Сердце отпустил страшный груз. Но в то же время ему было страшно больно, поскольку последнее, что он видел в глазах Акутагавы, перед тем, как попросить прощения, так это доля презрительного недоверия и тяжёлой злобы. Непросто попросить прощения у человека, который ненавидит тебя. Но ещё сложнее сказать это, зная, что он не простит тебя.
А Акутагава смотрел вслед Ацуши, не в силах сдвинуться с места и поражённо раскрыв глаза. Наконец, когда силуэт убегающего гриффиндорца скрылся за поворотом коридора, Акутагава опустил глаза на закрытую книгу в своих руках и, стиснув зубы, выдохнул.
Он не мог заставить себя поверить Ацуши, но…
Но почему-то от этих спонтанно сказанных слов угасающая ненависть в его душе затихла.
Это был первый человек, попросивший у Акутагавы прощения.
Комментарий к глава 9 — прости меня
Две обновы в один день… Ух, я бессмертный :)
Проду написал давно, возможности выложить не было…
Ух, всю душу вложил в эту сцену, но вышло всё равно не так, как я представлял это в начале. В любом случае, я старался для вас :)) Так сказать, начинается разворот конфликта Дазая/Чуи и начинается ЗОВАРКА Ацуши/Акутагавы. Хм… По сути, она давно уже началась, но да ладно.
Очень буду рад отзывам)
========== глава 10 — не лезь в мои дела ==========
— По итогам полугодия мы отстаём от Гриффиндора на пять баллов, — декан факультета, мужчина с лёгкой улыбкой на губах и добрым, нежным взглядом, ничуть не походил на главу Когтевранцев. Однако таковым являлся уже более десяти лет. — Куникида, думаю, тебе стоит исправить положение, подтолкни студентов пятого или четвёртого курса к работе, будь добр… Хм, за неделю ни одного замечания по поведению? Довольно странно, учитывая, что Ранпо учудил в прошлую среду на паре по уходу за магическими существами. Неужели ты провёл с ним нужную беседу, м?
Куникида нахмурился, сдвинув брови. Поправив очки на носу, он что-то хотел сказать, но декан перебил его одним движением руки, будто даже расстроившийся из-за того, что его факультет так редко нарушает правила. И всё же юноша произнёс, правда, не очень уверенно.
— Профессор Войцех, — Доппо подошёл ближе, взяв папку с расписанием и прочими документами из рук улыбчивого декана. — Мне кажется, что Ранпо стоит перевести на другой факультет. Либо попросить о его исключении. Он портит репутацию Когтеврана и…
— Ой, да ладно тебе, что ты такой занудный, — протянул Войцех даже обиженно и, положив ладони на лицо, добавил. — Ей Богу, не было бы Ранпо, я бы умер со скуки за последние семь лет! Ты только вспомни, как он кинул торт в старосту Слизерина, когда тот намекнул на то, что в Когтевране все целомудренные девственники! Ох, я еле сдержал себя, чтобы не поаплодировать ему прямо там, в зале! Такой умничка, просто прелесть. Нет, нет, не будем гнать Ранпо. А вот о тебе стоит задуматься.
Куникида вздохнул, кивнув. Доппо не одобрял поведение своего декана, однако уважал его, как предписывали правила. И всё же он чувствовал себя слишком серьёзным по сравнению с профессором Войцехом. Декан Когтеврана был польского происхождения, и имя у него было польское. Однако он против того, чтобы к нему обращались по фамилии, потому что звучала она довольно неоднозначно… Нет, какой нормальный человек будет носить спокойно имя Войцех Домагала? Вот именно.
Все завидовали когтевранцам из-за Войцеха, многие ученики готовы были отдать всё, чтобы оказаться под его крылом. Просто потому что он никогда не ругался, никогда не снимал баллы, вёл себя со всеми, как с детьми, и одинаково относился ко всем студентам. Вёл же он такой замечательный предмет, как защиту от тёмных искусств. Удивительно, но на его уроки приходили абсолютно все. Никто не хотел прогуливать весёлые, незагруженные, жутко увлекательные пары Войцеха. Все звали его по имени, и никто не догадывался, что это так. Куникида знал правду, как и многие ученики факультета, однако молчал. Но как же ему хотелось, чтобы Войцеха заменил кто-то более серьёзный и внимательный. Нет, Когтевран не стоял в последних рядах в школьных соревнованиях или по успеваемости. Но и победителем был лишь четырежды за последние десять лет его руководства.
Не мало, но Куникида всегда думал, что Когтевран — факультет победителей. Оказалось, что даже здесь есть такие оболтусы, как Ранпо или, что ещё хуже, неадекватный Лавкрафт. И из-за них ему приходилось каждый раз краснеть перед другими деканами или перед собственным, который воспринимал все шалости как подарок с небес и способ развлечься. Как там он говорил? «Слишком скучно, когда весь твой факультет живёт по правилам»… Да, что же ещё он мог сказать этот Войцех.
На выходе из кабинета его ждал Анго. Он с каменным лицом принял папку у Куникиды и зашагал рядом, ожидая момента взрыва. Каждый, кто общался с Доппо, знал, что есть такая точка, задев которую можно вывести вечно напряжённого и грубоватого старосту из себя. Вот и сейчас он, казалось бы, просто кипел от ярости, готовый выплеснуть её в любой момент.
— Да он даже не волнуется о том, что мы стоим на третьем месте по успеваемости! А на первом знаешь, кто, знаешь? Пуффендуй! Пуффендуй, твою мать! — закричал Куникида, когда они оказались в гостиной факультета.
Никого рядом не было, поэтому Доппо мог в полную свою силу выразить все скопившиеся эмоции.
— Эти барсуки никогда не стояли на первом месте! У них там одни только травы да грибы или что похуже, но, твою мать! — Куникида упал на диван, возведя руки к небу. — За что! За что, скажи мне, мы обречены на страдания и позор! Что бы вообще сказала Ровена Когтевран, увидев наш факультет сейчас?
Анго равнодушно стоял подле Куникиды, с идеально ровной спиной, слушая все его крики и возгласы. Не перебивая, не останавливая, не возражая. Просто ждал, пока тот накричится вдоволь. Когда Куникида, тяжело дыша, замолчал, Анго осторожно положил папку с бумагами на стол и, сев на диван подле Доппо, произнёс совершенно спокойным и даже немного уставшим тоном:
— Успокойся, Куникида, это не твои проблемы.
— Вообще-то как раз мои, я староста! — возразил Куникида, приподнявшись, но Анго тут же толкнул его в грудь, заставив упасть обратно. — Ты чего?
— Лежи и отдыхай, иначе просто свихнёшься, — пожал плечами Анго, поправив очки на носу. — А лучше знаешь, что? Подумай о том, как после рождественских каникул поднять факультет на самый высокий уровень и получить кубок школы в конце года.
— Утопить Ранпо, это поможет! — устало выдохнул Куникида, закрывая глаза. — Как он меня…
Однако закончить ему не дали, ибо в гостиную ввалился как раз таки Эдогава собственной персоной, на ходу жуя шоколад. Прищуренный взгляд, очки, спрятанные в кармане мантии, расслабленная и чуть подпрыгивающая походка, вызывающий взгляд. Доппо бесился от одного только вида Эдогавы. Впрочем, их неприязнь была взаимной.
— Можешь продолжать, — равнодушно бросил Ранпо, проходя мимо «беседующих» старшекурсников и поднимаясь по лестнице в свою комнату. — Нового всё равно ничего не скажешь, даже неинтересно как-то.
— Ах ты…
Но Ранпо уже хлопнул дверью, совершенно забыв о существовании своего старосты. Куникида хотел было выругаться вслух, пойти следом и прибить несчастного когтевранца, однако Анго снова толкнул его на диван одной рукой с таким чинным видом, будто печатал отчёт под присмотром декана.
Примирившись со своей судьбой, Куникида устало прикрыл глаза ладонью, сняв очки, и, простонав что-то нечленораздельное, затих, задумавшись над чем-то. Анго вздохнул, проведя ладонью по лицу. Он не спал последние две ночи, поскольку трудился над долгами Куникиды. Никто не знал, что только благодаря Сакагучи Доппо до сих пор успевал справляться с работой. Сам же Куникида всегда отказывался от помощи однокурсника, говоря, что успеет сделать всё сам. Не успевал. И Анго сдавал всё за него, подписывая работы именем Куникиды.
Правда, Доппо делал вид, что не замечает, откуда у него появляются отметки по тем или иным предметам. И вслух никогда не говорил, что дико благодарен Анго за то, что тот делает всё это для него. Но в мыслях, порой сидя в одиночестве около окна в комнате или дописывая никому не нужный отчёт, он всё равно вспоминал Сакагучи и жутко хотел, чтобы тот в этот момент оказался рядом, чтобы в порыве чувств и усталости сказать ему «спасибо».
