– Столько идти… – с выдохом бросил Никита и замедлился немного, грустным взглядом провожая проскользнувшее на дороге такси.

"М-да, колеса бы сейчас не помешали… Припозднились мы чего-то, до сих пор не открыв мотосезон. А ведь все из-за Лёни! Что-то там у него с электроникой случилось в прошлом году… так и стоит. С другой стороны, ведь было некогда, экзамены! Да и дожди постоянные, не в кайф. Толи дело автомобиль, и зимой, и летом, и в дождь, и в снег. Верно говорят – все, что между ног, это не транспорт – и призадумаешься… Вот этот седан, к примеру, вполне себе ничего, или этот карапуз от "Сузуки", или этот…" – Молодой человек осекся, подавившись собственными мыслями, и широко раскрытыми глазами уставился на известные кольца. – "Ауди"!

Минуту Никита стоял сраженный неожиданным явлением, а мистически материализовавшийся автомобиль своими трапециевидными фарами низвергал его в пучину противоречий.

Черный "Ауди А8" второго поколения, сколько их в городе? Какие шансы, что на нем сюда приехал кто-то совершенно незнакомый? Один из сотни? А это значит, что объект сегодняшних поисков находится в клубе! Однако напрашивался и другой вопрос – стоило ли туда возвращаться?

Мысли Никиты спутались окончательно. Одна его половина настойчиво требовала продолжения, другая – непременного завершения. Одна его нога собиралась влево, другая вправо. Так он и остался стоять раскоряченным, клял себя за неуверенность, за глупость затеи, за нелепые фантазии и удивлялся, что даже будучи не трезвым (а значит податливым на авантюры), не может перебороть в себе не из чего возникший страх.

Минута превратилась в две, и третья повела за собой четвертую, а молодой человек все стоял и таращился на машину, в которой, как ему недавно казалось, возили девушку его жизни, его мечту, его судьбу, его вторую половину, наверное, ту самую, какая неистово зазывала в клуб для встречи.

Но Никита не двигался и думал, просчитывая шаги, представляя смазливую мордашку Кристины и вспоминая карамельный голосок, тараторящий на экзамене. Да, она там. И она там со своим бойфрендом. Возможно, что они только что приехали, и в танцевальном зале, где Никита заглянул в лицо чуть ли не каждой женской особи, Кристина просто не успела появиться. Они заняли освободившийся столик, взяли напитки и расслабились. Зачем им толкотня и люди? А Никита, спасаясь от угара, пролетел мимо и не на кого уже не обращал внимания. Что, черт возьми, ему сейчас делать? Что?!

– Если не собираешься угонять, посторонись, – вдруг раздался откуда-то жестяной мужской голос.

Молодой человек встрепенулся, с трудом оторвал от капота, словно прилипший, взгляд, и увидел щербатую физиономию высокого брюнета, за которым подходили трое молодых мужчин.

Быстро придав лицу бесшабашное выражение, Никита отшатнулся к ограде каменного каземата, а троица неприветливой внешности между тем продефилировала мимо, прощаясь на ходу со Щербатым.

Амбал из черного "Ауди" – это именно он! Потенциальный враг безмолвного соперника, о котором неизвестно не только ему, но даже предмету еще не начавшегося спора.

"Какая неприятная рожа!" – оценил Никита, искоса рассматривая Щербатого в свете фонарного столба, и смахнул со лба дождевые капли. – "И друзья под стать, не дать не взять, протокольные ублюдки".

Молодому человеку стало смешно, и он с трудом сдержал ухмылку, слушая за спиной неспешную поступь троицы, спускавшейся в подземный переход.

Тем временем Щербатый уже успел исчезнуть за рулем, запуская мотор своего "Ауди", попятившегося назад, на опустевшую трассу.

Дождь расходился, окрашивая голубую джинсовку в синюю. Нужно идти домой. Идти под дождем безлюдными, сумрачными улицами, идти подвыпившим, с окончательно испорченным настроением. Идти, привлекающим к себе неприятности, ибо только в таком состоянии их точно можно привлечь.

Кристины нет. Это была сугубо мужская встреча, иначе кто-нибудь из этой троицы привел бы с собой подружку, и уж щербатый амбал, конечно, не оставил бы в одиночестве свою ненаглядную пассию.

Плюнув точно в линию бордюра, молодой человек принялся спускаться. Медленно, ступенька за ступенькой, с видом обделенного судьбой он повернул за угол под каменный свод и вдруг услышал приглушенные хлопки, с тихими, будто сдержанными, воплями. В конце подземного перехода происходила какая-то возня. Две мужские по сложению фигуры делали что-то странное – свидетель приближался – ногами пинали кого-то лежащего на полу.

– Эй! – неожиданно для себя окликнул Никита. – Эй, вы что делаете!?

Оба обернулись, а снизу донесся трудно различимый стон, и голос просил:

– Помогите…

Не обладая врожденной смелостью, но поддавшись на приобретенное с пивом бесстрашие, Никита сделал несколько шагов навстречу, быстрее, еще быстрее, пока не побежал, а разогнавшись, отбросил одну из стоящих фигур ногою в пах. Молниеносный разворот к оторопевшей второй фигуре и кулаками в челюсть – раз, два, три. Еще какое-то мгновение и противник бросился наутек.

– Я не закончил! – закричал Никита, размахивая руками и злясь, но ни кого уже не было, и даже убегавший топот ног смолк на подъеме противоположной лестницы.

– Вау! – крякнули снизу. – Ну, ты и боевик…

В попытке рассмотреть спасенного, Никита наклонил голову, узнавая молодого парня (приблизительно своих лет или чуть старше) из троицы, спустившейся в переход. Парень уже успел поменять положение и сел спиною к стене, устало вытягивая ноги.

– Такое не каждый день увидишь, – продолжил спасенный, вытирая тыльной стороной ладони окровавленные губы. – Наверху мужик стоял при "Ауди", не заметил часом?

– Он уехал.

– Черт возьми…

– Чего им надо было, хоть сказали? – спросил Никита, все еще тяжело дыша от проведенной атаки.

– Да ничего не сказали, тупо засветили в глаз и стали колотить по почкам. Гопники чертовы… не любят они нашего брата…

В дрожащем свете отдаленной лампочки Никита опустился на корточки, еще раз, уже внимательнее, оглядев собеседника и, надо отметить, вид его Никиту удивил. Незнакомец был облачен в приталенный вельветовый сюртук со стоячим воротником, в майку под ним, в широкие тряпичные штаны с кожаным ремнем, грубые башмаки на тракторной платформе – и все это в темных тонах со светлыми отпечатками пинавших ранее ног. Лицо его тоже показалось необычным, полнощеким, с покатым лбом, плавно переходящим в бурбонский нос, с темными, далеко посаженными друг от друга, глазами, а длинные волосы, в беспорядке ниспадавшие на плечи, отсылали обратно к одежде, сливаясь с ней в мрачной гармонии. Суммируя все перечисленное, незнакомец напоминал музыканта, присевшего в переходе поиграть, но по рассеянности забывшего инструмент. Всем своим обликом он выражал недоумение.

– Гопники? – повторил, фыркая, Никита. – А я-то, было, подумал, что ты вместе с ними шел.

Поняв, что солгать не удалось, незнакомец ответил улыбкой, от чего вид его стал еще более потерянным. Эдакое нелепое создание, поверженное своими же собратьями. И Никита, понимая, что лезет не в свое дело, не стал его больше допытывать, а только вытянулся в рост, да спросил:

– Может скорую вызвать?

– Гонишь что ли? – возразил незнакомец, самостоятельно вставая на ноги.

Через пару минут они неспешно поднялись на Суханова, где во всю уже хлестал ливень, и огляделись в поисках засады. Незнакомец вынул брелок сигнализации, кивком указывая на мигнувшее фарами черное японское купе, по виду напоминавшее "Супру" конца девяностых.

– Тебя куда подбросить? – ссутулившись под дождем, будто крыса, поинтересовался он.

– Пушкинская.

– Подходит!

Устроившись в салоне, больше походившем на оборудованный для мумии саркофаг, Никита, поежился. Черная кожа и пластик в подсветке красных светодиодных линий, брелоки черепов, пирамид, трикветров, внушительный металлический анкх под зеркалом и черт еще знает что было сгружено на заднем сиденье, возможно, что и распиленный на части труп.