альваро.
Управление государством сейчас всецело легло на плечи графа де Энсина и не вызывало нареканий: налоги в казну Эдвина выплачивались и армия, которую содержал Ингвар на южной границе, снабжалась по чёткому плану. Но большего младший муж не давал, предпочитая уходить от ответов на прямые вопросы: будут ли южане участвовать в строительстве флота, когда начнут вести свою часть дороги на север, собрано ли пополнение в отряд южан для северной армии короля? По причине дальности расстояний письма задерживались: Ингвару становилось непонятным — общается ли Альваро напрямую с Эдвином о делах Байонны или ждёт, когда старший муж получит письмо друга и сам напишет в столицу к графу.
Наконец, Альваро отнял руку с персиком ото рта, так и не вкусив:
— Путь слишком долгий… — проронил он пространно, будто намекая старшему мужу, что не может надолго отрываться от государственных дел.
— А в этот раз этары настояли? — губы Ингвара расцвели насмешкой. — Руки жрецов устали полировать твоё копьё?
Альваро чуть покраснел, переваривая эту откровенность, будто отвык от прямоты старшего мужа, даже скрытой под тенью изысканной метафоры, на которую тот был способен:
— Я не хотел тебе мешать. В прошлый раз ты так вдохновенно восторгался своей новой пассией и ждал появления первенца, что нам было не до личных разговоров. Теперь, по слухам, у тебя их трое, и красивые женщины специально едут из разных земель подышать горным воздухом вместе с герцогом Байонны, — он замолчал на миг, глубоко вздохнув, и продолжил как-то устало. — Ингвар, что еще ты хочешь? Твоя мечта исполнена, — Альваро повел руками в стороны и заставил себя улыбнуться. — Это твой дом, твои женщины, твои дети… В чём ты хочешь меня упрекнуть?
Ингвар с нежностью погладил его по колену, сминая лёгкую ткань. Упрекнуть, действительно, было не в чем, кроме как… в чувствах:
— А твоя мечта, Альваро? Говорят, ты тоже времени не теряешь, и ночи проводишь не в одиночестве, хотя убеждал, что тебе нельзя. И юные, и зрелые…
Граф де Энсина, переменил позу ускользая от прикосновений старшего мужа, но не смутился от услышанного:
— Я не скрываю. Этары, что горное эхо — стоит мелкому камню упасть, они уже разнесут до дальней границы грохот камнепада. Это не то, что ты думаешь… — Альваро надолго замкнул уста, оставляя старшего мужа в недоумении и принялся усиленно разглядывать плод, что продолжал держать в руках.
Ингвар протянул руку и забрал персик, сжав неловко, так, что сок брызнул на тунику Альваро, оставляя оранжево-коричневое пятно с расплывающимися краями.
— Ой! Красоту попортил! — игривым тоном голоса промолвил Ингвар, пытаясь загладить неловкость и не обращая внимания на испепеляющий взгляд младшего мужа, его обидчиво поджатые губы. — Не беспокойся, отстираем. Так, что ты там говорил про маленький камешек? — герцог продолжил ковырять болезненную тему. — Судя по намёкам этаров, я бы из таких камешков смог бы построить… ну, не дом… но, на курятник бы хватило.
Однако Альваро успел взять себя в руки, поэтому ответил в том же тоне:
— Судя по сообщениям этаров, из твоих камешков я бы уже выстроил дворец!
— Но я же активный мужчина…
— Я тоже, муж мой! — с вызовом заявил Альваро. — Это только перед тобой мне по традиции положено прогибаться. Почему я должен быть обделён в другом, а?
Ингвар задумчиво потер слегка отвалившуюся челюсть. Своими словами Альваро только рушил установившееся внутри разума восприятие о себе как о не совсем женщине, но с которой можно переспать, наплевав на отсутствие груди. Ему как-то стало совсем не по себе, когда Ингвар представил, что завтра придётся посетить храм и подтвердить «божественный» статус правящей пары:
— Ты зачем мне сейчас всё это говоришь? — на старшего мужа накатила злость. — А где же твоё «солнце не встанет»? Или ты у себя в столице настолько властью напился, что и муж тебе уже не нужен?
— А тебе? — вскинулся Альваро в тон ему. — Я тебе зачем нужен? Неужели тосковал? Ни разу мне не написал! За год!
— А этары на что? Я не писатель, я даже не читатель. Люблю, когда кто-то мне сам прочтёт. На ночь. И девочек моих повеселит, — Ингвар нарывался, и младший муж не дал себя долго упрашивать. По скуле весьма ощутимо «прилетело», выбивая весь разум из головы.
Они боролись недолго, хотя Альваро и не уступал в силе, но старшему мужу удалось подмять его под себя и обездвижить, заломив руку за спину. А потом довольные и вожделеющие стоны младшего мужа, наполнили зал, ярко указывая на то, что Альваро, приняв наследие первого своего мужа, состоит в компании любителей жесткого насилия, от которого получает большее удовольствие, чем от размеренных ласк и пустой болтовни. А после долгожданной разрядки становится мягким, ласковым и послушным, словно свечной воск.
***
