Гостья пожала плечами.

– Да мне, в общем-то, без разницы, – сказала она.

– Вот и чудненько! – был ответ. – Да, насчет брата. Он не я, не станет фамильярничать. Так что будет выкать, пока ты сама ему не предложишь свободный стиль общения.

Алька уже развернулась уходить, но Инна ее остановила.

– Аль, а где ваши родители?

Малышка посмотрела на нее своими глубокими удивительно синими глазищами и ответила:

– Мы сироты. Живем одни. Меня брат воспитал. Что-то еще?

Но эту последнюю фразу она произнесла таким тоном, что Инна сочла за благо промолчать.

– Ну, ладно, осваивайся, – как ни в чем не бывало сказала хозяйка и вышла.

Уже поздно вечером за ужином Вадим положил перед Инной связку ключей.

– Это от верхнего замка, этот – от нижнего, – пояснил он, – завтра мы с Алей работаем, так что будете весь день предоставлены сами себе. Телевизор я расчехлил. Отдыхайте.

– Послушайте, может мне что-то полезное сделать? Я совсем не белоручка, – сказала Инна.

– Ничего не нужно, – тут же ответил парень.

– Приготовь ужин, – встряла сестра.

Вадим посмотрел на нее осуждающе.

– Отстань от человека, – пробурчал он.

– Без тебя разберемся, – бросила Аля.

Хозяин даже положил вилку на стол.

– Ну что за дурацкая манера! – тут же воскликнула Алька. – Ну, сколько раз говорить, не клади приборы на скатерть!

– А где ты здесь скатерть увидела?

– Да без разницы!

– А сколько раз тебе говорить, не смей фамильярничать с малознакомыми людьми!

– Она будет жить здесь какое-то время, мы почти одного возраста. Так к чему политес разводить? Кстати, о птичках! Как ты собираешься ее нашим многоуважаемым соседям представить?

Вадим примолк.

– Пока не думал.

– А ты подумай, подумай!

– Подумаю!

– Подумай!

– Вот и подумаю!

– Вот и подумай!

Вадим вновь глянул на сестру и уже открыл рот, чтоб ответить, как тут встряла Инна:

– А что приготовить?

Брат с сестрой переглянулись.

– Что-нибудь вкусненькое, – сказала Алька, – я ем всё. Люблю острое. Онисама тоже практически всеядный, вот только на грибы у него аллергия.

– У меня тоже, – усмехнулась гостья, – ладно, посмотрю по холодильнику.

– Как часто вы моете голову? – вдруг спросил Вадим, даже не подняв головы от тарелки.

Инна смутилась.

– Раз в пять-семь дней, – ответила она.

– Когда красили волосы в последний раз?

– Вообще не красила.

Стилист поднял на нее взгляд, и она покраснела, сама не зная почему. У этого парня были темные, почти черные глаза, а смотрел так, словно в душу пытался заглянуть. Вот и теперь смотрел на нее, а у Инны по спине побежали мурашки.

– Вообще никогда?

– А что в этом такого? – проговорила Инна и незаметно под столом ущипнула себя за ногу. Краснота начала понемногу сходить с лица.

– Тогда краска нормально ляжет. Жаль, конечно, но придется вас немного подстричь.

– Слушай, брат, с ее ростом и фактурой, такой клевый парень выйдет! А?

Инна от неожиданности даже открыла рот.

– Ага! – усмехнулся Вадим. – А грудь она к спине приделает и скажет, что это горб! Или может, будет ее отстегивать и в ванной на полке держать? Такую роскошь никакими бинтами не утянешь.

Он методично нарезал яичницу и поднял глаза, лишь когда Алька пнула его под столом. Брат устало глянул на нее, а та кивнула в сторону гостьи. Вадим перевел взгляд и тут же отругал себя. Инна сидела, едва дыша, опустив глаза, лишь ресницы чуть дрожали. Она была даже не красная, а пунцовая.

«Ну, просто знамя Ильича», – мелькнуло в голове, и стилист кашлянул с досады.

– Инна…

– Ладно, я пока в душ, а вы ешьте. Я потом посуду уберу, – сказала она поднявшись. – Где у вас посудомойка?

– Посудомойка? – переспросил Вадим.

– Это мы сейчас узнаем! – воскликнула Аля и выставила вперед руку.

– Алька, – заныл Вадим, но он был всё же благодарен сестре, что она так лихо увела от щекотливой темы.

– Инна, ты тоже давай, – подначила ее малышка.

– Чего давать? – не поняла девушка.

– С нами давай!

Инна выставила открытую ладонь, как и брат с сестрой.

– Итак, на раз, два, три! Камень, ножницы, бумага! – крикнула Алька. Три раза поднялись и опустились два кулака, в третий раз выставив «ножницы». Аля тут же принялась кромсать Иннину «бумагу».

– Ты сегодня посудомойка! – хихикнула она.

Инна посмотрела на нее, потом перевела взгляд на Вадима и вышла из комнаты.

Выходя из ванной, она столкнулась с парнем, который тащил большие мешки с мусором к входной двери. На кухне Аля мыла посуду.

– Вам помочь?

– Не стоит, – ответил он и надел шлепки.

– Да как же вы дотащите? У вас ведь контейнера под мусор на улице стоят?

– Даже если бы был мусоропровод, строительный мусор нельзя сбрасывать в него, так что…

Он протащил один мешок, потом другой. На кухне оставался еще один. Пока парень возился с замком, Инна уже стояла рядом, придерживая рукой третий.

– Слушайте, – начал было Вадим.

– Это вы послушайте меня, – перебила его Инна, – я умею делать многое, несмотря на нынешнее положение моей семьи. Я не всегда была богата и обеспечена. Я, если хотите знать, даже подъезды одно время после школы мыла. Когда-то в моей семье денег на новые ботинки не было, не говоря уже о домработнице. Я никогда ни у кого не сидела на шее. Те бриллианты привезла моя десятилетняя бабушка в далеком сорок пятом из разгромленной Риги. Они ей достались от ее бабушки. Все вещи, что мы сегодня с вами привезли, куплены на заработанные мной деньги. И плачу я вам из своего кармана. Так что, всё, что мне по силам, я буду делать. Я проиграла и должна была убирать посуду, но, видимо, вы опять надавили на свою сестру. Вы помните формулировку, на основе которой предложили мне остаться: не гостья, а сожительница!

Вадим усмехнулся:

– Сожительница?

Инна тут же покрылась пятнами.

– Я хотела сказать…

– Не утруждайтесь, – вздохнул парень, – видимо, американская эмансипация дошла и до глухой и малость подслеповатой России.

– Причем тут эмансипация?

– Да, в общем-то, не причем, – пожал плечами Вадим и открыл дверь.

Он дотащил свои мешки с мусором и лихо забросил их в контейнер. У девушки так ловко не вышло. В итоге парень сам закинул мешок и пошел обратно к дому.

– Вадим Вадимович, как же я вас давно не видела! – вдруг окликнула его маленькая худощавая пожилая дама с собачкой под мышкой.

Парень обернулся и улыбнулся в ответ, шагнув навстречу и раскинув руки.

– Изма Изральевна! Когда вы вернулись?

– Сегодня днем, душа моя! – ответила женщина, чмокнула его в щеку и мельком глянула на Инну. Та в ответ чуть склонила голову. Дама кивнула ей.

– А почему не зашли? – обиженно спросил парень, обняв ее за плечи.

– Да что вы, мальчик мой! Мы же слышали, что у вас ремонт полным ходом! Стоило ли отвлекать!

– Вот поэтому и нужно было зайти! Бог с ним с этим ремонтом! Постоял бы еще день, вы ведь устали с дороги! Эх, как не совестно! – по-дружески журил ее Вадим.

– Да право не стоит волноваться! – махнула рукой дама.

– Как Эммануил Маркович? Ему стало лучше?

Женщина тут же сплюнула через левое плечо.

– Не будем об этом, – проговорила она заговорщицки.

– Ну, слава Богу! – выдохнул парень с облегчением.

– Надеюсь, Ему еще не скоро потребуется мой муж, – еще тише сказала дама.

– Всё будет хорошо, – уверенно произнес Вадим. – Вы, смотрю, меня послушались. Почти не загорели.

– Да, тьфу на вас! – махнула она рукой с досады. – По вашим канонам жить – никакой радости от жизни не получить!

– Зато пигментных пятен почти нет, а? – прошептал стилист и улыбнулся.

– Ай-ай-ай! Как нехорошо потешаться над старой больной женщиной!

Вадим завертел головой: