Вере очень плохо давалась иностранная речь. У нее был толстый язык, который, вдобавок, имел еще и «саночный» рубец, поэтому она не смогла выполнить это задание, впрочем, как и весь класс. Зато Юра Дурасов стих выучил назубок, и на глазах у притихших ребят протараторил все три куплета из стихотворения на замечательном казахском языке!

«Кора торгай жаксы эды!

Бос аукутта айнауга …»

Это триумф Дурасова оценила учительница казахского языка, Юра за стихотворение получил годовую пятерку и восхищение своих одноклассников. К концу года и Вера вызубрила это стихотворение, хотя из-за ее русского произношения даже казахам было трудно понять, что в стихотворении говорилось о птичке.

– Юра, не спи, учитель смотрит! – предупреждала она соседа по парте, когда того одолевал сон. Это было не удивительно, ведь домой Юра приходил поздно, уставший от драк и разбоев.

– Юра, на следующем уроке тебя непременно спросят по истории, прочитай эту главу. Прочитай ее прямо сейчас, на этой перемене, перед уроком.

Со временем мальчик стал доверять Вере: он просыпался, когда та его просила, читал на перемене заданную тему по учебнику, а на уроке пересказывал прочитанное слово в слово. Юра обладал феноменальной памятью, но его оценки в классном журнале Веру не радовали. Они были не просто плохими, а очень плохими.

– Это так несправедливо! Юра рассказал всё, что было написано в учебнике! Я сама сверяла по тексту его ответ, – жаловалась Вера своей маме, когда училась мыть посуду.

Ранее Римма не учила дочь убирать квартиру и мыть посуду, у нее не было на это времени, а за чистотой в доме следила Тамара, но по окончания учебы на фармацевта уехала по распределению, зато у Риммы появилось время учить дочь домашнему труду. Эту возможность дала женщине инвалидность.

Когда Вера перешла в четвертый класс, Римму с воспалением легких положили в больницу, и она очень переживала больше всего за дочь, которую надо держать под контролем, она не догадывалась, как ее дочь обрадовалась наступившей свободе от этого контроля.

– Ура! Я свободна! Пока мама лечится в больнице я могу делать дома, что хочу! – распевала ее душа. Кому приятно жить дома на незримом поводке, пусть даже, если поводком управляет собственная мама? В мамином присутствии не то, что делать, а даже думать о чем-то своем было невозможно?!

Только Вера затихала где-нибудь в комнатах, так тут же ее мама била тревогу и кричала из кухни, где проводила большую часть времени.

– Вера, где ты засела и что делаешь?

– Мама, я в зале убирала и присела на диван. Я нуждаюсь в отдыхе! – всякий раз пыталась оправдаться Вера, наблюдая через открытое балконное окно за величественным шествием кучевых облаков по небу. Причудливые облачные фигуры менялись на глазах, чтобы показать людям что-то очень важное, но это что-то важное невозможно было разгадать тем, кто находился на земле. Облака уплывали неизвестно куда, и никто не мог им помешать. Сердце девочки щемило от причастности к небесной тайне, которая ей открывалась через открытое окно.

«В заоблачной вышине, куда нельзя смотреть из-за яркого солнца, царствует седоволосый повелитель туч, чародей молний и грома. Он парит над землей, как Дед Мороз на новогодних открытках, только его кони – это сверкающих облаков, и над всей землей развивается его звездный шлейф. Может быть, на горных вершинах, находится его ледяной замок, откуда раздувает он ветры по всей земле, и его небесное царство-государство блистает в вышине переливами радуг и самоцветов, которые люди видят только за полярным кругом.»

В какой-то момент своих фантазий Вера прижала ладошки к пылающим щекам, она разгадала тайну великого Чародея!

«Однажды, давным-давно, он отправил своих воинов на поиски любимой внучки, которая прежде радовала его своим смехом и веселыми историями о снежинках и звездочках, но потом пропала в кромешной тьме. И воины в облачных мантиях отправились по всему свету и пути им указывали ветры, но найти внучку чародея не могли. Безутешен чародей, он плачет дождями, стонет вьюгами, но надеется найти свою любимицу, поэтому передает ей на землю облачные приветы, которые может услышать и прочитать только его внучка».

Верочка прислушалась, вместо волшебных приветов, она слышала, как на кухне шипело на сковородке мясо и слышались мамины охи да вздохи. Надо сказать, что девочка в тайне надеялась, что именно ее ищет небесное воинство и не может найти, потому что она забыла свое истинное имя, которым звалась в заоблачном царстве, поэтому Вере ничего другого не оставалось, как сочинять самой свою историю.

«Меня обманула ночная злая фея, пообещав на земле любовь родителей и верную подружку, но об этом никто не знает. Облака без устали бродят по небу, с надеждой заглядывая в окна, и гонят их ветры к высоким горам, где тоскует по ней ее любимый дедушка, повелитель туч, чародей молний грома. Как хотелось Вере самой плыть по небу небесной тучкой, воочию увидеть высокие горы их снежные вершины, но тут обычно звенел голос мамы, который возвращал девочку в реальность, в ее детское рабство.

– Вера, как долго ты собираешься бездельничать?

– Мама, дай мне поразмышлять!

– Не понимаю, о чем можно размышлять, ничего не делая?

Мама не любила безделья даже в мыслях, поэтому Вере приходилось тут же приниматься за дело, мечтая лишь о том, чтобы мама не сердилась. Как Вере в жизни не хватало свободы мечтать и бездельничать! Когда же больную маму увезли в больницу, желанная свобода и безделье Вере показалось странным! Свобода читать, лежать, есть и думать обо всем на свете у нее была, но это-то и настораживало.

«Вера, ты хочешь читать книжку, лежа на диване с ирисками или за столом на кухне с колбаской на хлебе?» – задавалась она вопросом, ответ на который находился сразу: «Хочу читать за столом на кухне! Хочу хлеб с маслом и колбасой, а кулек с ирисками оставлю на потом». Да, без маминого присутствия Вера могла что-то хотеть и что-то не хотеть. Из истории древнего мира девочка хорошо усвоила, что, когда в какой-нибудь древней стране погибал тиран, народ ликовал, но почему-то ее сердце не ликовало, когда рядом не было ее властной мамы. Уже к концу недели, после того, как маму увезли в больницу, Вере стало тоскливо, и к тому же она увидела, как страдал без мамы ее папа…

***

Воспаление легких было Риммой незапланированной «наградой» за ее усердие на работе. Горячая пора годовых отчетов проходила во время эпидемии гриппа. Все предновогодние дни Римма, как главный специалист, составляла областной отчет по обслуживанию детского населения области, она не позволяла себе расслабиться. Как очень ответственный человек, Верина мама не сорвала подготовку к отчету, а переболела гриппом, оставаясь на рабочем месте.

– Только бы сдать отчет вовремя, а выздороветь я всегда успею, – решила Римма, не расставаясь со своим носовым платочком, пахнувшим духами «Красная Москва». Но грипп принял затяжное течение, Римма пила таблетки и надеялась на скорое улучшение. Из-за своей занятости она не сразу заметила прожилки крови в откашливающейся мокроте, а когда заметила, то ей стало совсем плохо. Отчет был составлен в срок, и в день его отправления в министерство республики Римма потеряла сознание и ее на машине «Скорой помощи» увезли в больницу. Очнувшись на больничной койке, женщина сначала никак не могла понять, почему она находится в больничной палате и почему вокруг нее поднялся такой переполох. Врачи, медсестры бегали вокруг, туда-сюда, мешали ей спать, да, еще странно поглядывали на нее, словно в чем-то подозревали, но, когда на лицо одели кислородную маску, женщина поняла, что дела ее плохи.

Володя навещал Римму каждый день, но ее состояние не радовало врачей. Теперь он остался в семье один за главного и растерялся. Воспитание детей и наведение порядка в доме казалось ему шахматной игрой без ферзей. Володя успешно руководил большим предприятием, но дома руководить было не кем. Без Риммы домашнее хозяйство, можно без преувеличения сказать, пугало его своим многообразием. Каждый день он приходил в больницу навещать больную жену, рядом с ней ему всегда становилось спокойнее, он был готов исполнять любые ее прихоти, лишь бы она скорее поправилась. Но Римме от соков и апельсинов не становилось лучше, а, наоборот, с каждым днем она слабела на глазах. Однажды, Володю вызвали в кабинет заведующего легочным отделением.