Джулия сама пошла за водой, а другу доверила отвести Хейзел в свою спальню.

В это время Джеймсу удалось увести сопротивляющуюся Грейс в прихожую; там никого больше не было, и он мог спокойно поставить ей мозги на место.

– Ты чего творишь?! Твои оскорбления не всегда уместны! – такой тон Джеймс применял обычно в спорах с Тайлером, когда пытался показаться типичным старшим братом.

– Какая уже разница? – закатила глаза Грейс. Последние капли мартини, казалось, полностью выветрились из её организма; девушка соображала и очень даже неплохо. – Дело вот, в чём. Когда я пошла за Марвином, то случайно услышала его телефонный разговор. Он что-то скрывает от Джулии, я имею в виду, истинные причины своего отъезда.

– Это и так ясно, – усмехнулся Андерсон и уже собирался вернуться в гостиную, но Рендалл, в желании остановить, схватила парня за руку – её удивило то, насколько горячими были его ладони.

– Послушай, за этим реально что-то стоит. Я чувствую!

Эти доводы не слишком убедили Джеймса, но он на минуту задумался.

– По твоим словам, Марвин скрывает что-то страшное. Всё, что мы можем, это предупредить Джулию. – парень пожал плечами; ситуация пугала его не так, как Грейс.

Однако узнать о телефонном разговоре кузена Миллс было не суждено в этот вечер.

Судорожно неся в руках стакан с водой, девушка зашла в комнату, куда Тайлер отвёл Хейзел, и тут выключился свет.

– Пробки выбило. – констатировал Тайлер.

Джулия вздохнула, и, нащупав прикроватную тумбочку, поставила на неё стакан.

– Вечер вконец испорчен, – пожаловалась она. – Будь с Хейзел. Пойду отправлю всех домой.

Джулия вновь ушла. Тайлер протянул лежащей на кровати Хейзел стакан с водой, но девушка отрицательно покачала головой.

Юноша задумался. Снова, снова непонятые вещи происходят в его жизни. Часто ли в доме у Миллсов выбивало пробки? Ведь они сделали ремонт буквально месяц назад.

Андерсон перевёл взгляд на Свон. Бред, но может, это как-то связано с её состоянием? Что, если он не сам выдумал это всё?..

Самая большая любовь – материнская, как известно. Только любящая мать будет принимать своё ненаглядное чадо таким, какое оно есть; прощать ему все ошибки; вставать на его сторону даже тогда, когда оно неправо. Лишь любимая мама обеспечит ребёнку всю нежность и заботу, коих в мире он больше не встретит.

А что, если ваша матушка не столь милая и ласковая? Что, если она требует от вас звезды с неба в четыре утра?

Марвину Воули была знакома подобная ситуация, но одиноким он себя уж точно не чувствовал. Несмотря на то, что он был старше Джулии, девушка в каком-то смысле заменяла ему мать; нет, она не заставляла его возвращаться домой в девять вечера, не кормила с ложечки, не стирала и не гладила за ним. Однако Джулия была для Марвина именно тем человеком, который никогда не осудит и не выгонит из дома за очередную оплошность.

Она переживала за него, если он ввязывался в переделки, и волновалось, когда он скрывал от неё свои проблемы. «Ты милая, но очень уж дотошная», – устало говорил всякий раз Воули, надеясь избежать так называемого серьёзного разговора; ему не нравилось, что кузина тратит на него свои нервы.

Но разве будут в порядке эти самые нервы, когда он без объяснений улетает в Лондон прямо с вечеринки по поводу своего Дня Рождения?! Мало того, юноша и звонить не собирался.

Без ответов и приветов, Джулии казалось, что она начинает сходить с ума. Карандаш и кисточка постоянно падали из рук; сердце замирало при каждом телефонном звонке и вновь опускалось, когда девушка убеждалась, что звонит всего лишь соседка. Ни одно дело она не доводила до конца, все мысли были только о её легкомысленном кузене.

– Как думаешь, пора начать бить тревогу? – спросила она как-то у Евы.

Кошка жалобно мяукнула в ответ.

Миллс позвонила всем, у кого она так или иначе знала не только имя: Хейзел, Тайлеру и его брату. Она долго обдумывала, звать ли на встречу столь неприятную особу, Грейс, которая довела её подругу до нервного срыва, но, поколебавшись пару минут, Джулия всё же набрала её номер: к сожалению, именно Рендалл она тогда послала найти Марвина. Однако Джулия втайне надеялась, что Грейс не придёт.

Уже через полчаса в дверь позвонили Андерсоны.

– Что-то случилось? – с порога спросил Тайлер, снимая ботинки.

– Можно и так сказать, – пробормотала Джулия. – Расскажу, когда все придут.

– Все? Видимо, и правда что-то серьёзное, – констатировал Джеймс, а сам тем временем достал видеокамеру и начал снимать.

– Ага. Только съёмка необязательна. – серьёзно проговорила девушка, и, если бы ей позволял рост, она бы дотянулась и захлопнула крышку камеры. В нашем же случае, Джеймс пропустил её замечание мимо ушей.

Не прошло и десяти минут, как снова раздался звонок в дверь: оказалось, Хейзел и Грейс пришли одновременно.

– Ну что, нашла своих родителей? – поинтересовался Тайлер у Грейс, когда она и Хейзел прошли в гостиную, где только четыре дня назад отмечали День Рождение Марвина.

– Их не было дома, – ответила Рендалл. – Но ничего, я ещё с ними встречусь. Думали, просто так отвязаться от меня? Ну уж нет, я… Чёрт, убери камеру! – последняя фраза предназначалась старшему Андерсону, но тому было абсолютно плевать на возмущения компании.

– Сейчас будет что-то интересное. Вдруг запись понадобится потом, – как ни в чём не бывало сказал парень.

Всего лишь отговорка. Истинная причина его несговорчивости состояла в том, что съёмка – одна из самых любимых вещей Джеймса на свете, наравне со сном, конечно.

К счастью, Джулия быстро прервала дискуссию. Она встала между двумя небольшими кожаными диванами цвета коралла, на которых расположились остальные ребята, и чуть слышно произнесла:

– Марвин уехал в ту же ночь, когда сообщил нам, что должен быть в Лондоне. Он так и не позвонил мне. Знаете, вы можете считать меня истеричкой, но, по-моему, нет в мире ничего дороже простых человеческих чувств, таких, как беспокойство за близкого. Я действительно волнуюсь. И Боже, ребята, если вы знаете хоть что-то… – голос предательски сорвался, и девушка замолчала.

Тайлер встал с места, а в следующий момент уже заботливо обнимал подругу за плечи. Кто, как не он может быть лучшей «жилеткой» в трудное время?

– Никто из нас не знает больше, чем ты, Джулия, – заверила Хейзел, но Грейс жестом прервала её.

Все удивленно посмотрели на Рендалл, а та в свою очередь тоже встала с дивана.

– Вообще-то, есть кое-что незначительное, – начала она, предварительно переглянувшись с Джеймсом – ей нужно было убедиться в его одобрении. – Джулия, когда ты послала меня найти твоего кузена… Так получилось, что я подслушала его телефонный разговор. Видимо, ему звонил некто, приглашающий в Лондон. Марвин был в растерянности, он не видел необходимости в поездке. Потом ему сказали что-то ещё, он уже поддавался, но не понимал, как объясниться с тобой и твоим отцом. И в самом конце он произнёс: «Меня устраивает». Что могло его устраивать? Что он вообще скрывает от тебя?

– Твой рассказ не совсем успокоил меня, но зато теперь я уверена, что у него действительно есть тайна, – хмуро ответила Джулия, в голосе которой всё же сквозила капля благодарности.

Ребята замолчали на некоторое время, им следовало переварить услышанное.

Первой, как ни странно, разрушила спокойствие белая кошка, прыгнувшая Хейзел на колени. Свон от неожиданности вздрогнула, но затем улыбнулась и погладила Еву.

– Ева, не смущай гостей, – пробормотала Джулия, высвобождаясь из объятий Тайлера.

Пушистая красавица исполнила приказ хозяйки – через секунду она уже мирно свернулась калачиком около Хейзел.

– Вы словно понимаете друг друга, – с добродушной улыбкой заметила Свон, глядя на кошку.

– Да, бывает, – без всякого энтузиазма сказала Миллс – кошка мало беспокоила её на данный момент. – Ну, ребята, что скажите?