— Это зависит от того, какой конкретно разговор ты имеешь в виду.

***

Серсея сидела на постели в покоях брата и нервно заламывала пальцы на сложенных на коленях руках. Темный бархат платья приятно касался холодных чуть подрагивающих ладоней. Опущенное в пол лицо обрамляли пара золотистых прядей, прикрывая ее немного испуганные глаза и закушенную от напряжения губу. Джейме стоял в нескольких шагах от сестры, у окна, облокотившись на свой письменный стол. Скрещенные на груди руки и сведенные к переносице брови выдавали появившееся в нем после того, как он минутой раньше выслушал сестру, напряжение. Но парень отчаянно пытался подавить его, желая выглядеть как можно более спокойно и беззаботно в глазах сестры, чтобы она не начала волноваться еще больше. Он должен быть сильным и уверенным в себе, чтобы и Серсея была уверена в нем.

Они молчали какое-то время, и Серсее с каждым новым вдохом казалось, что все то, что между ними происходит — неправильно. Их отношения с Джейме — ошибка. Да, они любят друг друга. Любят намного сильнее, чем полагается любить брату и сестре. Но какое значение имеет любовь, когда на кону абсолютно все? Когда на кону их место и положение в обществе. Когда на кону буквально их судьба. Так стоит ли такое нелепое и опасное чувство, как любовь, загубленной жизни? Об ответе на этот вопрос она предпочитала не думать. Девушке страшно было представить, что будет, если кто-то узнает о них. Что будет, если отец узнает? О Боги. Серсея сильнее закусила губу и почувствовала слабый металлический привкус на языке. Провела языком по губе, слизывая выступившую каплю крови, и подняла глаза на брата.

— Ты ведь понимаешь, что твои подозрения беспочвенны? — спокойным голосом спросил Джейме, и на его слова, зазвеневшие в тяжелом воздухе, Серсея только разочарованно вздохнула: ну как он не понимает?

— Они не беспочвенны, Джейме, — прошипела она, и на мгновение от прежнего испуга и робости не осталось и следа — вернулась злость. — Ты видел, как Тирион смотрел на нас за обедом? Говорю тебе: он знает. Или догадывается. Что будет, если он расскажет отцу? — нотки паники снова проявились в ее голосе, их не получилось скрыть даже за напускным раздражением, которое тоже лопнуло как мыльный пузырь, стоило ей договорить.

— Даже если наш брат и догадывается, отцу он ничего не скажет, поверь — я общаюсь с ним больше и с уверенностью могу за него поручиться. Он не настолько ужасен, как ты думаешь.

— Ох, Джейме, — эмоционально воскликнула Серсея и от досады даже всплеснула руками. — Хорошо, может, Тирион и не расскажет, но Тайвин Ланнистер способен узнать все и без него. Что, если он сам поймет? Или кто-то еще узнает? — от напряжения пересохло в горле, ей пришлось сглотнуть и перевести дыхание, после чего продолжить уже спокойнее. — Ты думаешь, это, — она неопределенно повела рукой в воздухе, — того стоит? — вопрос слабо повис в пространстве между ними, как хрупкая хрустальная ваза, которая может разбиться, стоит тебе заговорить или хотя бы просто чуть неосторожно вздохнуть.

Джейме напрягся еще больше, если такое вообще было возможно. Ему не нравилось то, к чему клонит сестра, не нравился ее испуганный взгляд, который казался совершенно неуместным и инородным в зелени ее воинственных глаз; не нравился ее сошедший на шепот голос — неуверенный, извиняющийся. Серсея сомневалась. Серсея почти решила, что их отношения должны прекратиться — Джейме понимал это, и это ему тоже не нравилось. Он должен убедить ее в том, что оно того стоит. Что они того стоят. Что их любовь может быть сильнее возможного гнева отца.

— Ты хочешь, чтобы все это, — с капельками злости в голосе парень так же неопределенно провел рукой, копируя недавний жест сестры. — закончилось? — спросил он и сделал шаг в сторону Серсеи, впиваясь в нее требовательным взглядом.

— Я не… — голос у нее был слабым, неуверенным и немного хриплым, она подняла на брата глаза с поблескивающей мольбой во взгляде: не заставляй меня отвечать.

Джейме сделал еще пару шагов к сестре, давая понять, что не отступит, пока не услышит ответ. Пока не поймет, чего именно она добивается всем этим разговором. Или пока он не убедит ее, что любит настолько сильно, что готов послать в пекло каждого, кто встанет на их пути — даже отца. Да, возможно, было немного жестоко с его стороны давить на Серсею, но он должен знать ответ — даже если тот причинит ему небывалую боль и разобьет ему сердце. Парень присел на кровать рядом с сестрой и попытался взять ее за руку, но девушка отдернула руку и повернула голову, взглянув на Джейме смешанным взглядом, в котором читалось немного злости и прежней воинственности, но еще и боль от собственных слов, неуверенность и толика страха.

— Если отец узнает… — начала она, но парень раздраженно ее перебил, потому что устал слушать одно и то же на протяжении последнего получаса.

— Он не узнает! Никто никогда об этом не узнает, если ты так хочешь. Серсея, поверь мне. Просто поверь. Разве я когда-нибудь подводил тебя? — в голосе звенела сталь, которая ударами отражалась от холодных каменных стен, а взгляд Джейме лучился искренностью, уверенностью и нежностью, он старался одним взглядом рассказать сестре все то, что чувствовал к ней; старался заставить ее поверить в его слова и в его чувства.

Когда Серсея после его слов отвела взгляд в противоположную часть комнаты и устало прикрыла глаза, явно принимая какое-то важное для них обоих решение, Джейме предпринял еще одну попытку взять сестру за руку — на этот раз ее рука безвольно лежала на одеяле, и она не стала сопротивляться, когда парень переплел ее пальцы со своими. Серсея только бросила пустой взгляд на их руки и осознала, что ее пальцы слишком холодные и слегка дрожат в горячей сильной ладони брата. Девушка не понимала, что чувствует в этот момент. Точнее, она чувствовала слишком много, чтобы как следует в этом разобраться. С одной стороны, присутствовал пронизывающий до костей страх быть раскрытыми, но с другой стороны — абсолютная уверенность в том, что, если она попытается хотя бы день прожить без влюбленных взглядов Джейме, без его нежных рук и мягких теплых губ, без жадных украденных поцелуев и осторожных невесомых касаний за ужином — она умрет, потому что он необходим ей как воздух, как вода, как сама жизнь. На самом деле сейчас кажется, что он и есть вся ее жизнь.

— Ты веришь мне, Серсея? — снова спросил Джейме, когда молчание натянуло нервы до предела.

Девушка не решалась ответить и упорно отводила взгляд. Джейме медленно поднял свободную руку и осторожно коснулся ее щеки, призывая посмотреть на него. Он почувствовал, как Серсея слегка повела головой, отзываясь на его прикосновения, и улыбнулся — он нужен ей так же, как она нужна ему. Они слишком влюблены, чтобы и правда думать о возможном прекращении того, что есть между ними. А значит, вариант остался всего один: идти до конца, бороться за свои чувства и быть только вдвоем против всего мира, если понадобится.

Серсея наконец подняла глаза на брата. Джейме, кажется, даже вздрогнул от того, насколько непривычные и, казалось бы, невозможные эмоции плескались в зеленых глазах сестры. Парень подумал, что еще никогда не видел ее такой растерянной, беззащитной и уязвимой. Ему захотелось обнять ее, прижать к себе крепко-крепко, чтобы почувствовать ее горячее дыхание на своей коже, услышать, как ускоренно бьется ее сердце, и защитить от всего, что попытается навредить ей. Подарить ей чувство безопасности и спокойствия. Подарить ей всю свою любовь, на которую он только был способен.

Девушка глубоко вдохнула заряженный напряжением воздух, и на секунду Джейме показалось, что сейчас с ее языка слетят какие-нибудь грубые слова, она оттолкнет его и, гордо вскинув подбородок, покинет покои брата, больше никогда не позволив прикасаться к себе — но этого не произошло. На ее впалых щеках величественно-бледного цвета заиграл нежный розовый румянец — и это было самое красивое зрелище, которое Джейме доводилось видеть, — а в глубоких изумрудных глазах наконец блеснула уверенность и заиграла любовь, в которой парень готов был утонуть — и на самом деле тонул уже некоторое время, даже не думая пытаться выплыть.