– Ну-с, как наши «курочки», все ли получили? Пока, я надеюсь, довольны? – спросил один.

– Да! – ответил другой. – Довольны, все идет по плану.

– Что ж, отличненько! – потер руки первый. – Продолжаем!

А женщины становились все красивее и сказочнее, как и сама сказка!

– Вот это жизнь! А прикинь! – подошла к Люсе Курносая, та самая, которая домогалась ее в вагоне. – Как я тебе теперь? А, Люська?! Нравлюсь?

Курносая действительно выглядела очаровательно. Это там, в вагоне, она шибко не смотрелась из-за телогрейки. А теперь прямо красавица. Курносая с легкой кокетливостью и страстью смотрела на Люсю, приняв при этом весьма соблазнительную позу. После «ухаживаний» в вагоне она не отменила своих намерений понравиться подруге.

– А меня, между прочим, не Люся зовут, – ответила «Люся».

Курносая очень удивилась такому откровению.

– Это как понимать? А как же твое имя? А как же так тебя все время называли?..

– Меня зовут Юля. А они все путали. А мне было все равно. Я не радела о том, правы они или нет. Да и оправдываться не мое дело, – ответила Юля.

– Вот те раз! – потянула подруга. – Значит, Юля! Красивое имя, как, собственно, и ты! – и подруга провела рукой по ее плечу.

– А вот те два! – с этим возгласом Юля вылила на нее из пузырька нежное содержимое с прекрасным ароматом. – Это же надо! Под телогрейкой скрывалось такое красивое тело!

– Значит, я тебе нравлюсь? – Курносая, не веря в свое счастье, влюбленными глазами смотрела на подругу.

– Да, – ответила та.

Далее они заключили друг друга в объятия.

– Оооо! Да у нас тут пары образуются! – воскликнули женщины.

– Пары под паром! – добавили другие.

А Юля и Курносая уже целовались. Конвоир, видя этот разврат, тихонько сообщила по рации об этом за «кулисы». Она была весьма строга и не привыкла такое наблюдать, но получила приказ не вмешиваться и не запрещать. Вмешаться только в случае, если будет наблюдаться угроза жизни. Конвоир, тяжело вздохнув, ответила:

– Слушаюсь!

И продолжала с омерзением наблюдать лесбийскую сцену. Ей нельзя было не смотреть на то, что делается. Хочешь не хочешь – наблюдай. И она несла службу. Впрочем, она потом привыкла, потому как за этой парой потянулись и другие. В раздевалке вместо зековских роб женщин теперь ожидало цивильное чистое белье и халаты. А дальше – столовая. Глаза у них загорелись при виде тех яств, которыми их собирались кормить! Только посуда как из зоны – алюминиевая. Но на это даже и внимание не обратили. Фрукты, мясо, птица, вина!

– Да за такой куш! Девочки! Жизнь началась! – проговорила подруга Юлии, продолжая обнимать ее за талию.

Кто не ведал в своей жизни голода, тот никогда не поймет тех, кто его испытывал. После тюремных баланд – да вот такие харчи! После сказочной сауны они оказались в не менее сказочной столовой. Конечно, ни фарфора, ни стекла не было. Алюминиевые тарелки, алюминиевые ложки, вина в пластиковых бутылках. Железные кружки. Зато сколько разнообразной еды! Женщины расселись за столы и приступили к… «Приступить к приему пищи!» – эта команда знакома тем, кто служил в Советской Армии! Приступить к приему! Но нет! Только не здесь! Люди вообще-то не принимают пищу, они кушают! В противном случае просто жрут! Но в Советской Армии не пожрешь, там принимаешь! И так женщины приступили к еде и питью? Нет! Только не здесь! Здесь они приступили к празднику! Празднику, которого ждали! Они все потянулись за кружками и налили вино!

– За хорошую жизнь, девочки! – грянул тост на все столы. Далее закуска! Есть вволю! Пить и веселиться! Вот о чем они мечтали! Они даже забыли, что заключенные! Это был праздник, когда все невзгоды забываются. Им было хорошо! Женщины пьянели и не замечали, как за ними наблюдали медсестры и как одна медсестра другой проговорила несколько иронично:

– Этак разоримся!

И как другая ей ответила:

– Не твои же деньги, чего жалеть-то? Говорят, что дело того стоит, все окупится сполна да еще останется!

После обильнейшей еды женщины отдыхали! Условия люкс! Кто спал, кто просто лежал, кто смотрел телевизор с исключительно успокаивающими фильмами или комедиями.

– Как ты, Юля? – спросила подруга, лежа вместе с ней в постели.

– Да ничего, – ответила Юля. – Только вот пьяная.

– Так это же клево, Юлька! Ой, как хорошо мне с тобой. Кстати, меня Дашей зовут. Ты очень красивая. Ты мне нравишься. А я, между прочим, очень верная. Вот так и заживем с тобой, правда?

Юля, саркастически улыбаясь, взглянула на Дашу и, вздохнув, произнесла:

– Ну да.

Так прошло три дня. Женщинам не запрещалось ничего. Интимная близость стала среди них нормой. После такого отдыха многие начинали скучать по физической работе, некоторые жаловались, что у них «крыша аж едет». И вот в один из моментов их позвали на «процедуры». Их вызывали по очереди. Перед женщиной открывалась дверь кабинета, и она оказывалась буквально в фантастической лаборатории. Женщину сажали в гинекологическое кресло и вводили имплантат в матку. Женщину окружало целое «море» датчиков и всевозможных приборов. Очередная женщина спросила после того, как ей был введен эмбрион:

– А если после родов во мне проснется материнский инстинкт?

На что ей ответили:

– Поверьте, что он очень скоро заглохнет!

Очередь дошла до Юлии. Подруга обняла ее, сказав:

– Юлька! Запомни! Ты моя! Я тебя люблю. Возвращайся быстрее.

Юля вошла в процедурный кабинет, где ее усадили в кресло и раздвинули ноги. Работал средних лет мужчина с густыми черными волосами, зачесанными назад. Юле запомнился его почти немигающий взгляд. Лицо было суровым и самоуверенным. Работал быстро и четко. Юля даже ойкнуть не успела, как он ввел ей оплодотворенную яйцеклетку. Далее последовали какие-то излучения, заработали приборы. Прошло всего около получаса, когда процедура завершилась.

После имплантации у Юлии уже на следующий день начался непрекращающийся жор. Да и все остальные ели особые, специальные блюда. Но уже на третий день к врачу прибежала перепуганная насмерть женщина и кричала, что она уже сильно чувствует плод в животе, а такого не может быть! Ее «успокоили» сказав, что она уже через месяц после оплодотворения родит, а далее – снова зачатие и снова роды, и так до полного истощения носителя. Женщина была страшно напугана таким поворотом событий. Она первая поняла, что попала теперь уже далеко не в сказку, а во что-то ужасное! Она стала кричать и требовать, чтобы ее выпустили из этого заведения. Потом без сил упала в ноги доктору и умоляла его отпустить ее. Она уверяла его, что очень боится и что у нее нет больше сил. Это был тот врач, оперировавший Юлию. И вдруг он заорал на нее:

– Боитесь?! Страшно! А жить хорошо не страшно?! А вы думали, на что подписывались? На курорт! Да у вас убийства за плечами! Вы пожизненные! Так что для вас это лучший уход из жизни! Жрать и рожать! А вот кого вы рожаете, это наше дело!

Юля слышала это и не только. Под сердцем у нее уже вовсю билась новая жизнь. Она всем своим материнским чутьем чувствовала маленькое сердечко, бьющееся под ее сердцем: «Как это – его отнимут у нее? – эта чудовищная мысль не давала ей покоя. – Куда денут ее ребенка, которого она уже так любит?! Ее первенца». Даша тяжело дышала, она тоже впервые носила под сердцем.

– Даша, что будет с нашими детьми? – однажды, не выдержав, спросила она.

– Это дети не ваши, а наши! – резко ответила ей проходившая медсестра.

Юлию бросило в пот. Она положила руки на живот и погладила его. Малыш ответил. «Его надо спасти, – мелькнуло у нее в голове. – Но как?» Она не знала.

И вот начались роды. Первые родовые крики женщин наполнили помещение. Родивших вывозили из родильной палаты и через день после родов вновь внедряли имплантат. Новорожденных детей они не видели. Их, только что родившихся, немедленно увозили в совсем другую палату, подальше от матерей. Они росли не по дням, а по часам. Непредвиденная суматоха поднялась в роддоме. Плешивый, небольшого роста доктор кричал, что могут провалить все дело. Его грубо обрывал другой, тот, который как раз работал с Юлией. Буквально на следующий день многим женщинам вообще стало плохо, вплоть аж до того, что они уже умирали. И тот черноволосый доктор бегал со шприцом, вводил им лекарство. Даша еще не родила, но уже лежала без сознания. Доктор ввел ей лекарство. Мало-помалу она стала приходить в себя. Но вот взгляд у нее стал какой-то особый, немного странный. Она постоянно оглядывалась по сторонам, как будто то что-то искала и не могла найти. Юля подошла к ней.