Кроган промычал что-то под нос и опрокинул в себя ещё одну кружку алкоголя. А Вигго стоял, смотря в окно, и чувствовал, как по венам разливается что-то… Немыслимое. Он действительно говорил искренне. Хедер заинтересовала его с первого взгляда, но лишь только этой ночью он смог увериться в том, что это тот самый бриллиант, тот самородок, что ему был нужен.
Гримборн не сомневался в том, что Хедер будет с отвращением отвечать на его поцелуи, он был готов к этому… Но когда девушка ответила, причём с такой яростью, что в раз снесло крышу, он понял. Это гордость. Она не сломается, не сломалась под ним… Она отвечала на его прикосновения. Равнодушная, холодная и трезвая, в то время как он опьянел ей в первые же секунды. Она добровольно позволила ему коснуться себя. И поразила ещё больше, потому что когда всё закончилось, она не задрожала, не закрылась внутри себя, она просто осталась лежать. Пустым взглядом смотрела в потолок и, тяжело дыша, молчала, готовая в любой момент разразиться громом и закричать от ярости.
Он помнил её губы, помнил, как водопад волос упал на её плечи, когда он потянул за шнурок её косы… И это пробивало насквозь всего охотника, весь его лёд и все его мысли. Потому что только благодаря этой ярости, этой дикости и этим глазам, полным гордости и вызова, он терял разум рядом с ней, при этом оставаясь собой…
— И знаешь, Кроган, — добавил Гримборн, разрушив тишину, каким-то тихим голосом. — Я ни о чём не жалею, когда вспоминаю, сколько пришлось потерять, чтобы добиться этой… Не последней для меня ночи.
***
Холодно и сыро, пахло мхом.
Дагур стоял у рёшетки, смотря по сторонам и выжидая. Никого… Пустота и звон разбивающихся о камни капель воды. То, что нужно.
Берсерк сам не понял, как попал в руки Вигго. Просто в один момент в Тройного Удара прилетела отравленная стрела и дракон упал в воду. Вытащили их оттуда уже ослабевшими и, дав понюхать какой-то хрени, окончательно вырубили. Очнулся Дагур уже в камере. И первое, что увидел, так это довольное, до омерзения гадкое лицо Райкера, который тут же ушёл. Видимо, доложить Вигго, что «пловец» пришёл в себя.
Сердце болело. Так болело, что рвало грудную клетку на части. Однако находчивость, решительность и разум не оставляли берсерка нигде. Он провёл здесь сутки, не больше… Но ошибкой Вигго было пихать Дагура в тюрьмы, которые тот лично обходил вместе со стражей временами. Которые знал, как свои пять пальцев. Ох, как ошибся Вигго…
В соломе, под камнем, Дагур смог отыскать ключ. Совершенно случайно, когда упал на сырую кучу травы и сильно приложился затылком об упомянутый булыжник. Подняв его, он хотел бросить ненавистный камень куда подальше, но вдруг увидел блеснувший ржавый ключ и забыл о накатившем раздражении… Надежда выбраться, вернуться к Хедер, защитить её загорелась пламенем в его сердце.
Оставалось лишь ждать подходящей минуты… И эта минута наступила. В коридоре уже полчаса не было ни одного человека, и берсерк решился. Вытащив ключ из-под доспеха, он вставил его в замочную скважину рядом с решёткой и повернул несколько раз с замиранием сердца… Он не был уверен, что этот ключ всё ещё исправно работает
Щелчок. И решётка поддалась, отходя в сторону. Как по волшебству, словно так и нужно было. Словно боги помогали берсерку выбраться, любой ценой помогали.
Дагур тут же выбежал наружу и, стараясь вести себя как можно тише, закрыл камеру за собой. Бросившись к бочкам, что стояли у выхода в более широкий тоннель, который вёл в сердце базы Вигго, Дагур спрятался за ними и прислушался. Шаги. Двое воинов прошли мимо, так и не завернув в его сторону, о чём-то переговариваясь. Берсерк медленно двинулся за ними и, вырубив их своим любимым приёмом, отобрал у одного из оглушённых охотников клинок. Тихо, мирно, как тогда, когда его отправили наблюдать за смертью Хедер… Когда он не смог её убить.
В голову ударил жар, и на мгновение стало страшно. Что с ней сейчас? Где она? Что задумал Гримборн, кто может знать? Но одно Дагур точно понял. Раз он здесь, то Хедер тоже. Потому что он был идеальным предметом шантажа… А девушка, он знал это, ни за что бы не оставила его.
Двинувшись дальше, Дагур издалека завидел воина, который что-то писал на пергаменте, сидя за деревянным столом в небольшом ответвлении от главного тоннеля. Спрятавшись за стеной, берсерк осторожно наблюдал за ним. Жуткая Жуть сидела на столе, почёсывая за ухом. Идеально, словно по заказу.
Писарь даже вскрикнуть не успел, когда удар обратным концом меча пришёлся прямо ему в висок. Упав замертво, охотник выронил из руки пергамент и испустил последний вздох. Берсерк хмыкнул. Ему не было дела до писанины тюремного писаря.
Взяв лист и огрызок карандаша, Дагур быстро начиркал послание и в спешке, постоянно оглядываясь, привязал письмо к лапе Жуткой Жути. Подняв её на уровень глаз, он грубо произнёс:
— Драконий Край, поняла? Драконий. Край. Иккингу. Ясно? Драконий Край.
Жуткая Жуть некоторое время хлопала глазками, но после, уловив знакомое звучание, фыркнула и вылетела в отверстие под самым потолком, вырвавшись из рук Дагура.
Берсерк долго смотрел ей вслед. Смотрел на солнечный луч, что падал в оконце на каменный пол тюремного коридора… И думал. Дагур больше всего надеялся, что это было не последнее его письмо. Надеялся, что помощь придёт раньше, чем его убьют. И необычайная серьёзность скользила по его лицу. В голове одно имя. Хедер. И другое. Вигго. Ради первого он готов был умереть… А второе он хотел размазать кровавым месивом по каменной скале.
И предстояло выживать. Выживать на базе, пытаясь выяснить, что с Хедер, здесь ли она, и где она… Пытаться добраться до неё в одиночку, пытаться освободить Тройного Удара… Во всяком случае, Дагур не собирался бездействовать.
Перехватив топор поудобнее, он осторожно направился дальше по коридору, намереваясь выйти в тоннельный лабиринт, а через него попасть на заднюю часть базы Вигго. Плана у него не было. Но, зная о лагере Гримборна достаточно, чтобы не заблудиться, Дагур не терял ни единой надежды на то, что он доживёт до конца этого дня.
Долгое брождение по коридорам не измотало берсерка. Даже наоборот. Он почувствовал себя гораздо увереннее и сильнее, когда ощутил дуновение свежего ветра на своём лице. И вдруг ассоциация… Такая лёгкая, как прикосновение крыла бабочки к твоей шее. Он замер на месте, смотря в одну точку, и выдохнул… Дагур помнил тот момент.
Он только хотел ступить в тьму холодной ночи, как вдруг услышал позади себя скрежет крыльев шипореза.
Дагур почувствовал, как внутри всё холодеет. Как дрожь бьёт всё тело вместе с болью где-то на дне сознания. Он резко обернулся, смотря на то, как сестра спускается с дракона… Только что берсерк разрубил её оковы, отпуская навсегда. Пытаясь тем самым вырвать её из своего сознания. Он видел её силуэт в лунном свете, видел её неуверенность и слабость от пережитого страха… И становилось страшно невыносимо. Потому что в голову снова ударила кровь.
— Я хотела сказать…
— Не утруждай себя.
Грубость. Он снова сорвался на грубость. Так, чтобы она не услышала, как дрожит его голос, чтобы не поняла, что он на грани. Дагур хотел показать ей, что может управлять этим острым, как кинжал, чувством, которое она воткнула в него своим дыханием, своим присутствием, всей собой. Влюблённый… Желающий до потери сознания. И от этого становилось ещё стыдней, поэтому берсерк пытался злиться. И злился. На весь мир. И на неё в первую очередь, потому что… Какая она глупая.
Пальцы сжались в кулаки… Он зажмурился, моля небеса, чтобы Хедер ушла. Пусть уйдёт, пусть оставит его сердце в покое. Пусть позволит самому уйти во мрак и попытаться забыть её глаза, в которых можно утонуть. Забыть линию её спины, её волосы, её губы, от которых он не мог оторвать глаз, когда сидел вместе с сестрой на палубе ночью и просто говорил… Сам не помнил о чём. Но в тот момент он впервые в жизни почувствовал дикую страсть. Такую дикую, что чуть не впился в сестру уже тогда.
