Однако в атом теперь не было никакого смысла и вообще ни в чем не было теперь смысла. Игра закончится, как только он узнает о ее беременности: дав ей ребенка, он выполнил свои перед ней обязательства и условия контракта. Единственная причина того, что она была объектом его страсти все это время, заключалась в том, что он просто серьезно отнесся к выполнению этого пункта их брачного договора. Теперь этой страсти должен прийти неминуемый конец, а вместе с вей закончится и их близость, которая стала как никогда важна для Рейны. Она даже не задумывалась, когда решила просто наслаждаться его любовью и ласками, пока у нее была такая возможность, над тем, что если Ранульф никогда больше не сожмет ее в своих объятиях, то сердце ее будет разбито, а сама она будет опустошена.

Рейна желала знать, заставит ли он ее перебраться в ее старую спальню. А как много времени займет у него, чтобы подыскать себе новую любовницу? Думала она и о том, сможет ли простить и принять его обратно, когда придет время произвести на свет их следующего ребенка, ибо она потребовала от него не одного, но много детей. Она сходила с ума от бесконечных предположений. Господи милостивый! Она ведь и думать-то об этом не должна, не то что беспокоиться. Рейна совсем не так представляла себе свою замужнюю жизнь. Но она никогда ведь не подозревала, что сама будет чувствовать страсть, животную, ненасытную страсть — страсть, которую вызывал у нее только единственный мужчина на земле, ее муж.

Она была слишком эгоистична, скрыв от него свою беременность. Ранульфу приходилось оставаться верным ей все это время, а она верила, что так оно и было, даже несмотря на то что он был вдали от Клайдона. Мужчина, который возвращается домой и первым делом идет заниматься любовью со своей женой независимо от времени суток и часами не разжимает своих объятий, не похож на человека, удовлетворяющего свои желания и потребности где-то на стороне.

Рейна была настолько погружена в свои мрачные мысли, что едва не пропустила незамеченными посетителей, которые, пересекая тропинку, направлялись к главной башне. И они, в свою очередь, не обратили на нее внимания. Да и с чего? Она надела на себя свою самую старую кофту, когда хозяйка пивной пришла и ней, чтобы сказать, что услышала мяуканье, доносившееся из-под одной из бочек. И Рейне пришлось выяснить, была ли это на самом деле Леди Элла, самой, не призывая на помощь десяток слуг, чтобы они отодвинули огромные бочки, ибо, прояви они хоть малейшую неосторожность — котята были бы раздавлены. Рейна забралась на настоящую гору бочек и самым внимательным образом исследовала каждый уголок, каждую щель, пока наконец не отыскала небольшое отверстие, в котором скрывалась кошка-мать со своими котятами. Рейне не удалось достать их, однако она убедилась, что кошка Ранульфа была жива и здорова. Рейна улыбнулась, представив, как комичен был бы Ранульф, взбираясь по груде бочек, чтобы собственными глазами увидеть свою любимицу и ее первенцев. А он ведь обязательно так и поступит!

Но кто же все-таки были эти неожиданные гости? Леди и лорд, сопровождаемые богато разнаряженной и вооруженной свитой, уже миновали Рейну, и она не могла разглядеть их лица, чтобы удовлетворить свое любопытство. Однако она решила не торопиться выяснять это, ибо даже если бы она помчалась бегом, то не успела бы оказаться в башне раньше их. И сейчас гости застали Рейну врасплох. В последний раз она встречала своего мужа. И в этот раз она будет чувствовать себя не менее неловко, так безобразно одетая, вне зависимости от того, кем были эти незнакомцы.

Их прибытие привлекло внимание нескольких рыцарей, тренировавшихся в саду. Их занятия на мгновение прервались, однако, едва гости проехали, возобновились снова. Столб для метания копий подвергался нещадным ударам, а лязг мечей гулким эхом отдавался во внутреннем дворе. С тех пор как в замке появился Ранульф, это стал совершенно обычный для этого времени суток звук.

Теперь на службе у Клайдона находились еще семь новых рыцарей и столько же оруженосцев. Рейна заметила, как сэр Уильям с наслаждением выговаривал одному из них за недостаточную активность. Да, он не получал такого удовольствия с тех самых пор, когда отец ее отправился в Священную Землю. Серл тоже был во дворе, сражаясь с одним из новичков. Рейна не раз видела, как Ранульф и Уолтер бросали вызов друг другу, и Серл, научившийся своему мастерству именно от них, во всем следовал их тактике. Ни о каком соперничестве и речи быть не могло, и уже через мгновение меч был выбит из рук нового рыцаря.

Она заметила также Эрика и Оубера, которые молча наблюдали за боем двух юных оруженосцев. По ярким рыжим волосам одного из них Рейна узнала Ланзо. Он должен был бы надеть шлем, ибо в руках у него был настоящий меч вместо деревянного, с которым упражнялись новые оруженосцы. Его противник был почти мальчиком и также не был полностью защищен. Он в основном отражал удары, ибо меч был слишком тяжел, чтобы он мог поднять его для нападения, да и щит еле держался в его слабых руках. На глазах Рейны он повалился на землю, однако Ланзо продолжал нападать на него, и это безумно разозлило ее. Она знала, что рыцарь должен был уметь сражаться даже лежа на земле, ибо многие погибали именно в таком положении, если ранее пренебрегли подобной тренировкой. Однако Ланзо, давая свой урок, был что-то уж слишком жесток.

Когда Рейне показалось, что она узнала лежащего на земле мальчика, сердце ее перестало биться. Оулмер? Нет, Ланзо не мог быть так жесток! Это правда, Оулмеру нравилось наблюдать за тем, как сражаются рыцари, однако Ланзо не посмел бы и его вытащить на поле, дать ему меч и не медля атаковать. Или?

Рейна бросилась вперед, выкрикивая имя оруженосца. Однако он не слышал ее, продолжая обрушивать несметное количество ударов на лежащего мальчика, который отчаянно пытался защитить себя щитом. Через мгновение она оказалась уже настолько близко, что безошибочно узнала в неудачливом вояке Оулмера. И тогда дикая ярость ослепила ее. Забыв про сверкающее на солнце лезвие разрезающего воздух меча, она подскочила к ним с единственной мыслью — остановить сражение, что и сделала с силой, на которую только была способна, ударив Ланзо, отчего парень отлетел в сторону.

Она сразу же помогла Оулмеру подняться на ноги, убрав растрепанные кудри, скрывавшие глаза, н быстро осмотрела его. Убедившись, что у мальчика нет ни единой раны, Рейна облегченно вздохнула, однако она все еще была разгневана, и то, что он посмотрел на нее так, словно она была сумасшедшей, не отрезвило ее.

— Леди, зачем вы это сделали?

— Зачем?! — пронзительно воскликнула она. — Тебя же чуть не до смерти избили, а ты еще спрашиваешь — зачем?

Те из рыцарей, которые заметили Рейну и направились в ее сторону, чтобы выяснить, что произошло, поспешно возобновили упражнения, услышав ее гневный голос. Эрик, который попытался было помешать ей, когда увидел, что она бросилась вперед, не замечая опасности, отпрянул назад, не желая привлекать ее внимание. Одного лишь взгляда на Оубера было достаточно, чтобы они поняли, что дело их плохо. Однако, черт возьми, что же такое случилось?

И только один Оулмер догадался, что Рейна просто беспокоилась за него. Конечно, в подобной ситуации это немало смутило его, однако не помешало мальчику наполниться теплотой, ибо он еще раз убедился, что действительно дорог своей госпоже.

Тихо, надеясь, что она порадуется за него, он сказал:

— Я буду оруженосцем, миледи!

Услышав гордость в его словах, Рейна сжалась: Господи, эта игра оказалась еще более жестокой, чем она предполагала.

— Кто сказал тебе это? Ланзо?

— Нет, он просто учил меня по приказу лорда Ранульфа. Но Ланзо слишком мягок со мной. Я уже говорил ему, что так я никогда не научусь.

— Итак, он забил тебя до того, что ты упал на землю? — сказала она, однако слова прозвучали как-то отчужденно, автоматически, ибо голова ее вдруг сильно закружилась.

Оулмер же мечтательно улыбнулся, не заметив, как сильно — бледнела Рейна.