— Это ученик Каласа! — властные и сильные нотки звучали в голосе главы дома. — Никто из вас не смеет к нему прикасаться.
— Он — раб! — визгливо возразил Эсон, пытаясь показать, что имеет на свое деяние все права. — Отец заплатит Каласу.
— Я прикажу наказать тебя плетьми, — грозно промолвил Пелий, — за свои поступки ты сам должен отвечать, а не твой отец. Освободите Энея!
Мне тут же развязали руки, вынули кляп изо рта. Я сполз вниз и обнял ноги Пелия, шепча слова благодарности. Старик наклонился и положил руку мне на плечо:
— А ты, сынок, встань! Не следует будущему воину так лежать на земле — ты позоришь своего наставника.
Пелий отвел меня в свою половину мегарона [8]. Там по его приказу слуги вымыли меня и одели в красивую тунику. Пелий сидел поодаль, ожидая, когда все его указания будут в точности исполнены. Наконец, я занял место на скамье рядом с главой дома. По просьбе Пелия я рассказал о том, как встретился с Каласом, потом старик спросил о моей жизни в Фивах, семье, образовании. Он задавал наводящие вопросы, интересовался моими взглядами, мы разговаривали о науках и философии. Он сам не раз бывал в Фивах, поэтому наша беседа текла легко, и по его лицу я видел, что старик доволен моими ответами. Но говорить о сегодняшнем дне он начал издалека:
— Уже много поколений наш род правит этими землями, приумножая богатства и защищая этот край от врагов. Многие наши братья и сыновья заплатили своей жизнью за это благополучие. Пока я глава нашей семьи, пусть глаза мои уже не видят, а руки слабы, — я определяю здесь порядок. Калас — мой любимый внук, сын старшего сына, которого я слишком рано потерял, — Пелий вздохнул и замолчал, его голубые глаза были устремлены куда-то вдаль, через окно, на зеленые холмы, освещенные ласковым солнцем. Боги воистину создали эту землю для услады своих глаз. — И я не потерплю, — Пелий повысил голос, — чтобы в нашей семье царил разлад. Калас и Кассандр росли вместе, они очень дружны. Полидевк, старший сын Кассандра, станет потом управлять нашими землями в Фессалии, а этот мальчишка — Эсон — будет надлежащим образом наказан, об этом я позабочусь, но и требую от тебя сохранить в тайне все, что произошло. Я не хочу, чтобы Калас чувствовал себя оскорбленным своими родственниками. Не хочу сеять вражду между моим сыном, его детьми и Каласом.
— Эсон говорил ужасные вещи, — промолвил я, — о жене моего господина — Алкмене, о том, что Калас — незаконнорожденный.
Пелий покачал головой:
— Все это выдумки Эсона — в нем слишком много злобы. Что же касается Алкмены — это право Каласа делить ее с Кассандром или нет. Если мой внук захочет, то и ты будешь принадлежать Кассандру, но их отношения никаким образом не затрагивают детей. Эсон слишком многого пожелал.
Я понял смысл его речей. В роду Каласа принимали меня приветливо, брали под свое покровительство, и я отчаянно не хотел стать причиной раздора:
— Мой господин, — промолвил я, — я исполню все, что вы пожелаете. Клянусь!
Но Пелий потребовал от меня самых священных клятв. Он препроводил меня к семейному святилищу, где стояла статуя Гестии, украшенная свежими цветами, рядом с ней горел огонь, и я принес свои клятвы богам Олимпа, перечислив все кары, которые обрушатся на меня, если я отомкну уста. Мы вернулись в покои Пелия. Слуги принесли хлеба и свежей воды, солнце опять сморило меня, и я уснул на мягких подушках на ложе Пелия — здесь я чувствовал себя в полной безопасности. Я немного тосковал по Каласу — когда же он вернется?
***
[1] греч. proktos — задний проход.
[2] Геката — богиня мрака, ночных видений и чародейств.
[3] перистиль — внутренний двор дома.
[4] Ларисса — город в Фессалии, лежащий на основном пути в Македонию.
[5] развод можно хорошо просмотреть в биографии Филиппа Македонского. Перед тем, как жениться повторно на македонке, дочери Аттала, он отсылает Олимпиаду и своего сына Александра в Эпир (некоторые авторы пишут «они бежали в Эпир»). Никакого противоречия здесь нет: женщина после развода отправляется к отцу (в случае Олимпиады к брату) вместе со своими детьми и 25% от имущества. Вот оно, по всей видимости, выплачено не было, поэтому Олимпиада и Александр вернулись обратно в Македонию, хотя Филипп уже был женат повторно. Здесь мы видим еще и двойственное положение самого Александра — его прямая преемственность отцу ставится под вопрос, потому что незадолго до гибели Филиппа у его второй жены рождается мальчик.
В случае Каласа — фессалиец оставляет первую жену при себе, при этом у женщины расширенные права, т.к. она имеет часть собственности, а ее дети продолжают получать содержание от отца.
[6] Пиндар — (ок. 518-442 гг. или 438 г. до н. э.), древнегреческий поэт-лирик. Сочинял торжественные хоровые песнопения, культовые гимны, эпиникии — похвальные песни в честь победителей на Олимпийских, Дельфийских и др. спортивных играх.
[7] ублюдок — изначальное значение незаконнорожденный (русс.) Hybris (греч.) — гибрид.
[8] мегарон — мужская половина греческого дома.
========== Фивы, глава 5. Страшный урок ==========
Пелий разбудил меня известием, что мы едем в Лариссу, где устроено празднество в честь бога Диониса, и Калас послал за нами слугу, чтобы и мы смогли присоединиться. Пелий устроился удобно на подушках в повозке, я сел рядом с возницей — слугой Пелия, нас сопровождали еще два вооруженных всадника. День уступил свою власть ночи, когда мы добрались до входа в большой дом, освещенный пламенем множества факелов. У ворот толпились слуги, встречавшие гостей. Пелию помогли сойти с повозки, он подозвал меня: велел быть его проводником и никуда не отлучаться.
В большом перистиле были накрыты столы, а на скамьях, красиво застеленных цветными тканями, облокотившись на подушки, полулежали люди в богатых одеждах. Они разговаривали, обмениваясь новостями, пили вино, возносили хвалу богам. Вокруг сновали слуги, предлагавшие угощения, и я заметил, что женщин не было, но было много юношей, младше меня, и мальчиков в хитонах или набедренных повязках, красиво подстриженных, веселых, уверенных в себе. То, от чего я всегда был огражден моей семьей, вызывало острейшее любопытство.
Мы расположились на месте, отведенном для старика, по его левую руку встал преданный Пелию слуга и принялся ухаживать за своим господином, поднося еду и питье. Мне тоже кое-что перепадало. Слух у старика был очень острым, он откликался на реплики соседей, высказывая собственные, очень ясные мысли в духе мудреца Солона. Всем гостям подливали вина, разгорались споры, какой из сортов приятнее на вкус. Перед нами выступали певцы и поэты, соревнуясь в своем искусстве. Я радостно приветствовал Каласа, вскоре присоединившегося к нам. Он прилег на подушки позади меня, попивая из килика [1] темное вино, и вскоре я почувствовал его руку, поглаживающую мою спину. Некоторые гости уходили, но приходили новые, наконец и Пелий встал, попрощался и, поддерживаемый слугой, прошел к выходу из перистиля, а я остался с Каласом.
Праздник продолжался. Запели свирели, возвещавшие о том, что прибыли танцовщицы, и подогретые вином гости сразу оживились. Полунагие девушки по очереди исполняли танцы, подыгрывая себе на свирелях, иногда обнажаясь полностью, они совершали приглашающие к совокуплению жесты и движения. Мужчины оценивали их танцы, бросая им под ноги монеты, кричали непристойные слова. Авлетриды [2] охотно отвечали на призывы гостей присоединиться к той или иной компании, где их угощали вином и заваливали на скамьи, срывая пояса, прикрывающие их лона. Я обернулся и взглянул на Каласа — ему нравилось подобное зрелище, древко его копья было напряжено, он поглаживал его рукой, взирая на очередную гетеру, изгибающуюся в центре перистиля. Наконец он приказал слуге, стоявшему рядом с нами, позвать женщину. Тот привел трех на выбор, мой господин спросил меня, какая мне больше нравится. Я попытался ответить, что любая, которую выберет Калас, но он ответил, что выбор за мной. Я указал на смуглокожую женщину, чем-то напомнившую Сурью, и мой господин остался доволен таким выбором.
