«Да, фактура у тебя убийственная!» – подумал Максим, глядя на чётко подведённые контурным карандашом губы бригадирши, сам же вслух задал следующий вопрос:

– Я вижу, Светлана Викторовна, что вы, специалист высокой квалификации и имеете за плечами большой опыт. – Макс считал, что лесть, никогда не была во вред, если только её не хотели слушать. По виду Рассадовой он понял, что ей приятно её слышать, но этого было недостаточно. – Скажите, чем это грозит предприятию?

– Для предприятия это не есть хорошо, – Светлана Викторовна любила эту часть разговоров с директорами. – Я, конечно, не имею права обсуждать с вами предварительные итоги проверки до официального документа – акта, но учитывая ваше доброе отношение к проверяющим и условия, вами созданные для нас, поделюсь этой информацией. Ведь все мы – люди.

Эта тирада Светланы Викторовны была подготовленной, направленной на доверительное общение.

– Учитывая, что таких контрагентов у вас порядка десяти, то в суммовом выражении доначисления по налогу на прибыль и НДС составят около 10 миллионов рублей, – в спокойной констатации этого факта, крылось нечто большее, а именно ожидание реакции директора, по которой Рассадова могла определить перспективу состоявшегося разговора.

Максим старался изо всех сил, чтобы не присвистнуть. Чтобы скрыть волнение, он сложил руки на груди и уставился задумчивым взором на монитор своего компьютера. Он знал, что за ним наблюдает пара зорких ревизорских глаз, поэтому любое движение, любое слово в данный момент могло значить многое.

Светлану Викторовну Рассадову, как позже узнал Макс, за глаза сослуживцы называли «СВР», что соответствовало известной аббревиатуре разведывательного управления. Её характер и методы проверки в полной мере отвечали имиджу разведчика.

Прежде, чем идти на проверку Светлана Викторовна, дотошно изучала резюме предприятия, его отчётность, сравнивала различные показатели, сверялась с базами данных. Затем она, придя на проверку проводила как бы разведку боем, задавая неудобные вопросы и вынуждая капитулировать налогоплательщика ещё на ранних стадиях. Достигнув определённых договорённостей, она также тихо и незаметно сворачивала свою активную деятельность и просто руководила инспекторским составом, направляя его усилия в нужное русло.

Максим знал, что в пресловутой «подушке безопасности» фирмы был последний миллион. И после согласования с Адамычем, решено было его использовать для решения налогового вопроса.

Но эта цифра!!! Она просто выбивала из колеи, рисуя в шокированном сознании проекты банкротства предприятия.

«Хорош директор!» – подумал Максим. – «8 месяцев и фирма – банкрот!»

Конечно, это не его вина, поскольку решения о привлечении к сотрудничеству подобных «контриков» в тот период принимал Адамыч, но с другой стороны от этого никуда уже не деться и ему нужно, как директору, разруливать ситуацию, проявлять свои лучшие способности управленца.

– Вы сказали замечательный тезис, – ровным голосом сказал Максим, отрывая взгляд от монитора и переводя его в глаза ревизорше. Затем взгляд невольно скользнул по груди. – Все мы – люди, поэтому должны искать общие точки соприкосновения и решать вопросы по-хорошему.

«А он неплох!» – подумала Рассадова. – «Достойно держится, не истерит и не начинает ныть, как многие, да к тому же весьма привлекателен».

– Предлагаю продолжить нашу беседу сегодня после работы и где-нибудь поужинать. – Макс решил во что бы то ни стало разрешить столь сложную задачу по нависшему банкротству над предприятием, благодаря усилиям фискального органа. – Как вы смотрите на ресторан «Добрыня Никитич»? Я заберу вас в 17–00, где скажете.

Единичка с шестью нулями, написанная на салфетке в ресторане, по мнению Макса закрывала полностью вопрос с проверкой. И это был оптимальный вариант, но здесь он ошибался.

Эта сумма была лишь вознаграждением «разведчицы», которую она запросила за свои услуги.

«Услуги» заключались в том, что вместо 10 контрагентов в акте будет отражено всего 3 и притом по ним будет собрана не полная доказательственная база. Дело в том, как потом заверяла Светка, что у них в налоговой имеется внутренний циркуляр, обязующий доначислять по актам налоговых проверок не менее 3 миллионов рублей в бюджет, в противном случае само предприятие и ревизорский состав оказывались под колпаком у вышестоящей инстанции на предмет коррупционной составляющей.

– Доначисления по этим трём контрагентам можно будет с лёгкостью оспорить в суде, да и «доказуха» будет составлена неграмотно, – убеждённо говорила Светка, лёжа рядом с Максом. Она заявилась к нему без приглашения через неделю после их первого «пересыпа». – Максюш, ты не расстраивайся, всё будет как в «лучших домах Лондона и Парижа», поверь моему опыту!

Макс подозревал, что опыт у Светки был немаленьким, учитывая, что она молодая и разведённая женщина, в полном расцвете сил.

«Интересно, у неё каждая проверка заканчивается постельными приключениями?» – подумал Макс, а затем отбросил эту мысль, как не заслуживающую внимание.

Что связывало его с этой женщиной? Проверка и постель. Вынужденная необходимость соития без чувств. Завтра она уйдёт на другую проверку и их ничего не будет связывать. Может быть секс, такой же эпизодичный и ради поддержания формы.

Тем временем Светка, продолжала приводить аргументы, в пользу сложившегося расклада дел, как бы извиняясь и успокаивая Макса.

«С другой стороны», – думал Макс, – «это в любом случае лучше, чем могло бы быть, не будь разведчица такой предприимчивой. Должен же быть и в запахе пороха сладкий аромат».

Макс переключил своё внимание, на призывно колыхающиеся светкины груди.

Последняя капля хуже любой бочки с порохом.

Л. С. Сухоруков

Среда, 03 января 2018 года

С налоговой проверкой и её результатами, Максу было более-менее всё понятно. Как и обещала Светка, акт, а затем и решение было вынесено на общую доначисленную сумму налогов, штрафных санкций и пени в 3 миллиона рублей.

Впереди было оспаривание в суде, поскольку вышестоящий налоговый орган оставил апелляционную жалобу ЗАО «Промышленная изоляция», без удовлетворения.

Нужен был толковый юрист. Светка и тут хотела посодействовать и кого-то порекомендовать, но Макс сказал, что у него есть на примете свой.

Между тем, за всеми этими налоговыми перипетиями, в 2017 году Макс увидел более серьёзную проблему для бизнеса и вверенного ему предприятия, растущую, как раковая опухоль, не один год.

Когда Сикорский представлял его коллективу, как нового директора, Макс порывался сказать старику о негативных тенденциях в экономике фирмы (хотя не уверен, что он о них не знал), но не решился, сочтя их за временные и проходящие трудности.

А они были. Количество договоров с заказчиками сокращалось из месяца в месяц. Выигрывать тендеры становилось всё труднее. Работа без прибыли съела почти все резервы предприятия за два года. С 2015 года в Белогорске из одиннадцати строительно-монтажных управлений и фирм на плаву оставались лишь два, включая его предприятие. Остальные либо обанкротились, либо сменили специализацию. Подрядный бизнес в стране, как по мановению волшебной палочки или чьей-то всесильной руки, сыпался на глазах.

Это обстоятельство, Максим связывал с общей кризисной макроэкономической ситуацией в России, связанной с антигосударственными санкциями ведущих мировых держав.

Максим Пахомов предпринимал отчаянные попытки для обеспечения живучести предприятия: постоянно мониторил тендерные площадки, рассылал многочисленные заявки, давал объявления через СМИ, вёл деловую переписку с потенциальными заказчиками – всё как будто упиралось в глухую стену.

Именно тогда, Макс решил реанимировать сайт своей фирмы в интернете. И поскольку это требовало дополнительных вложений, то в целях экономии, делал всё сам.