— Молодец какой… — от Джанно разило пивом, оно же и плескалось в глазах по самый верх.
— Я тебя люблю! — юноша кивнул в подтверждение и расслабленно повис на руках Михаэлиса. — И никто мне больше не нужен, никакие красоты мира. Ни горы. Ни океан.
Комментарий к Глава 9. Незнакомцы
[1] Вьенский собор откроется в 1311 году.
[2] речь о Маргарите Поретанской.
[3] ношение крестов желтого цвета из ткани на одежде было одним из наказаний за ересь.
========== Глава 10. Похищение ==========
В тот день весьма довольный собой и раскрасневшийся после болтовни с Арнальдой, Джанно вышел из цирюльни на залитую солнцем улицу. Остановился у входа, щурясь от яркого света, наслаждаясь его тёплыми и ласкающими прикосновениями к коже, уже привыкшей за зиму к внезапным, пробирающим до костей дуновениям холодного зимнего ветра или ледяным каплям дождя. Год минул с тех пор, как он впервые оказался в этом городе, а вчера зацвел миндаль, покрыв низкие холмы, спускающиеся к морскому берегу, розово-белой пеной.
Внезапно чья-то тень загородила лучи теплого весеннего солнышка. Юноша открыл глаза. Перед ним почти вплотную стоял, возвышаясь, Готье де Мезьер. Рядом, по обе стороны, внезапно появились двое мужчин крепкого телосложения, подхватившие Джанно за локти. Это был конец. Спину захолодило от страха, тело откликнулось мелкой дрожью. Серые, почти прозрачные глаза де Мезьера изучали его недолго — пока двое его подручных связывали спереди запястья, потом весь обзор загородил плотный мешок, надетый на голову. Его повели в сторону рыночной площади, там помогли забраться на лошадь, вдели ноги в стремена, привязали за пояс к седлу. Он слышал, как всадники быстро тронулись, проехав мимо торговых рядов, миновали собор святого Этьена и выехали из города по мосту через реку по направлению к Безье.
Джанно был настолько парализован страхом перед слугой короля, что ему даже не пришло в голову оказать сопротивление, а потом, когда кони поскакали рысью по проселочной дороге, уже было не до того. Часа через два всадники сбросили темп езды и вскоре остановились на отдых, дали напиться и облегчиться своему пленнику, порядком наглотавшемуся дорожной пыли и отбившему себе зад. Но мешок с головы не сняли. Джанно хранил молчание, только запретил себе раскисать раньше, чем де Мезьер даст объяснение похищению и своим дальнейшим планам. «Только не паниковать!» Его опять затрясло от страха перед неизвестностью, на глаза навернулись слёзы.
Без сомнения, этот рыцарь уже знал, что почивший по свидетельствам и осужденный посмертно Джованни Мональдески оказался живым и здоровым, вот только поверит ли де Мезьер, что тот потерял память? «А как же Михаэлис?» При мысли о нем у Джанно защемило сердце, и он представил, как его друг мечется в поисках по Агду, спрашивая прохожих. Неужели никто не заметил его похищения, или де Мезьер всё предусмотрел, сразу надев мешок на голову? Арнальда не могла не увидеть, успокаивал себя юноша, она всегда украдкой выходит из цирюльни, провожая глазами его спину.
Дальнейший путь оказался менее тяжёлым. До наступления темноты они прибыли в Нарбонну и остановились на постоялом дворе. Джанно, растерявшего все свои физические и душевные силы за этот день, осторожно спустили с лошади, поддерживая за плечи с двух сторон, повели по лестнице наверх, посадили на пол и оставили на время, пока заносили внутрь свою поклажу. Только когда принесли миску с похлебкой, его освободили от веревок и сняли мешок с головы, дав возможность оглядеться. В центре комнаты стояла кровать, украшенная балдахином, видимо, для самого де Мезьера, трое его воинов расстелили тюфяки на полу, подготовив один и для Джанно.
Юноша ел жадно, давясь предложенной пищей, пока остальные, включая де Мезьера, обсуждали, что им заказать поесть на ужин: крольчатину или мясо молодого бычка, потому что боялись отравления и не хотели принимать уже приготовленные блюда. Судя по тому, что Джанно еще не умер, то похлёбку тоже стоило попробовать. Он отдал обратно одному из своих стражей миску и дочиста облизанную ложку, тот, принимая, задержал свой взгляд на его запястьях: они были стерты в кровь. Слуга короля дал указание перевязать, чем неслыханно обрадовал: это означало, что о своём пленнике он заботится и даже разрешает облегчиться не под себя, а в специальный горшок. Раны были смазаны бальзамом, вокруг запястий намотаны чистые тряпицы, но это не помешало похитителям снова связать юноше руки, но уже за спиной, стянуть веревками лодыжки и уложить на живот, отдав приказ: «Спать!». Потом они все вышли из комнаты, заперев дверь на ключ.
И Джанно действительно заснул: видно, его разум, оберегая от всего пережитого волнения, заставил смежить веки и провалиться в сон без сновидений. Он пробудился не до конца, когда довольные едой и выпивкой солдаты вернулись и завалились сами спать, предварительно — и очень милосердно — развязав веревки, давая желанную свободу его телу, чтобы улечься поудобнее. Даже плащом прикрыли от ночного холода. «Обо мне заботятся», — еще раз повторил свою мысль Джанно, успокаиваясь.
Рано утром Джанно резко подняли с двух сторон, встряхнули и поставили на ноги. С трудом продрав глаза, он увидел, что господин де Мезьер широко распахнул ставни на окнах, а потом вернулся к уже застеленной кровати и присел на нее, прямо перед юношей:
— Я хочу тебя осмотреть, — заявил слуга короля. — Ты сам разденешься или мне попросить солдат?
Джанно судорожно сглотнул, не понимая, что именно хочет де Мезьер, и осторожно спросил:
— Полностью? — Тот кивнул. — Тогда пусть выйдут.
Как только дверь закрылась, юноша начал медленно раздеваться, поеживаясь от утреннего холода, веявшего в окна. Он снял верхнюю тунику и камизу, оставшись обнаженным по пояс, потом, под неотрывным взглядом де Мезьера, все остальное:
— Что дальше?
— Протяни ладони ко мне. — Он внимательно осмотрел их и повернул тыльной частью: — Здесь вбили гвозди по приказу инквизитора? — Джанно кивнул, он стоял слишком близко, так, что слуга короля, при желании, мог бы спокойно обхватить его член губами и отсосать. Но такое слуге короля вживую предлагать было опасно для жизни. Только в мыслях.
— Ты меня не бойся, — продолжил де Мезьер, — мы с тобой встречались один раз, в Агде, но я всё о тебе знаю. Всегда хотелось посмотреть на красивую шлюху, привезенную из Марселя, — Джанно вздрогнул, будто очнувшись ото сна, и вопросительно поглядел на слугу короля, тот заставил его сделать шаг назад. «Из Марселя? Так вот что это за портовый город!» — Шрамы на груди вижу. А вот это что-то новое, — он ткнул пальцем в шрам от ножа. — Уже пытались убить?
— Да. Прошлой осенью. «Уже пытались? Значит, еще попытаются?»
— Левую ногу согни в колене и подними. — Де Мезьер коснулся пальцами шрамов. — Так, это тоже всё совпадает. Спиной повернись! Волосы приподними! — Он встал сзади, замолк на некоторое время, изучая спину Джанно. Нанизанные на пальцы кольца были холодными и заставляли вздрагивать каждый раз от прикосновений рук де Мезьера. — Есть разные, накладываются друг на друга. Объяснишь?
Юноша повернул голову назад вполоборота. Робость ушла и на ее место неожиданно вернулась наглая «флорентийская шлюха»:
— Мне нравится боль во всех ее проявлениях. Почему бы иногда не подставиться под кнут? Так хорошо согревает! — он явно намекал на то, что не пора ли одеться, потому что уже начал подмерзать и слегка пританцовывать на месте.
— Понятно. На содомию проверять будем? — Джанно вздрогнул, а де Мезьер неожиданно хохотнул у него за спиной, чем поверг в легкий шок: таких эмоций от него юноша не ожидал.
— Так ведь… господа инквизиторы уже проверяли… Установили, — осторожно ответил он.
Слуга короля сел обратно на кровать и ощупал ягодицы Джанно. Сильно сжав, раздвинул обе половинки:
— И с тех пор ничего не изменилось, — подытожил да Мезьер. — Будем считать, что каждый выживает, как может. Да, Джованни, нам еще предстоит долгий и серьезный разговор.
