Первый толчок заставил ее вскрикнуть, от ощущения наполненности внутри, по телу пробежала мелкая дрожь, а соски болезненно набухли. Аркадий поймал один из них ртом и слегка потянул, от чего перед глазами вампирши заплясали разноцветные искорки, а тело инстинктивно подалось на встречу наслаждению.
Сжав ягодицы настолько крепко, что побелели даже подушечки пальцев, он снова и снова поднимал, и насаживал ее на себя.
Мина громко и бесстыдно кричала от восторга и удовольствия, некогда идеальная прическа растрепалась и струясь волнами по плечам разбивалась о спину.
Оставаясь истинным джентльменом до кончиков ногтей, он ждал, пока из горла девушки не вырвется финальный стон, а затем кончил сам.
Без сил упав на грудь Аркадия, она вслушивалась в мертвую тишину давно затихшего сердца и переводила дыхание, он же нежно водил руками по бархатной коже лопаток и поясницы чувствуя, что алкоголь давно выветрился, а разум был пьян совсем от другого чувства.
- Ты прекрасен, - прошептала женщина, - и все, что связано с тобой – неповторимая сказка, в которую мне по счастливой случайности удалось попасть, я буду ценить каждый миг, проведенный рядом с тобою и…
Мистер Цепеш не дал закончить, уже не требовательно, а нежно коснулся ее губ, в знак благодарности за откровение и теплоту, затем поцеловал кончик носа и реснички обоих глаз, резко поднялся с пола, не разжимая объятий и стал направляться к лестнице, ведущей на второй этаж, где находилась свята святых – его спальня. Через мгновение Мина очутилась в маленькой комнате, такие же панорамные окна, как и в ее спальне пропускали лунного света гораздо больше, чем требовалось для сна и все тот же серый тон стен. Сколько догадок и предположений строила она в уме за эти месяцы, что из себя представляет усыпальница хмурого вампира. Оказалось все совсем просто и как –то не интересно, но это было настолько не важно в данный момент, что девушка решила сосредоточиться лишь на широкой кровати, где она вскоре желала разместиться.
Аркадий бережно положил свою драгоценную ношу на гору пуховых подушек и заботливо прикрыл одеялом, сам же обошел кровать и пристроился с другой стороны, сгребая уже полусонную девушку в охапку.
Это стала первая ночь в его жизни, когда он не думал о Мэри и не пожелал ей мысленно добрых снов, он был настолько счастлив и искренне надеялся, что утром это счастье не разлетится осколками, как когда-то с ним уже случалось.
Хрупкое создание, кротко прижимавшееся к нему вселяло луч надежды, что все еще может измениться, а ее смелость и воля придавали сил.
Вместе с влюбленными безмятежно уснул и шумный город, каждый житель в своей постели забыл о проблемах до утра, наслаждаясь царством Морфея и мало кто из людей заметил, как разительно изменилась погода, безветренный вечер превратился в штормовую ночь, каждую улочку и дом окутал неестественно густой туман, волки в зоопарке дико выли, не находя покоя и даже бродячие собаки, в предвкушении чего-то ужасного забились по укромным уголкам, жалобно скуля.
Город спал, но сон его стал тревожен, как огромное покрывало зло застилало собой всех без исключения, как паук опутывала все без разбора в свои сети, дабы вершить смертельный самосуд.
Влад нашел ЕЕ! Нашел свою последнюю любовь, нагло уверенный в том, что больше никогда не отпустит.
Комментарий к Глава 7. Искушение
Добрые люди, черканите хоть словечко ))))
========== Глава 8. Подозрения. ==========
Осень – это когда холод на улице,
но тепло в душе.
Это было первое утро осени, которое выдалось действительно морозным. В незапертое окно ветер вдувал прохладу и свежесть, а на подоконнике скопился ворох листьев и обломков тонких веток, как зримое доказательство ночной бури.
Парк перед домом осунулся и поредел, еще вчера он красовался дорогими оттенками золота, греясь в последних лучах уходящего солнца, а раскидистые кроны пышно покачивались в такт слабому ветру. Сегодня же, он стоял пустой и унылый, ураган варварски сорвал роскошные одеяния деревьев и их голые стволы сиротливо мерзли, окутанные туманом.
Открыв глаза Мина увидела лицо спящего Аркадия, на нем не было ни следа тревоги или озабоченности, оно выражало только спокойствие и надежность, а ровное дыхание заставляло невольно расслабиться.
Угрызений совести девушка не испытывала, более того, ей казалось, что все произошедшее – само собой разумеющееся и если бы не вчера, то все равно бы произошло, когда-нибудь потом.
«Ее мужчина» являлся почти точной копией Влада, только лишенный грубых черт и жестокости и был просто прекрасен, прекрасен настолько, что наклоняясь все ближе она не удержалась и прикоснулась губами к полуоткрытому рту. Аркадий сонно ответил на поцелуй и по-медвежьи сгреб ее в охапку, укладывая на себя.
- Я счастлив, - охрипшим ото сна голосом промолвил он, - ты моя и я никому не позволю встать между нами.
Мина хотела что-то добавить, но он тут же впился в ее губы поцелуем, заставляя замолчать. Оторваться от нее было практически невозможно, да и зачем, если сама судьба послала ему столь драгоценный подарок. Поцелуй становился все глубже, он чувствовал, как ее язык податливо копирует каждое его движение, и эта покорность была ответом на любые вопросы.
Досадный звонок в дверь заставил их прерваться.
- Это моя экономка, - пояснил Аркадий, лениво поднимаясь с кровати и натягивая теплый, махровый халат, - она проворная и не болтливая, поэтому до сих пор работает у меня, хотя я сомневаюсь, что еще кто-то готов предложить столь высокую плату, как я.
Потягиваясь в кровати Мина слышала удаляющиеся шаги мужчины и щелчки открывающегося замка, затем до нее донесся запах теплого, живого человеческого тела, наполненного здоровой, горячей кровью и пропитанный ароматом дешевых духов.
Как всегда, слишком сдержанно, хозяин дома поздоровался, наверняка не удостоив женщину и взглядом и стал направляться обратно в сторону лестницы, не дав никаких указаний, а фрау Бертхер (так звали экономку) продолжала, уже в пустоту, рассказывать новости прошедшего дня.
- …а вчера, господин Цепеш, неужели не видели? Дикая буря разразилась под вечер, суеверные люди поговаривают, будто сам Дьявол поднялся на землю из своей преисподней греха и мрака.
Шаги Аркадия замедлились, он повернулся к даме и первый раз за несколько лет, не считая приказов, заговорил с нею.
- Не знаете ли вы еще чего-нибудь, что произошло в городе после бури?
- Как же не знать, - продолжала та, раззадоренная таким вниманием к своей персоне, - утром изловили около дюжины волков, хотя в зоопарке было только четверо и невесть откуда они вообще появились, а уж сколько людей от них пострадало, кого напугали, кого покусали. Рассказывал мне один сторож, «выхожу», говорит «на улицу, а они стоят, глаза огнем зеленым горят, словно дьявольское пламя, пена с клыков стекает», испугался он, схватился за образок, они тут же и сбежали, как черти от ладана, а пекарь с соседней улицы…
- Благодарю Фрау Бертхер, за содержательный рассказ, сомневаюсь, что получил бы от кого-то столь достоверную информацию, - сухо прервал хозяин, оставляя женщину наедине с чувством невыполненного долга информатора.
Через несколько минут он уже испытывающе смотрел на Мину.
- Ты понимаешь, что происходит? Как тогда, в Лондоне, все повторяется в точности. Влад приехал за тобой и нам немедленно нужно скрыться, желательно очень далеко отсюда.
Девушка почувствовала, что абсолютно не готова к такому разговору, особенно ранним утром.
- С чего ты взял, что это Влад и откуда ты знаешь о событиях в Лондоне? Я ведь никогда не рассказывала тебе о них.
Как всегда, когда Аркадий упоминал о свое прошлой жизни, на его лице отобразилась гримаса задумчивости и печали. Он обвел глазами, до мелочей знакомую комнату и начал.
- В ту пору, когда вы в компании доктора Ван Хельсинга преследовали Дракулу, я шел за вами по пятам, наблюдал со стороны и всячески помогал, держа тайную связь через Абрахама, он и есть тот мальчик, с которым меня разлучили при его рождении, мой единственный и любимый сын.
