Банри тихонько вздохнула. Понятно, что Умане с Суллой долго не продержаться – мало того, что фалмеров было вдвое больше, и, судя по приближающимся хриплым взвизгам, к ним скоро подтянется подкрепление, так еще оба несчастных пришельца с поверхности выглядели бесконечно уставшими. Но дрались оба с яростью обреченных. Имперка поиграла с мыслью, не выступить ли на стороне проигрывающих, разметав противников по углам Безжалостной Силой, но тут выяснилось, что фалмеры – еще не самое страшное.

Послышалось громкое шипение, площадку заволокло паром, и огромный двемерский центурион, самостоятельно снявшись с рамы, на которой был укреплен, грузно выступил из ниши.

Фалмеры заверещали. Те, что вбегали снизу сквозь ворота, поначалу замерли и попятились, но затем рванули вперед. Аборигены, сражающиеся с чужаками, замешкались при виде автоматона, чем и воспользовались легионер с редгардкой. Сулла в два удара сердца снес остроухую голову ближайшему фалмеру, рубанул мечом второго, спрыгнул с платформы на нижний уровень и попытался прорваться за стену, но получил в грудь несколько черных стрел и рухнул как подкошенный. Умана, рыча по-звериному, набросилась на оставшихся слепцов, одновременно прикрываясь щитом от свистящих стрел. Центурион медленно двинулся в сторону редгардки...

Дальше Банри смотреть не стала. Женщина попятилась в полумрак, вытащила меч из ножен и притаилась за ближайшей колонной, обдумывая план действий под аккомпанемент грохота, воплей и, какого-то лязга и шипения. Единожды имперке уже удалось разделаться с подобной машиной, хоть она и пребывала в уверенности, что ей просто страшно повезло тогда в Аванчнзеле. С фалмерами вроде тоже пока удавалось справляться, правда, старались в основном Маркурио с Иллией...

Готтлсфонт мороз продрал по коже. Последние несколько минут о магах она и не вспоминала, сейчас оставалось надеяться на их благоразумие и инстинкт самосохранения, которые бы не позволили сиродильцам последовать ее предложению и кинуться на помощь.

Шум нарастал, наконец, достиг апогея, затем послышался тяжкий грохот, скрипучие постанывания, и удаляющееся шарканье.

Банри собралась с духом и подкралась к медной решетке, глядя вниз.

Сцена побоища выглядела ужасно. Весь средний ярус усеивали тела, в основном фалмерские, Уману имперка еле разглядела на самом краю площадки. На самой середине возлежал упавший ничком двемерский центурион, от его помятого корпуса тянулись ввысь последние струйки пара. Судя по торчащим из под поверженного автоматона неподвижным конечностям, свалившись, он сумел придавить нескольких нарушителей спокойствия Альфтанда, сбежать удалось всего двоим – это они ковыляли вниз, приволакивая ноги.

Готтлсфонт выждала несколько минут, пока шарканье не затихло, и спустилась вниз, старательно обходя побитые и ошпаренные трупы. Задержалась она всего дважды – над телом Уманы, но редгардке помочь было нельзя – некая сила (скорее всего, автоматон постарался) раздавила ее череп как панцирь жужелицы; и над покойным Суллой – тот лежал, вытянувшись по направлению к воротам, на боку – стрелы, засевшие в груди, помешали ему упокоиться на животе.

Беспрестанно озираясь, Банри короткими перебежками добралась до лестницы, откуда выбралась в пещеру, и заковыляла вниз. Иллия и Маркурио, по идее, должны были ожидать развязки где-то здесь, но полутемный коридор хорошо просматривался в обе стороны, и в нем не было ни души, только обломки, потревоженная пыль на полу и тело застреленного имперкой фалмера. Готтлсфонт осторожно заглянула в щель между полуоткрытыми дверями, ничего не заметила и протиснулась наружу. И столкнулась нос к носу со своими пропавшими спутниками – оба старательно изображали лупоглазые статуи в пыльных плащах. Наконец, Маркурио отмер и глупо спросил шепотом:

– Это ты?..

Банри молча закивала – отчего-то она не смогла издать ни звука. Пальцы ее сами собой разжались, мешок и меч, которые женщина так и не выпустила из рук, обвалились на пол.

– Ты уж прости, – пискнула Иллия, – что мы не пришли к тебе на помощь... Мы просто побежали, если честно, после услышанного только бежать и хотелось.

– Не извиняйтесь... – хрипло проговорила Готтлсфонт и села на пол у стены. – Я в той великой битве никакого участия не принимала...

Волшебники пристроились по обе стороны от нее.

– А... что же там тогда случилось? – поинтересовался Маркурио, пытаясь заглянуть танше в лицо.

Имперка пожала плечами и помолчала, собираясь с мыслями.

– Наши знакомые незнакомцы, Сулла Требатий и Умана сначала сцепились друг с другом, потом с фалмерами, а под конец к ним присоединился двемерский центурион... такой, здоровый.

Маг ужаснулся:

– Такой же, как в Аванчнзеле?!

– Ага... Что-то вроде.

Парень содрогнулся всем телом и молча уставился на свои сапоги.

– И чего делать-то теперь?

– В каком смысле? – удивилась Банри. – Путь теперь свободен, я попробую найти... э... вещь, которая мне нужна, а потом мы вернемся на поверхность – я, кажется, заметила там, в глубине подъемник...

– Если только ты не собираешься уложить ту громадину, как в прошлый раз, то я не понимаю, как мы там пройдем.

– А... Насчет этого не волнуйся, наши слепые ушастые друзья о нем позаботились. – Готтлсфонт потерла лицо руками. – Им самим, кстати, тоже досталось, так что предлагаю побыстрее изучить тамошние залы и отправиться восвояси, раз уж наступило затишье.

Она с усилием выпрямилась и подобрала свои пожитки. Колдуны тоже зашевелились.

Уже по пути в пещеру Иллия спросила:

– А что с этими, как их, Суллой и Уманой?

Имперка со вздохом поправила лямки мешка и пробормотала:

– Теперь уже ничего.

Место битвы произвело гнетущее впечатление на обоих магов, а наличие целых двух паровых центурионов, пусть и поверженных, вогнало Маркурио в состояние тихой паники. Банри никак не могла понять его страхов, ведь напрямую от автоматонов этой модели парню никогда не доставалось, скорее уж волшебнику следовало бояться ее саму.

Подъемник и впрямь был в наличии, а обнаруженный на верхнем ярусе внушительный каменный сундук окончательно примирил волшебника с действительностью и заставил забыть о неприятном зрелище. Пока они с Иллией пытались раскупорить контейнер, Банри украдкой обошла возвышение в центре зала, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь его решетчатые грани, но не преуспела. Оглянувшись через плечо, она украдкой пошарила в рюкзаке, но проклятая сфера ближе к поверхности не переместилась, значит, придется выкладывать вещички...

– А это что за хрень?! – гаркнул над самым ухом Маркурио.

Готтлсфонт дернулась, и пальцы соскользнули с гладкой поверхности гномского артефакта.

– Не знаю, – нашлась она, вытянув руку из мешка и быстро завязывая лямки. – Вот, решила рассмотреть поближе.

Маг обошел постамент, потирая подбородок и волоча за собой раздувшиеся от добычи сумки, остановился у грани с выемкой, колупнул один из синих камушков, украшавших поверхность, и сообщил:

– Здесь какое-то углубление...

– Угу.

Комментировать Банри не решилась, отступив на полшага и натолкнувшись на Иллию. Девушка, несколько смущенно улыбаясь, протягивала нечто, тускло мерцающее в ламповом свете.

– Вот, – кашлянула та, – твоя доля.

Банри рассеянно кивнула и сунула «долю» под куртку, скользнув взглядом по вымороженным останкам каменного сундука. Если до встречи с колдунами он был полон, то часть добычи, доставшаяся танше, была ничтожной, но Готтлсфонт это не заботило. Больше всего ей сейчас хотелось увести спутников от заветного объекта, но как это сделать, чтоб выглядело не слишком подозрительно, женщина понятия не имела.

Маги, тем временем, сошлись у постамента.

– Прутья, вроде, не слишком толстые, – сказал Маркурио, ощупывая полоски металла. – Попробуй прохватить.

– Сам попробуй, – отозвалась Иллия. – У меня уже сил нет, а у тебя, кстати, резерв побольше моего будет.