Днем, они втроем, а чаще по одиночке посещали приюты и больницы, искали дома и квартиры, в которые скоро должна постучать беда и облегчали участь страждущих.
Снова и снова, раз за разом, по одному сценарию, закрыв сердце и вобрав свечение ауры, девушка подходила к постелям больных, гладила по-матерински их растрепанные волосы, пела песни и читала стихи на немецком, а затем забирала боль и мучения, которые копились у некоторых десятками лет и покидала дом, сохранив в памяти блаженные улыбки на лицах людей.
Все, что происходило с ней, казалось правильным и очень естественным, прежняя смертная жизнь постепенно меркла, а разум продолжал безвозвратно вычеркивать из нее важные эпизоды, освобождая место для «свежих» записей.
Комментарий к Глава 6. Аркадий
Если хоть кто-нибудь читает, это творение, огромная просьба - черканите словечко, так грустно в полной тишине.
========== Глава 7. Искушение ==========
Совместная жизнь мужчины и женщины всегда двусмысленна и полна искушений, элементарной дружбы между разными породами особей априори сложиться не может и маскируя под невинный флирт и учтивость свои истинные чувства и намерения, каждый обманывает друг друга, в том числе и себя.
Убедить окружающих в чем-то не сложно, достаточно запастись терпением и контролем в высказываниях, но обмануть себя – задача не из легких, именно над этим сейчас и работала Мина. Каждый раз оставаясь наедине с Аркадием, ей все чаще хотелось подсесть к нему ближе, дотронуться до тела и вдохнуть аромат не тех дорогих и модных духов, привезенных Жужей из Парижа, а родной запах кожи и волос, который ее очень притягивал. Все осложнялось еще и тем, что в доме они находились совершенно одни и не было ни единого фактора, который мог бы ее остановить, кроме собственного самоконтроля, который скорее всего, наверняка перестанет подчиняться разуму и отдастся на волю случая.
Они часто нелепо сталкивались в гостиной, уборной, на лестнице и даже на крыльце дома, впадая в неестественный ступор при виде друг друга. Аркадий обладал большей выдержкой и в силу этикета, а также аристократической воспитанности, привитой с детства, извинившись удалялся прочь, раздосадованный своей нерешительностью.
Время не тянулось, а летело. Наступил октябрь, но погода продолжала радовать теплыми деньками и даже ночами, скорее всего, наступило второе «бабье лето», как правило тянущееся на несколько периодов.
В один из таких погожих вечеров в дверь дома позвонили и не дождавшись ответа, нетерпеливо пнули ее в сторону, от чего та гулко стукнувшись о стену, покрылась мелкими трещинами. На пороге стояла Жужанна, только вернувшаяся из очередного путешествия, экипаж доставивший ее, до верху был набит чемоданами, а лошади прогибались спинами под тяжестью повозки.
Щедро награжденный горсткой золотых кучер, проворно стаскивал чемодан за чемоданом и вносил их в дом, пока в гостиной не появился Аркадий.
- Что здесь происходит? – негодовал он.
- Ах милый, - улыбнулась Жужа, - не опасайся моего близкого соседства, я не имею ни малейшего желания жить с тобой под одной крышей, я даже не удивлюсь если по ночам ты вынимаешь мышей из мышеловки, а затем хоронишь их со слезами. Это подарки тебе и Мине, хотя больше Мине, твой вкус я всегда считала несколько скучным.
Облегченно вздохнув, Аркадий грустным взглядом стал встречать каждый новый чемодан, заполняющий его дом до непроходимости.
Когда работа была завершена кучер, вежливо раскланявшись быстро ретировался, стегнув загнанных лошадей сильнее чем того требовалось.
- Итак, дорогие мои, я пришла скрасить ваши однообразные будни своим приятным обществом, - засмеялась сестра, - и разделить удивительное вино, которое подарили мне во Франции.
На журнальном столике тут же образовались три фигурных бутылки красного вина из редких коллекций Прованса, каждая из которых заняла бы главную полку в погребе истинных ценителей.
- За меня, - продолжала веселиться Жужанна, - и за вас унылых и мрачных, но столь милых моему сердцу.
Дорогие хрустальные бокалы издавали приятный перезвон и осушив первый до дна, даже Аркадий прекратил хмуриться и нервничать. Его сестра чудесным образом разряжала обстановку и заражала всех заливистым и беззаботным, детским смехом, которым сопровождала каждое высказывание.
Когда третья бутылка была почата наполовину, мисс Цепеш резко и суетливо засобиралась, вдруг вспомнив о каких-то важных делах, которые она якобы не успела завершить до отъезда. Совсем не отреагировав на возражения хозяина, она открыла панорамное окно гостиной и обратившись зеленоватым облаком, оставила их в состоянии смятения и непонятности, среди куч привезенных ею вещей.
Мина молча разлила оставшееся вино по бокалам и подала один мужчине, свой же подняла на уровень лица демонстрируя сияние рубиновых переливов и произнесла тост.
- За прекрасную Жужанну Цепеш, в которой столько тепла, доброты и жизненной энергии, что она способна осветить собой целый мир, пропади вдруг солнце.
Затем залпом выпила содержимое фужера, от чего ее немного повело и чтобы не упасть на глазах у собеседника, присела на край большого, черного чемодана, опершись за одно на него и рукой.
Хозяин дома так же упрямо не хотел признавать, что пьян, поэтому скромно сидел в кресле, допивая последние крохи Прованса и молчал. По его мнению, молчание было вполне оправданным, ведь он про себя напевал старую, дурацкую песенку…
Странное дело, а может быть нет
Жил был на свете однажды художник,
Был он художником семьдесят лет,
А про него говорят, что сапожник…
… и уверенный, что Мина это заметила, глупо засмеялся. Девушка в недоумении подняла на него глаза, предполагая, что именно ее поза вызвала смех и смутившись, что даже кончики ушей стали малиновыми, постаралась побыстрее подняться.
Аркадий же, не зная куда заторопилась его спутница, все же галантно, как ему казалось, попытался помочь ей встать, придерживая под локоть, вернее крепко в него вцепившись, он споткнулся об угол журнального стола и не выпуская руки девушки начал стремительно падать на пол, нехотя увлекая ее за собой.
Как в тумане осознав происходящее, Мина обнаружила себя лежащей на полу, причем под ней лицом к лицу возлежал Аркадий и испуганно всматривался в глаза, ожидая любой реакции. Дабы не усугублять ситуацию еще сильнее девушка тихонько хмыкнула и мужчина, облегченно вздохнув, что его неуклюжесть простили искренне засмеялся, как ребенок любимой игрушке.
Смеялся он не меньше минуты, понемногу успокоившись и открыв глаза увидел, что его принцесса уже с серьезным видом смотрит на него. Все так же не отрывая взгляда, она наклонилась ниже, пока он не почувствовал обжигающее кожу дыхание и ее холодные губы накрыли его.
Каждая клеточка внизу живота отозвалась ответной реакцией на ее прикосновение, как будто это было то нужное, чего долгое время не хватало организму, как витаминов.
Обхватив руками тонкую талию, он более откровенно разжал ее губы своими, чтобы их языки встретились, девушка со стоном выдохнула ему в рот и не менее пылко ответила, зарываясь пальцам в густые волосы, о чем так долго мечтала, практически с первого момента их встречи.
Аркадий столько лет хранивший верность давно умершей жене наконец дал волю чувствам, его руки дрожали от каждого трения о ее кожу, в животе все сжималось в тугой узел, он был уже полностью готов, чтобы соблазнительница стала его.
Яростные поцелуи прерывались лишь для снятия очередной ненужной детали одежды, на полу уже скопился ворох из мешающих обрывков ткани. Раздевшись до нательной сорочки Мина прервала ласки, поднялась в полный рост и игриво стала стягивать ее сначала с плеч обнажая упругую, мягкую грудь, затем до пупка и в итоге бросив к ногам, вернулась к лежащему на полу мужчине.
Его мужское достоинство, давно готовое к действиям, заставило ее нервно сглотнуть, удивляя размером, она медленно опустилась на колени, оседлав мужчину и рукой направила возбужденный член в мокрое лоно.
