Тесса как-то предлагала Лючии работать вместе, но Лючия Стефания не очень любила весь этот антиквариат. То есть любила, но не настолько, чтобы посвятить ему всю жизнь. И обижалась, когда разговоры об Италии сводились к эпохе Возрождения - как будто она навечно застряла в пятнадцатом-шестнадцатом веке. Итальянцы всегда очень быстро подхватывали всё новое - не зря же они первыми распрощались со средневековьем, по словам тех же историков искусства. Не говоря уж о футуризме, неореализме и прочем.
Вот и Лючия любила всё современное, любила новые идеи, новые знакомства, общение с людьми. Она обожала книги по психологии и даже поступала учиться на психолога, но после практики на телефоне доверия поняла, что не хочет провести всю жизнь, пережёвывая свои и чужие проблемы.
От проблем никуда не деться. Но их нужно решать. Ликвидировать. А не лелеять в себе, так чтоб они разъели тебе все внутренности.
Конечно, она и сама не избежала душевных метаний. Отношения родителей просто выворачивали её наизнанку: отец и мать были очень разными. Отца всегда бесило, что маме помогают обеспеченные родственники, бесили поездки за границу и назойливое внимание толпы дядюшек, тётушек, кузенов и кузин. Бесила удачливость жены. Жена стойко терпела. Лючия Стефания не понимала - почему.
- Ради вас с Кристиной, - объясняла мама. - Жить в неполной семье, без отца, всегда плохо.
- А каждый день слушать ваши скандалы - это замечательно, - парировала девочка.
Ведь матери достаточно было одного слова, единственного желания - чтобы всё прекратить.
Но она подавляла свои желания.
Она подавляла свою движущую силу - ведь жизнь всегда держится на желании. Одно время Лючия увлекалась арт-хаусным кино - друзья заинтересовали - и в одном ирландском фильме показывали школу для девочек двадцатых годов. Одна прогрессивная учительница спрашивала учениц: что самое главное в жизни? Как полагается нормальным людям, они отвечали: любовь, надежда, духовность - и всё в таком роде. “Неверно”, “Неправда”, - отвечала она. - “Подумайте”. И одна девочка догадалась: “Желание!”.
Все мы чего-то хотим. Каждый день, каждый час, каждую секунду. Любовь - это желание, надежда - это желание, гнев - желание отомстить, страх - желание спрятаться, обида - невысказанное желание. Счастье - это жить так, как ты хочешь. Желание, желание, желание…
Лючия исполняла разные желания. Но чаще всего люди хотели расстаться, забыть, уничтожить, уехать, вырваться. Мало кому хотелось помириться, вспомнить, чего-то создать. Как будто во всём мире властвует разрушение. Ну что ж, это их право. Если у каждого сбудется хоть малюсенькая мечта - мир станет хоть немножечко счастливее…
Мать наконец-то поддалась на уговоры родственников и развелась. На алименты она не подавала - это было бы просто смешно. Домой не возвращалась - твердила, что девочкам нужно доучиться. Доведя дочерей до совершеннолетия, она наконец собралась в Италию - зализывать ранки, точней, уже шрамики. Она звала с собой Лючию и Кристину, но они уже обосновались здесь.
Лючия начала подрабатывать в старших классах - курьером. Она заглядывала в разные квартиры, разные дома, видела разных людей, но никогда не лезла в чужую жизнь. Пока ей не начинали жаловаться. Тогда она желала, чтоб всё у них разрулилось - и все фантазии случайных встречных чудесным образом сбывались. Правда, однажды её обвинили в сглазе. Потому что не ожидали таких последствий от собственного больного воображения. Тогда она стала желать, чтобы люди забывали эти разговоры. Или исполняла желания мысленно, втайне от них.
Но с некоторыми открыто заключала договор. С владелицей ночного клуба - точнее, клуб у неё смог появиться, только когда она наладила свою жизнь. Не без помощи Лючии Стефании.
С членом гордумы, который избавился от нежелательного знакомства с порочащими его теперешнюю репутацию партнёрами. Не без помощи госпожи Медичи.
С безработной бывшей спортсменкой, которая, подсказывала интуиция, могла бы ей ещё помочь. Лючия, конечно, пожалела Наташу, но руководствовалась не одной жалостью, а надеялась на выгодное вложение средств.
Ведь если Тессе досталась от предков любовь к искусству и коллекционированию, то Лючия Стефания унаследовала предпринимательский талант…
Короткий сигнал. Новое сообщение. Лючия открыла вкладку с почтой. Организаторы музыкального фестиваля “Вереск”. “Вербена” и “Вереск” - Лючия нашла забавным такое сочетание и напросилась им в спонсоры. Не единственным, конечно. Одним из. Фестиваль стартовал в июне - первый, дебютный. Пилотный. Так что ни на что нельзя было рассчитывать. Обещали быть неформалы всех мастей. В том числе фанаты кельтики, рун, шаманизма - кто знает, может, и потенциальные клиенты. По крайней мере, Серый указал на некоторых своих знакомых.
Нет, неверно. Рассчитывать можно и нужно. На себя. Ведь у неё всё получится. У них у всех всё получится.
Была ли она сама счастлива - в стремлении осчастливить мир? Конечно. Ведь счастье - это жить так, как ты хочешь. А в этом ей не было равных. Что до семейных неурядиц - как известно, что не убивает - то делает нас сильнее. Вот хотя бы отец всея психологии - Фрейд. Да, говорят, психологией занимаются те, кто стремится разобраться в первую очередь в себе. Сложные отношения с властным отцом, запретное влечение к родной сестре - тот ещё коктейль. Но без него не взорвала бы мир теория, которую до сих пор никто не опроверг…
Лючия решила подтвердить практикой собственную теорию - и на минуту задумалась. Есть! Сообщение из автосервиса. Можно забирать. Подробная опись ущерба и счёт - прилагаются.
Лючия обожала свою “Камри” - она была суперпросторной и суперудобной. Педали можно было жать хоть в лабутенах. У Лючии было три пары: бежевые, чёрные и темно-зелёные. Наутро после воссоединения со своим транспортным средством Лючия надела зелёные - и гипюровое платье цвета морской волны. Наряжаться так наряжаться.
Солнце нагло заглядывало в лобовое стекло. Отдельные деревья подёрнулись зелёной дымкой. День начинался обманчиво легко.
Обман мироздания раскрылся, когда к ним в магазин заглянул иностранный гость. Китаец или тибетец, Лючия так и не поняла точно. Ни русского, ни английского, ни тем более итальянского он не знал, и читать его мысли было бесполезно, потому что думал он тоже на родном языке. Поэтому Дэн капитулировал. Яна капитулировала ещё раньше, отговорившись большой очередью на ремонт.
Лючия позвала Серого. Серый оторвался от накладных и прихватил с собой бубен. Часа полтора он шаманил, введя в транс покупателя и уйдя за ним следом. Вышли они оттуда вместе, пожали друг другу руки, Серёга попросил Дэна принести со склада бронзовую треногу, и Дэн начал общаться с азиатом на языке цифр.
Серый присел на банкетку. Его бил озноб. Яна сварила ему кофе. Лючия принесла плед. Шаман поведал девушкам, что его душа совершила путешествие к душе покупателя, они в облике птиц сидели на верхней ветви высокого дерева - и на своём, духовном, языке всё обсудили.
- Ох, я замёрз, - признался Серый, когда довольный китаец (это всё-таки оказался китаец) ушёл с заветной покупкой. - Ну и холодрыга у них на Тянь-Шане.
- Да ладно, не поверил Дэн. - Душа - сущность нематериальная, как она может мёрзнуть?
- Это у вас, дуалистов, котлеты отдельно, а мухи отдельно. А я всю жопу отморозил.
- Вот поэтому ты меня никогда не подсидишь, - поднял указательный палец Дэн. - Потому что я всегда выражаюсь корректно. - И принёс вторую чашку кофе.
Потом все вернулись к своей работе, и Лючия не стала ругать Серого за ошибки в накладных. Потому что человек, который может проверить качество любой единицы товара непосредственно у высших сил, которые подтвердят, осенили они своей благодатью варган, котёл или свечку или не осенили, может не обращать внимания на подобные мелочи.
С этим событием мироздание наигралось, и магазинчик на Рождественской встретил вечер в спокойствии. Лючия решила задержаться и проводила всех своих подчинённых. Дэн и Серый вышли, как люди, через парадный, а Яна сказала, что забыла в подсобке зарядку, и, чтоб не возвращаться, так и просочилась через служебный.
