Волшебник замялся. Девушка закатила глаза.

– Что?

– Этот их металл от электричества почти не плавится. Хотя проводит хорошо. Короче, мои заклинания хорошо ломают автоматонов, наверное, из-за их устройства, но вот физический урон от них незначительный...

– Ясно. Ну, значит, не судьба. – Иллия повернулась к молчащей Банри. – Если тот подъемник ведет на поверхность, то это последнее помещение. Ты нашла, что искала?

– ...Нет.

– И мы не сможем открыть эту штуку, разве что я хорошенько отдохну... Хотя, если честно, сомневаюсь, что у меня получится.

– Почему? – удивился Маркурио.

Ведьма устало поморщилась.

– Тут слабых мест не видно. Креплений там всяких, да петель. Не понятно, что к чему приделано. Эти обручи, на верхней грани которые, может, и поддадутся, но не поручусь.

– А каменный сундук ты походя развалила, – отметила Готтлсфонт, и маг согласно закивал.

– Эх вы, подойдите, да посмотрите, чего я там развалила. Ведь не сам камень, в крышке механизм запирающий сложный, я его и ломала. То же самое с остальными сундуками.

– А решетки?

– А решетки сами я и не трогала, только петли испортила.

Маркурио заметно приуныл, зато Банри перевела дух – вторжение в хранилище Свитков, каковым она считала возвышение в центре зала, откладывалось.

– Раз так, – проговорила женщина, изо всех сил стараясь казаться безнадежно поникшей, – то давайте уйдем отсюда. Не знаю, как вы, а лично я сыта этим местом по горло.

– А твой артефакт для борьбы с драконами? – поднял брови маг.

Имперка помедлила.

– Похоже, он мне недоступен. Придумаю что-нибудь другое.

Подъемник вознес горе-искателей прямо на вершину ледника. Банри потянула рычаг на одной из опор купола, и решетчатая дверь распахнулась, явив побеленную снегом равнину, шагах в тридцати, впрочем, резко обрывающуюся вниз. Заходящее солнце окрашивало поверхность в малиновый цвет. Женщина выбралась наружу и только теперь поняла, что они со спутниками вернулись к началу пути.

– Так мы же отсюда в руины полезли! – озвучил Маркурио ее мысли. Он покрутился на месте, пачкая гладкое снежное полотно тысячелетней пылью, принесенной на сапогах, и ткнул пальцем в припорошенные белыми хлопьями холмики: – А вон и покойники те.

– Ага, – вздохнула Готтлсфонт и обернулась посмотреть на купол подъемника. – И тут раньше было закрыто.

Иллия добралась до ближайшего покойника, разворошила снег на трупе и предложила:

– Давайте их отнесем подальше от лагеря. Можно внутри ледника сложить.

– Зачем это? – недовольно спросил Маркурио. – Я так вымотался, что сил нет в носу поковырять, а ты хоронить просишь.

Девушка вдохнула.

– Да не хоронить. Я бы предпочла переночевать тут, а в соседстве с мертвецами не очень уютно будет.

Банри очнулась от размышлений и кивнула:

– Хорошая идея. Надо только топлива для костра поискать. И давайте заберем наши вещи.

Первым делом они вытащили из ледяных пещер тулупы и меховые плащи и оделись – путешествие на подъемнике пусть и заняло всего несколько минут, но путешественники сильно продрогли, а пребывание на вершине ледника без верхней одежды едва не обратило их в ледяные статуи. Втискиваясь в задубевший от холода тулуп, Банри стучала зубами, а когда запахнула почти несгибаемые полы, вообразила, будто завернулась в кусок льда. Но вскоре дело пошло на лад, и стало теплее. Особенно когда занялись несчастными покойниками.

Оказалось, что переместить их, да хотя бы оторвать от почерневшего деревянного настила – почти непосильная задача, за месяцы они намертво примерзли к доскам. Пришлось прибегнуть к помощи инструментов, оставленных копателями, и магии, но все равно, на то, чтобы избавиться от первого тела, понадобился почти час – когда мертвеца, больше походившего не на останки человека, а на кривую корягу, потащили в пещеры, солнце зашло окончательно, и местность погрузилась в непроглядную темноту. Луны еще не взошли, а факелами пользоваться было не с руки, поэтому Банри потратилась на заклинания света. С остальными, имея некоторый опыт, управились быстрее, но когда закончили, силы действовать оставались только у танши. Маги молча растянулись на полу дырявой хижины-времянки и почти перестали шевелиться, даже холод, заползающий под одежду, не смог заставить их проявить активность.

Испуганная Банри быстро сложила посреди хижины костер из останков старой бочки и развела огонь, следовало набрать топлива и на будущее, но имперка решила, что важнее сначала покормить колдунов, а то как бы они не померли от истощения – пользование магией здорово подтачивало силы, а тут еще пришлось заниматься физическим трудом. Из провизии нашлось немного твердокаменной вяленой говядины, кусок сала и какая-то крупа, которую принесли с собой Сулла со товарищи. Вариться до съедобности все это могло очень долго, поэтому Готтлсфонт отдала волшебнику и ведьме уцелевшие сухари, заставив запить отваром снежноягодника – запарить красные плоды кипятком было проще всего, да и настаивались они быстро, к тому же ягоды можно было использовать повторно. Иллия отключилась почти сразу, выронив кружку. Маркурио повозился еще немного и отпал, пробурчав напоследок:

– За такое, родная, с тебя еще пять сотен.

Банри осталась сидеть у костра, помешивая крупу с мясом в найденном среди пожитков первой экспедиции котелке и клюя носом. Дожидаясь, пока каша уварится, она неоднократно погружалась в дремоту, но каждый раз успевала проснуться до того, как свалиться на пол. Наконец, кулеш пришел в готовность, и имперка, сняв котелок с огня, взялась расталкивать дрыхнущих колдунов. Пробудилась парочка далеко не сразу, причем Готтлсфонт, глядя, как они с трудом попадают ложками во рты, засомневалась, а проснулись ли они вообще? Сама танша держала голову прямо лишь благодаря последним усилиям воли.

Котелок опустел. Иллия положила ложку прямо на пол, завернулась поплотнее в плащ и заснула. Маркурио и Банри вяло ковыряли пригоревшую крупу со стенок посудины.

– По-моему надули тебя, – вдруг сказал волшебник, – двемеры в борьбе с драконами тебе не помощники.

Он бросил ложку в котел, растянулся на полу и моментально захрапел. Имперка тупо рассматривала свой прибор, соображая, что бы это значило. Глаза закрывались сами собой, женщина из последних сил заползла в свой спальник, укрылась плащом и отключилась.

Открыв глаза в непроглядной темноте, Банри поначалу не сообразила, где находится. После накатил холод, и имперка, отогнув задубевший край плаща закоченевшими руками в перчатках, выползла из промерзшего спальника.

Сквозь пролом в стене хижины виднелся кусок неба – слабое мерцание света на западе означало, что не так давно зашло солнце. Имперка растерянно переступила с ноги на ногу – неужели она проспала всего несколько минут? Да нет, когда она доварила кашу, и улеглась, уже была глубокая ночь... Женщина присела перед кострищем – огонь давно потух, а угли подернулись инеем. Значит, прошли почти сутки. А то и больше.

Две груды подмороженного меха темнели на хрустящем под ногами полу, не подавая признаков жизни. Имперка, пораженная внезапным страхом, подскочила к первому, оказавшемуся Иллией, и присела рядом, нащупывая пульс. Хвала всем богам, он был в наличии, да и дышала девушка вполне нормально – ритмично и глубоко, хоть и замедленно. С Маркурио дела обстояли схожим образом. Вроде все было в порядке, если не считать холодных рук и замерзших носов – их Банри тоже добросовестно пощупала.

Банри потрясла волшебника за плечо, сначала легонько, затем от души, так что голова в капюшоне замоталась по подстилке, но тот не проснулся, даже не пошевелился. Если бы не ровное дыхание, и подрагивающие временами ресницы, то магов можно было принять за покойников. Имперка попробовала разбудить Иллию, но также потерпела фиаско. Готтлсфонт призадумалась. За полтора десятилетия работы лекарем она повидала разного, но с подобным сталкивалась впервые. Правда, раньше ей не доводилось иметь дела с волшебниками, что, если у них другой метаболизм? Хотя до сего дня Готтлсфонт не замечала подобной аномалии, выходит, они перетрудились накануне.