Старшина Баранов Алексей Павлович проснулся в это утро рано и совсем не потому, что выспался, а по причине самой банальной, комарье достало. Кто-то из бойцов небрежно зафиксировал пукли на входе в армейскую палатку и эти ушлые насекомые тут же воспользовались всеми образовавшимися щелями, чтобы продырявить шкуру старшины.

– Мать твою, Сафрон, опять ты шлялся, глистоперище,– ткнул он в бок, сопящего рядом рядового Сафронова.

– Ни че не я. Это Черпак мотался всю ночь на ПХД, мать его,– отозвался рядовой, натягивая на голову одеяло и, пробубнил уже из-под него:

– Как че, все Сафронов виноват, будто все остальные и в сортир вовсе не ходют.

– Все ходят, а только ты один никогда не закупориваешь, как следует, чмо болотное. Хоть кол на голове чеши. Ты что тупой? Сколько раз нужно тебе повторять?– не удержался от нотации старшина, успев за это же время прибить на своем лбу и щеке пару самых отчаянных кровососов.– Наглые такие,– проворчал он и поняв, что уснуть теперь не сможет, принялся одеваться.

– Последний день завтра партизаним,– напомнил скорее всего самому себе старшина и произнес-то эту фразу себе под нос едва слышно, почти подумал, а в ответ вдруг получил сразу несколько реплик.

– Эх, гульнем. Начфин вчерась обещался с деньгой прибыть,– просипел из-под одеяла рядовой Сафронов "глистоперище", парень роста баскетбольного и худой будто бы из голодного края сбежавший.

– Кому чего, а вшивому энто..,– отозвался еще один рядовой по фамилии Илюхин и с именем Илья. С отчеством Илье тоже повезло – совпало с фамилией и "глистоперище" Сафрон, острый на язык, с первого дня их совместной службы сразу окрестил его "Итритом", добавляя иногда к прозвищу фразу "твою мать" и получалось забавно. Впрочем Илья оказался мужиком не злобивым и пропускал реплики в свой адрес мимо ушей, огорчая этим зубоскала записного до икоты. А Итрит только хмыкал иронично и поглядывал на рядового Сафронова, как на дитя неразумное, впрочем и по возрасту в отцы ему годясь.

– Во, во, Ильич, вставь ему клизьму баклану,– подал голос еще один "партизан", тот самый Черпак, на которого Сафронов попытался свалить наличие комаров в палатке. Черпаком он его вовсе не обозвал. Отнюдь, именно эту фамилию Яков и носил, так что лишил сослуживца удовольствия что-то придумывать, имея изначально нечто на кличку похожее.

Яков умел находить общий язык с кем угодно и с первого дня закорешился с кухонными работниками, сбегав туда, со всеми перезнакомившись и заявившись в родное отделение, обрадовал временных сослуживцев:

– Пункт хозяйственного довольствия сдался без сопротивления, нормальную кормежку гарантирую. Все поварешки оказались своими в доску мужиками. Закорешился. С одним сидел, с другим портянки на одном солнце сушили. В общем вась-вась теперь.

– Скажи мне кто твой друг… И фамилие в самый раз,– сделал вывод рядовой Сафронов.

– И че?– завелся с пол-оборота Яков.– Поясни, я не догоняю. Ты что жлоб или зубам во рту тесно?

– Заткнитесь оба,– вынужден был вмешаться в назревающий скандал Алексей Павлович, поняв что эти двое доставят ему немало хлопот в ближайшем будущем. Всего под его начало попало на этих сборах шесть человек /в том числе и бойцы на ПХД, о чем Яков пронырливый еще не знал/и старшина предполагал, что месяц, на который его призвали в этот раз, пролетит быстро и без чрезвычайных происшествий. Тем более что призван был в этот раз непосредственно по своей гражданской специальности прораба-строителя.

На территориях, доставшихся Стране Советов от своего северного соседа после подписания мирного договора, в итоге короткой, но кровавой войнушки, руководство страны решило построить несколько объектов повышающих обороноспособность страны и старшине Баранову Алексею Павловичу повезло попасть на один из них. Строили взлетную полосу аэродрома-подскока. На строительство этого оборонного объекта из соседних деревень было привлечено народу несчетно вместе с лошадьми и только "грабарей" по списку начфина числилось тысячу человек. Государство в лице наркомата обороны платило хорошо и, объект в течение месяца был сдан в эксплуатацию госкомиссии.

– Тебе, Степаша, как рядовому красноармейцу товарищ Сталин такое денежное довольствие назначил, что гульнешь от души до соплей пузырями,– продолжил тем временем завязавшуюся полемику Яков.

– Можно подумать, что тебе как сержанту шибко больше назначено,– парировал рядовой Сафронов уже вполне бодрым голосом.– На пол литру всяко хватит и ладно. Мы без запросов. А родное предприятие, по возвращению, еще кой че подкинет. Нам монтерам че жалобиться, мы нарасхват нынче.

– Профессию ты, Степка, себе в самый раз выбрал, без лестницы лампады ввинчивать можешь,– подколол его тут же Черпак.

– Завидуешь?– парировал Сафронов ехидно.

– Чему? Росту или профессии?– уточнил Яков.

– Тыж мелкий как клоп, так че и спросил?– съязвил Сафронов.

– Ха-ха-ха,– искренне рассмеялся Яков.– Я нормальный, Степа. Это ты верста коломенская. И чему тут завидовать? Ты же, случись война если, то первый кандидат в покойники.

– Чей-та?– встрепенулся Сафронов.

– А той-та, деревня. Ты же цель вон, какая приметная, хоть в обороне, хоть в атаке. Тебе по траншее на четвереньках придется ползать, чтобы все, что торчит над бруствером, не отстрелили кукушки и в атаку тоже на четырех мослах скакать следует, чтобы не выделяться,– принялся развивать свою мысль Яков.

– Вон ты про что,– успокоился Сафронов.– Хрен тебе, а не в атаку. Я – войска саперные, а они в атаку не бегают. Их только бомбят сверху, бывает. А оттуда не шибко велика разница между нами. А твой драндулет вокурат цель куда как привлекательнее отдельного меня. Так что чьяб корова мычала, Черпачище,– Степан лишенный удовольствия навесить прозвище на сослуживца, отрывался на его фамилии, склоняя ее так как ему вздумается.

– Сам ты Сафронище,– не остался в долгу Черпак, явно недовольно, чем порадовал соратника по сбором.

– А и нехай Сафронище. Назови хоть горшком, только в печку не суй,– продемонстрировал знание русской народной мудрости Степан.– Шибко ты, Черпачек, нежный, как только до сержантов при этом дослужился. Видать с писарями штабными скорешился. Признавайсь.

– Отвали, Сафрончик. Скорешился – само собой. Не все же козлы. Нормальных людей полно.

Эти двое, сцепившись, способны были в таком духе вести полемику бесконечно и старшина уже по обыкновению прервал ее, рявкнув:

– Кончай трепаться. Яков, у тебя как в баках?

– Полный порядок, Алексей Павлович. Не извольте сомневаться, у Яши все, как положено – по уставу. Куда сегодня поскачем?

– А хрен его знает,– честно признался старшина.– Вроде ни куда не требовалось. Но мотор проверь.

– Есть, проверь,– дисциплинированно поддакнул Яков, старшину зауважавший с первого дня, с той минуты, как выяснил, что ПХД также под его начальственной дланью несет свою полезную для личного состава службу.– Мотор как часы, товарищ старшина. Яша службу несет не за страх, а за совесть.

– Подъем,– взглянул на наручные часы старшина.– Время.

– Тянули тебя за язык,– проворчал рядовой Сафронов недовольно.

– Так и валяйся себе хоть до обеда,– хмыкнул старшина,– Только на глаза не попадайся.

– А завтрак?– вытаращился на него рядовой.

– Яша, пособят, с Ильей – в лучшем виде. Не сомневайся,– заверил его Алексей Павлович.

– Не. Эт я сам как-нибудь,– отказался Сафронов.– Мне еще в блиндажике одном пару точек смонтировать, вокурат до обеда управлюсь.

День начинался как обычно с разговоров и отличался от предыдущих только тем, что на объекте было безлюдно. Отмобилизованные рабочие из окрестных населенных пунктов должны были появиться в эту последнюю субботу дембельскую только во второй половине дня за расчетом.

Начфин – майор Садохин еще накануне отправился в часть за деньгами с двумя бойцами срочниками при автоматах и народ, оповещенный об этом, провожал их внимательными взглядами: