Проводник просто покачал головой, отказываясь от услышанного.

Они встали и вышли на улицу. Но, едва молодой человек сделал три шага, его правая рука дернулась. Не прошло и двух секунд, как левое плечо содрогнулось и в ту же секунду Третий захрипел, попытался потянуться руками к горлу, так и повисшими плетьми. Упал на колени, хрипя и вперив расширенные от ужаса глаза прямо на Проводника. Без понятия, что делать, тот уложил содрогающееся тело на землю, дожидаясь конца припадка. Хрип прекратился, тело перестало трясти.

Глядя в налитые кровью глаза, Проводник прошептал:

–Что это было?

Третий тяжело выдохнул:

–Одна из особенностей моего воображения… Оно раньше часто являлось мне, пытаясь заставить сдаться посредством боли, которую я уже сумел пережить… Потому-то я выстоял и теперь!

–Что же ты видишь? – не обращая внимание на окруживших их прохожих, Проводник низко наклонился к лицу Третьего, пока мальчик шептал:

–Человек в черном. Плащ и цилиндр. Словно я в своем личном восприятии.

–То есть?

Все еще подергиваясь от фантомной боли, юнец медленно поднимался на ноги, держась за ворот куртки Проводника, продолжая шептать и подозрительно озираться:

–Я– этот человек!.. одна из прожитых вариаций… словно свой собственный Доппельгангер, пришедший переубедить самого себя. Я… Он встречает отказ и достает пистолет с быстротой молнии… трижды стреляет в меня! Первая пуля всегда ломает кость правого предплечья, вторая впивается аккурат над сердцем, а третья– поражает прямо в глотку. Я не могу пошевелить руками и заткнуть дырку и просто захлебываюсь кровью… Так я и умер… в одной из жизней… Теперь ты видишь сам, почему это надо остановить– я теряю контр… Эй, вы! А ну пошли все к чертям, тут не на что смотреть! – и прохожие, испуганные громким криком, разлетелись словно голуби.

"Как же у тебя все запущено… Даже жалко как-то. Хотя нет, не жаль."

–Отстань от людей. Пошли, провожу тебя до дома.

–Я хотел…

–Что хотел?

–Подумал в последний раз посетить своих бывших друзей, посмеяться в лицо что ли… но к черту их! Они мне никогда не были друзьями в этой жизни. Никто из них даже не придет на мои похороны. – с этими словами подросток вновь достал трубку.

* * *

–Ты готов? – нож лежал меж ними на столе рядом с плотно набитым конвертом с доплатой и подписанным контрактом– Проводник решил не выбирать, дав то, за чем его и звали.

Третий снова улыбался.

–Знаешь… как-то с тобой поговорил и даже полегчало… Я даже начал подумывать над тем, чтобы отменить сделку и оплатить тебе только издержки. Однако я не хочу… не хочу! Иначе реальности схлопнутся и произойдет то, чего даже я вообразить не смогу– вдруг временное помутнение окажется просветлением, новой ступенью… Парадокс, да? – истеричный смех, в горле булькает, – Не переживай, я не передумал… Я правда должен умереть. Помоги мне– я сам не смогу!

–Не могу. Ты должен сделать это сам. Я лишь наблюдатель– такова моя роль. – ответил Проводник, – Не хочешь еще что-нибудь рассказать? Может, о своей реальной жизни?

–Нечего рассказывать. – тонкая рука схватилась за рукоятку, – Знаешь… ты можешь взять кое-что еще. Возьми трубку и табак. Принадлежности– у меня в комнате на навесной полке. Мне она уже не нужна, зато тебе пригодится.

–Не думаю, что это будет этично– брать чужое.

–Разве? А что скажешь на счет одежды, что на тебе? Явно ж не твой размерчик! – правда– Проводник был одет в одежду прошлого клиента, – Бери, не стесняйся.

С этими словами Третий встал и отошел в центр гостиной. Лицо не выказывало ни грамма страха– напротив, одну лишь уверенность. Перехватив поудобнее нож, он приставил острие к внутреннему уголку глаза, затем повернулся к Проводнику и усмехнулся.

–Может, хотя бы подножку поставишь, а то мне что-то боязно?

–Просто смотри на меня. – он повернулся к мальчишке, сложил руки на груди, – Я выполнил твое условие– тебе был нужен человек. И, судя по всему, слушатель. Если ты…

Но Третий не дождался окончания фразы– правая нога поднялась до уровня пояса и одним движением сбила левую, обрушив тело плашмя на пол. Голова мотнулась при столкновении с рукояткой, раздался хруст. Нож так и остался внутри. Правая рука дрогнула пару раз и обмякла.

Глава пятая.

–Тебе кто-то звонил, милок!

Вот уж не думал Проводник, что бабка обрадуется его возвращению– ее лицо озарила улыбка.

–Кто? Номер оставили?

–Да, я записала. Где ж я бумажку оставила…– с этими словами она покопалась в своем халатике и сунула список покупок.

–Бабуля, да это же не то!

–Как не то? – выпучив желтые глаза, она раскрыла свой сморщенный рот в форме идеальной "о", – Я… Должно быть, положила не туда…

Спустя минуту поисков он выудил из-под кипы счетов и писем от родственников заветный листочек. Пробежав глазами по цифрам, схватил трубку и набрал номер.

Гудок первый и раздался треск.

–Алло! – раздался на том конце провода крик.

–Тихо, не ори. – чуть не оглохнув, ответил Проводник.

–Кто это?

–Ты мне звонила? – голос был вроде знаком, но помехи и фоновые шумы мешали распознать говорившую.

–А, так это ты! – нотки понимания и сдержанного удивления мягко полились в его слуховую раковину, щекоча стенки прохода. Что ни говори, а голос очень приятный!

–Привет, Никто. – и буквально услышал, как углубились морщинки на безликом лице его собеседницы, выказывая признаки недовольства.

–Ну, не надо меня так называть. У меня есть имя, помнишь?

–Оно не важно.

–Ничуть не удивлена тому, что ты вновь мне хамишь. И зачем только я тебе звонила?

–Не знаю, ты мне скажи.

–Ну… ты сказал мне звонить тебе, когда захочу. Откуда ж я могла знать, что ты живешь с престарелой матерью и периодически пропадаешь из дому?

Проводник уселся на диван в комнате Второго, затем без зазрения совести развалился в полный рост.

–Она мне не мать.

–А она сказала, что мать.

–Ошиблась.

–Ты опять врешь?

–Возможно.

–Почему ты врешь? Зачем тебе это?

–А зачем тебе правда? Тебе, что, станет от этого лучше? Или, может, ты откроешь для себя нечто новое и необычное, если вкусишь этот кислый плод с просрочкой в пару лет?

–Ты пытаешься говорить изящными словечками, но все, что у тебя выходит– вбросить очередную порцию словесной белиберды. Это не то, чем тебе следует заниматься.

–Ты меня не знаешь, потому и понятия не имеешь, кто я и чем занимаюсь.

Он устал, ему хотелось спать. Не скрывая этого, зевнул в трубку.

–Ты там не засыпай, стой! – "Все женщины так вопят, когда пытаются кого-то удержать?" – Я хочу еще поболтать.

–А смысл? Мы ни о чем не разговариваем, просто несем полную и бесполезную чушь, впустую убивая время. У нас нет тем для разговора, а это несколько ограничивает нашу коммуникацию, понимаешь? Мы как два дуболома– один усердно пытается выдавить из себя шутку, второй вымучивает улыбку. А в итоге ничего– шутка недосказана, улыбка превращается в дурацкую гримасу.

–И, даже не смотря на всю неловкость, с которой протекает наша беседа, мне даже это нравится.

–Понятия не имею, что же тебе может понравиться во мне и в том, что я говорю. Я же даже не эксцентричный богач с табуном прислужников, живущий в особняке с собственной конюшней по соседству. Я не спортсмен, ставящий рекорды на забегах и по остроте шуток про тренера и чирлидершу. Я не веселый балагур, так и пышущий обаянием и харизмой, цель которого– стать легендой местного бара. Во мне нет ничего, что кому-то может нравиться. Как и в том, что и как я говорю.

–Не прибедняйся, в тебе есть чему нравиться. Мне, например, нравится твой голос. Он тихий, но твердый. Слушая тебя сейчас, я уже не представляю себе того толстяка или гоблина, о котором тебе раньше рассказала. Я бы даже сказала, что мне жаль, что я нарисовала тебя в таком спектре внешних качеств, потому что, как мне кажется, я нанесла тебе оскорбление… Потому, чтобы реабилитировать себя в твоих глазах, сделаю тебя рослым и широкоплечим бородачом с модной прической.