И все это время Альвина, как завороженная следовала за герцогом и во всем с ним соглашалась. Что это такое было? Сейчас, когда этот морок, видимо, прошел, девушка удивленно думала, что герцог, по всей видимости, как-то воздействовал на нее. Себастин обладает ментальной магией? Да, нет, этого не может быть! Если бы он владел этим редким видом магии, то применил бы ее к ней еще восемь лет назад. Или нет, не стал бы этого делать? Или все-таки применял и тогда? Ведь когда-то она таяла в его объятиях, от поцелуев плыла в каком-то пьянящем, чувственном угаре. А потом испугалась своих чувств к нему и сделала огромную ошибку, поступила с Себастином жестоко.

Нет! Не может быть, чтобы Себастин принуждал ее с помощью внушения! Может дело в том, что она уже неосознанно согласилась, что поедет с ним и не нужно было никакой ментальной магии, чтобы она поверила и сделала то, что нужно Себастину? Он не был ей противен никогда, и его близкое дыхание, вероятно, всколыхнуло воспоминание о его поцелуях. И это стало последней каплей, перевесило ее сомнения в сторону согласия.

А может дело в том, что уже давно ее никто не обнимал и уж тем более не целовал? Конечно, после того, как ее избили и почти изнасиловали, она долго не могла даже думать о мужчинах. Но шли годы, то, что случилось, уже вспоминалось не так остро, уплывало за горизонт, подергивалось дымкой забвения прожитых лет. Ночные кошмары стали редки. Зато стали посещать стыдные, жаркие сны. В этих снах горячие, порочные руки неведомого мужчины гладили, исследовали ее тело, жесткие и в то же время ласковые пальцы делали с ней то, что, наверное, можно только во снах, знойное дыхание незнакомца опаляло, губы и язык терзали и мучили невыносимым, жгучим наслаждением. Она просыпалась среди ночи от сладостной неги, выгибающей ее тело в пьянящем блаженстве. И потом, вспоминая, что снилось, Альвина сгорала от стыда и затаенно желала, чтобы это повторилось когда-нибудь наяву, а иногда с тоской думала, что, скорее всего, это никогда не случится. Как-то, еще в той, безоблачной жизни, ее кузина притащила книгу с красочными картинками. Они вдвоем, краснея и хихикая, с жадным удивлением и любопытством рассматривали иллюстрации и читали текст, явно не предназначенные для юных барышень. Тогда ей стали впервые сниться эти грешные грезы. Не очень удачный опыт с бывшим женихом не отвратил чувственные сны, а после осады замка они прекратились, им на смену пришли кошмары. И вот, спустя время вернулось в ее сны, казалось, навсегда потерянное.

Последнее время, особенно после того, как Людвиг сделал ей предложение, она стала задумываться о том, что ей, скорее всего, предстоит провести всю жизнь одной. Женихи, что осмеливались просить ее руки, когда они приехали в Луйск, уже женились на более сговорчивых девушках. А те, что так и не нашли жен, точно не были ей нужны, уж слишком были отталкивающими – или уродами внешне, или слишком старыми и отвратными, или бедными, или еще с какими-нибудь явными недостатками, с которыми она не сможет смириться. И подрастающие, взрослеющие молодые люди тоже ее не привлекали. Что она будет с ними делать? Носы им подтирать? Да и, честно говоря, все это было отговорками, она просто не желала выходить замуж здесь, в Луйске. Где-то в глубине души она надеялась, что ее жизнь переменится в одно прекрасное мгновение. В Луйске Альвина ни с кем не могла просто поговорить по душам, ей не кому было пожаловаться, попросить совета. А копить все в себе становилось тяжелее. И она нашла отдушину – посещение храма богини Аумонэ, куда последние пару лет зачастила, хотя никогда не была неистово верующей. И Альвина, превознося молитвы, рассказывая все статуе богине, прося совета, принося небольшие пожертвования, в глубине души надеялась, что богиня смилостивится и поможет ей. Она даже рассказывала Аумонэ, что ее терзают грешные потребности тела, ей хочется испытать что это такое любовь мужчины, ведь то, что было с бывшим женихом, ее не удовлетворило, но и не отвратило. И произошедшее в замке уже почти не мучило ее кошмарными снами, почти забылось, но может потому, что она хотела это забыть. Так может приезд Себастина и открывшаяся тайна их венчания – ответ богини на ее молитвы? И теперь ее стыдные сны осуществятся?

Альвина испуганно взглянула на Себастина. Так не вовремя пришедшие воспоминания, мысли смутили ее. А что, если Себастин все-таки обладает ментальной магией и умеет читать мысли или считывать эмоции и чувства других людей? Да и даже если он не обладает никакой ментальной магией, стоит только взглянуть на ее пылавшее лицо, то он, как казалось девушке, все поймет.

Но мужчина, навалившись на стенку кареты, по всей видимости, дремал. По крайней мере, его глаза были закрыты. Альвина облегченно перевела дыхание. Скосив взгляд на стоящую рядом с Себастином корзину, вздохнула – оттуда доносились такие вкусные запахи. Она отказалась, когда сев в карету он предложил поесть, ей показалось его предложение неуместным. Но теперь Альвина бы перекусила, тем более, что их не сильно трясло, ход у кареты на удивление плавный, карета небольшая, но сиденья и спинки, оббитые плюшем мягкие и удобные. И еще заметила девушка – карета была безликая, никакими гербами не украшена.

Живот требовательно заурчал и девушка бросила еще один испуганный взгляд на мужчину. Какой конфуз – звуки, издаваемые ее желудком, мог услышать Себастин! Но он все так же сидел с закрытыми глазами. Альвина подумала – может самой достать из корзины что-нибудь и успокоить свой живот. Но не стала этого делать.

Мысли Альвины опять заняла мать. Как она будет одна, без нее? А что если мать впадет в еще большую меланхолию и подавленность? Сумеет ли госпожа Вэрней позаботиться о ней? Девушка знала хозяйку магазина, как порядочную, добрую женщину, но хватит ли этих качеств, чтобы удержать герцогиню от пьянства и деградации? Девушка тяжело вздохнула. Думай, не думай, а теперь уже обратно Себастин Альвину не повезет, а пешком она не дойдет, да и он не отпустит. Так что лучше она отодвинет эти мысли в уголок, а когда представится возможность, обязательно навестит мать. И возможно, все-таки, герцогиню Лэвирин помилуют и она, Альвина, заберет ее из ссылки.

Девушка выглянула в окно, но ничего интересного не увидела – там мимо сплошной стеной проплывал лес. Ей пришла в голову мысль, что они едут сквозь безлюдные, густые дебри по вырубленной и не такой уж и широкой просеке. И их всего трое – она, Себастин и кучер. А если на них нападут разбойники? Сможет ли герцог отбиться от ватаги злодеев и грабителей? Но судя по тому, как он безмятежно дремлет, ей нечего опасаться, иначе нанял бы охрану или сидел на козлах с кучером и зорко оглядывал дорогу и окрестный лес. Представив себе эту картину, Альвина негромко фыркнула – да уж это было бы занятное зрелище.

Себастин открыл глаза и ясным взором, без капли дремы, посмотрел на девушку.

– Что-то вас рассмешило, Альвина? – лениво протянул герцог, не меняя позы.

– Нет, – ответила девушка, – мне совсем не смешно. Вы увозите меня неизвестно куда, уверив, что являетесь моим мужем, хотя не предоставили никаких доказательств этого. Я оставила мать на попечение чужой женщины. Думаете, у меня есть повод веселиться?

Себастин оторвался от стенки кареты и, нагнувшись, вытащил из-под сиденья саквояж. Открыв его, он достал несколько листов и протянул Альвине.

– Что это? – опасливо спросила девушка.

– Копии нашего свидетельства о браке и записей в храмовой книге о нашем венчании. Ну же, Альвина, эти листы бумаги не кусаются.

Девушка не спешила их брать.

– А почему копии? – удивилась она.

– Настоящие документы спрятаны в надежном месте и я покажу их вам при первой же возможности.

–Не вижу смысла читать копии. Когда предоставите оригиналы, тогда и посмотрю.

– Как угодно, – холодно произнес герцог, пряча документы обратно и задвигая саквояж под сиденье, – а по поводу вашей матери – она взрослая, пожившая на этом свете не так уж мало лет женщина и вы не оставили ее на произвол судьбы. И еще – герцогиня Лэвирин должна заботиться о вас, а не вы о ней.