Возвращение домой «тирана» в мамином платье недолго радовало Веру, которой теперь весь день напролет приходилось быть послушной девочкой, кушать после школы горячие обеды, учиться мыть посуду, жарить яичницу и штопать носки. Времени на чтение книг, на поджаривание масла и мечтания о далеком рыцаре у нее уже не оставалось.

Сначала мама никак не реагировала на то, что в рассказах дочери часто встречается имя Юры Дурасова, потом стала задавать ей сначала простые вопросы, потом наводящие вопросы, а потом выдвинула Вере ультиматум: «либо я, твоя мама, или твой Юра Дурасов, второгодник». Вера выбрала покорность. Теперь о Юре никто в доме не слышал. Девочка поняла, что о сердечных делах не надо делиться ни с кем, тем более с мамой. Ее мама имела преимущества сильнейшего, и поэтому, попрекать Веру дружбой с «бандитом», она имела право, хотя Юра был бандитом, но у него имелось доброе сердце!

Юра Дурасов удивлял Веру своей заботой о пьющей матери и о его непослушной сестре. Он учился в престижном классе и сидел рядом с Верой, потому что его мама работала школьным ночным сторожем. На скучных уроках или на переменах Юра рассказывал соседке о том, что происходило у него дома. Для девочки эти истории из жизни бедной семьи Дурасовых были взятыми из другой жизни, неизвестной ей. Не знавший доброго слова, мальчик открывал свое сердце Вере, которая, умея драться, не дралась и, умея быть очень послушной, оставалась независимой от мнения большинства, а главное, она умела слушать, доверчиво подперев голову ладошкой, словно в этот момент разделяла с Юрой его непростую жизнь.

Дурасов не доучился до конца учебного года, его исключили из школы за плохое поведение. Слухи о том, что Юра был убит в лагере для несовершеннолетних преступников до Веры так и не дошли. Этот мальчик навсегда остался в жизни девочки ее персональным героем, героем ее школьных лет.

После того, как Юру Дурасова выгнали из школы, Веру пересадили за заднюю парту среднего ряда. Теперь она сидела с очень примерным мальчиком, которого звали Алеша Равный. Этот мальчишка ничем не удивлял ее, зато часто сопливил, вытирая свой покрасневший нос тыльной стороной указательного пальца правой руки. Платочка у него не было. У Веры платочка тоже не было, потому что она не болела.

С окончанием зимы Вера опять стала ходить домой пешком, наслаждаясь сводной и весной. По дороге домой у нее появилось время подумать обо всем на свете. Настало время и для Веры разобраться в собственном понимании справедливости мира и определиться со своим предназначением на земле. Иногда, ей так хотелось поделиться хоть с кем-нибудь своими надумками, но рядом с ней никого не было.

Одним прекрасным солнечным днем, когда на прогалинках появились первые травинки и сморщенные сугробики спасались от солнца в кустах вдоль тротуара, у нее появилась попутчица. Ее звали Лиля Хаим, которая тоже жила на улице Ленина, но была в отличии от Веры, худа и изящна. Черные гладкие волосы девочки были перехвачены бантиком, и лицом Лиля походила на ту прекрасную «Незнакомку», портрет, который всегда очаровывал Веру своей изысканной аристократичностью. Лиля Хаим отличалась от детей в классе своей тихостью и неприметностью. Учеба давалась ей нелегко, девочка отставала от своих сверстников по всем предметам и в особенности по математике.

– Лиля, а давай, я помогу тебе сделать домашнее задание по алгебре, – предложила как-то Вера. У Веры выдался тогда час свободного времени, потому что девочек пораньше отпустили с уроков, а мама об этом не знала. Лиля от помощи не отказалась, ведь ей самой порядком надоело получать двойки по контрольным работам. Занимались алгеброй девочки в доме Хаим. Когда домашняя работа была сделана, Вера с удовольствием стала рассматривать семейный альбом одноклассницы, и определила для себя, что родители Лили были, не иначе как, потомками знатного греческого рода, так как они своими гордыми позами, изящной одеждой и строгим выражением на удлиненных лицах напоминали ей богов Древней Греции. Конечно, Вере очень хотелось как можно больше узнать о Лилиных предках, но времени на это не осталось, потому что с работы пришла Лилина мама и без особых церемоний выставила Веру за дверь.

С того времени девочки часто шли вместе домой после уроков, так как жили на одной улице. Лиля Хаим мечтала стать то художницей, то учительницей, то пианисткой, хотя рисовала она не лучше Веры, стоя у доски, боялась собственного голоса, и играла на пианино растопыренными пальцами.

Вера тоже училась музыке, но не при Дворце культуры, а в настоящей музыкальной школе, но не потому, что у нее был музыкальный талант. Музыкальная школа была воспитательной находкой ее мамы, единственной целью которой было отнять у дочери последнюю капельку свободного времени, потому что при наличии свободного времени детям происходили на ум «всякие глупости».

Однажды, Вера поделилась с Лилей своей идеей о цели жизни, но Лиля ее не одобрила.

– Лиля, как ты не понимаешь? Смотри, что получается, почти все наши одноклассники хотят стать инженерами, врачами или учителями? Но, если все будут с высшим образованием, то кто будет выполнять в стране остальную работу, строить, варить, растить хлеба? Это же проблема!

Героями почти всех виденных Верой фильмов были простые труженики, которые строили заводы, работали у станка и собирали урожай, а мешали им трудиться интеллигенты с дипломами, которые обычно всего боялись и всегда сомневались. Это давало девочке уверенность в своей правоте.

– Понимаешь, Лиля, все нормальные инженеры и нормальные врачи живут в нормальных домах, а кто будет строить дома для будущих нормальных врачей, пианистов и учителей, если все будут нормальными людьми с высшим образованием? Кто будет работать лопатой и киркой? … Не знаешь, а я знаю. Я после школы буду копать траншеи или стану сажать деревья.

Впрочем, переубедить свою попутчицу Вера не смогла, Лиля Хутим так и не разделила Вериной тревоги за будущее всего человечества, хотя, эта тревога, скорее всего, была только личной проблемой самой Веры, которую мама активно пыталась наставить на нормальный человеческий путь, в основе которого лежал диплом о высшем образовании. После маминой воспитательной атаки девочка никак не могла для себя решить, чему верить: фильмам и книгам или, все-таки, собственной маме. Разговор с подругой давал хоть какую-то надежду найти правильный подход к этому вопросу, но разговор по душах с Лилей только еще больше запутал девочку.

Жизнь не стоит на месте. Наступили летние каникулы, их начало ознаменовалось покупкой семьей Шевченко дачи, чтобы укрепить здоровье мамы на свежем воздухе. Впрочем, за красивым названием «дача» скрывался участок распаханной степи, где единственными орудиями производства по ее возделыванию были лопата, железный лом и старые ведра. Вера мечтала копать траншеи, но слишком рано ее мечта осуществилась, чтобы оставаться мечтой.

Все летние месяцы семья пропадала на даче, которая находилась в трех километрах от города. И пусть рядом с дачей пыхтел асфальтный завод, зато ветер чаще всего дул со стороны дикой степи, и вся семья Шевченко полной грудью вдыхала терпкий воздух, несущий запах прожжённый солнцем полыни. Один лишь Саша пытался игнорировать здоровый образ жизни на даче, отстаивая независимость городского подростка.

После дачных работ Вера вернулась в школу другим человеком. Она вытянулась и похудела, что никак не сказалось на отношении к ней одноклассников. Девочка продолжала сидеть за одной партой с Алешей Равным, который теперь не сопливил, а скучал и, слушая учителя, аппетитно покусывал ногти. Вера на уроках не скучала, если ей было не интересно, то она вспоминала героев из прочитанных книг и придумывала для них интересные истории, о которых не писалось в книгах, иногда, эти истории получались забавными, на ее губах появлялась улыбка, которая очень смущала ее соседа.

Случилось так, что у Веры появилась подружка.

Эту девочку звали Лариса, для Веры она была эталоном аккуратности и серьезного отношения к жизни. Ларису Канарину уважали в классе, хотя держалась она всегда обособлено от класса.