— А на яйцах у тебя волос нет. Странно…

Рождество

Рождество праздновали в Норе. Гарри маялся, не зная, куда себя деть, как вести себя с Джинни, что говорить Артуру и Молли. Старшие Уизли улыбались ему. Правда, слегка натянуто. Возможно, у них было много вопросов к Гарри, но они молчали, и Поттер был этому рад. Потому что ответов, которые можно произнести вслух, у него не было.

Он впервые изменил жене. И с кем? С сыном Снейпа! Его мучила совесть, заставляла прятать глаза. Он сидел за праздничным столом, рассеянный, подавленный, совершенно не улавливая, о чем все весело щебечут. При первой возможности он сбежал к детям. Альбус выглядел удрученным и бледным. «Это все из-за меня, — с раскаянием понял Гарри. — Какая же я скотина!»

Лили влезла к отцу на колени и тревожно смотрела большими серьезными глазами.

— Вы с мамой помиритесь? Мы вернемся домой?

Гарри прижал дочь к груди, нежно баюкая в объятиях.

— Не знаю, милая, — наконец проговорил он, — у нас с мамой сейчас трудный период. Надеюсь, все образуется.

— Само собой ничего не образуется.

Гарри вздрогнул и обернулся. За спиной стояла Джинни, сложив на груди руки.

— Я и не говорю, что жду чуда, — Гарри врал. Ему очень хотелось, чтобы произошло чудо, и все вернулось назад, в то время, когда его жизнь была простой и понятной. Когда он еще не знал, каким может быть Северус.

После ночи, проведенной в квартире Снейпа, Гарри никогда не станет прежним. Никогда не сможет забыть. И никогда не сможет прогнать Северуса из своих мыслей. Невозможно стереть из памяти его руки и губы, плавящий тело взгляд необыкновенных черных глаз, горячий шепот, дурманящий разум, заставляющий вычеркнуть из жизни все, что когда-то было дороже всего.

То, что произошло той ночью — сумасшествие. Но именно тогда Гарри был счастлив, как никогда за последние годы. А может быть, и за всю свою жизнь. Он ни на секунду не переставал перебирать в памяти подробности жаркой ночи. Воспоминания вместе с чувством стыда порождали в душе чистое ликование, дикий восторг. Его тянуло вернуться к Северусу. Но это казалось невозможным. Особенно сейчас, когда у него на коленях сидела Лили и доверчиво прижималась маленьким легким тельцем. А Альбус смотрел с такой надеждой… Есть ли у Гарри право убить эту надежду в глазах сына?

Джинни мягко опустила руку ему на плечо.

— Если хочешь, мы можем вернуться и начать с чистого листа. Мы оба были неправы. Я слишком давила на тебя, а ты совсем закрылся от нас. Но мы — семья, мы должны преодолевать трудности вместе. Сплотиться, а не разобщаться. Что скажешь?

Гарри кивнул и поцеловал дочь в пухлую щечку.

— Поехали домой.

Лили радостно пискнула и крепко обняла отца. Джинни прижала к себе Альбуса.

— Собирайтесь, дети.

Сомнения

Этот вечер расколол душу пополам, словно теперь было два Гарри в одном теле. Он искренне хотел, чтобы его домашние были спокойны и счастливы, изо всех сил пытался угодить Джинни, быть к ней внимательным.

Но вторая его половина ежесекундно рвалась к Северусу. И при малейшей возможности они встречались — в квартире Снейпа, в Хогсмиде, на запруженных людьми улицах маггловского Лондона. Они не могли оторваться друг от друга, трахаясь до умопомрачения, до дрожащих колен, до сорванного, хрипящего горла.

— Прошу, останься сегодня со мной до утра, — просил Северус, не выпуская ладонь Гарри из своей. Сердце Поттера бешено колотилось, убеждая согласиться. Но на периферии сознания стучала мысль: «Домой. Джинни заподозрит. Нельзя!»

Впервые Гарри во сне явилась тетя Петунья, почему-то наряженная в вечернее платье. Она собиралась в церковь на воскресную службу, сердилась, что не может отыскать свои перчатки.

— Давай быстрее, недотепа, — торопила она племянника, — ты и за час не исповедаешься, пока будешь вспоминать все свои грехи.

Во сне Гарри был подростком — щуплым, с тонкой шеей. И мучительно раздумывал, стоит ли признаваться в своей связи с Северусом священнику на исповеди? А вдруг из-за этого их разлучат, и они больше никогда не увидятся? Эта мысль так напугала его, что он стал задыхаться.

— Иди без меня! — изо всех сил закричал он и проснулся от этого крика. Сердце неистово колотилось где-то в горле.

Джинни тоже проснулась. Заглянула в его лихорадочно блестящие глаза и с беспокойством пощупала лоб.

— Ты нормально себя чувствуешь? Весь дрожишь. Гарри, что с тобой?

— Приснился какой-то кошмар, все нормально. Пойду выпью воды.

— Ты точно в порядке?

— Точно, спи. Прости, что разбудил.

Он укрыл супругу одеялом и направился на кухню. В окно заглядывал бледный лунный свет, и Гарри прижался разгоряченным лбом к холодному стеклу. От теплого дыхания стекло запотело, и Гарри пальцем вывел две буквы: SS.

— Ты сходишь с ума, — прошептал он самому себе и закрыл глаза.

Хотелось поговорить хоть с кем-нибудь о том, что случилось. Но некому было довериться. Никто не поймет. Все выглядит так, словно он совратил совсем еще мальчишку. Но это неправда. Северус сам сделал первый шаг. Или Гарри только хочется так думать? Он совсем запутался. Запутался не только в своих чувствах, но и во лжи. Ему приходилось врать постоянно. Придумывать причины для частых отлучек, объяснения, почему так часто бывает печален и задумчив. Каждая новая ложь рождала необходимость лгать Джинни снова и снова. Гарри ненавидел себя за это, но остановиться было невозможно, все зашло слишком далеко.

Чтобы хоть немного успокоить свою совесть и загладить вину перед женой, Гарри был с ней нежен, иногда приносил домой маленький букет цветов или коробочку любимых конфет. Глядя на то, как Джинни радуется, хотелось побиться головой о стену. Ему пришлось сказать, что он вернулся на службу в аврорат. И теперь стало гораздо проще уходить из дома в любое время, даже по ночам, ссылаясь на оперативную работу. Джинни вздохнула с облегчением. Наконец-то все стало налаживаться.

— Я сегодня работаю в ночь, — сообщил Гарри, провожая жену в редакцию.

— Будь осторожен, я люблю тебя, — Джинни поправила перед зеркалом волосы и подкрасила губы.

— Я тоже люблю тебя, Джинн, — с чувством проговорил Гарри. Он обнял жену, она хихикнула, чмокнула его в щеку, оставив розовый след от помады, и выскользнула в дверь.

Гарри с досадой оттер щеку и отправился досыпать. Сегодня вечером они увидятся с Северусом в его маленькой квартире. Мерлин, как же он соскучился! Скорей бы Снейп закончил учебу и перебрался в город. Засыпая, Гарри мечтал о том времени, когда они смогут видеться каждый день. Он познакомит Северуса с Джинни. А что? Ведь он вполне может подружиться с сыном бывшего профессора. Что-нибудь придумается. Джинни и в голову не придет, что они уже несколько месяцев любовники.

— Любовники, — сквозь дрему прошептал Гарри вслух, натягивая одеяло и сворачиваясь под ним клубочком, — мы с ним любовники.

Признание

Гарри лежал на кровати в квартире Северуса и сосредоточенно фокусировался на ощущениях в анусе. Северус уже довольно долго растягивал его, а Гарри изнывал от желания. Но четыре пальца, сложенные лодочкой и входящие в его зад, не позволяли думать ни о чем. Член упирался в пупок и, казалось, лопнет от напряжения, но не это волновало. Гарри замирал и даже переставал дышать, когда Северус начинал ввинчивать в него ладонь. Ощущение безмерного растяжения захлестывало и словно выворачивало наизнанку. А Северус, не мигая, смотрел любопытным взглядом черных глаз на процесс и разве что язык не высовывал от предвкушения.

— Северус, что там такого? Ш-ш-ш, а-а-а-а! Да что же ты делаеш-ш-шь?

Северус потянулся к палочке, трансфигурировал из подушки зеркало, и Гарри онемел. Гладкая поверхность отражала его промежность, поджатые яйца и основание члена, который маятником возвышался над животом. С растянутого покрасневшего по краям сфинктера стекала смазка, а внутри почти скрылась ладонь. Северус поворачивал ее, ввинчивая глубже. Гарри напрягся, когда выпирающая косточка большого пальца задержалась на кожице и, чуть потянув ее, полностью исчезла внутри. Оба затаили дыхание. Гарри пытался прислушаться к своим ощущениям, а Северус с видом маньяка-экспериментатора начал крутить рукой.