И он пустился в длинные объяснения, не совсем уместные в дамской гостиной. Однако лицо доктора сияло таким энтузиазмом, что никто не решился оборвать его, чтобы не обидеть. Кэролайн застенчиво улыбалась, миссис Полгрин издали наблюдала за ними с благосклонным выражением, а Мэри украдкой шепнула мне на ухо: «У нее уже целый альбом таких гербариев!»

После того как он заметно расширил наши представления о местной флоре, мистер Медоуз наконец обернулся ко мне:

– Значит, вам не пришлось быть свидетелем очередной эпической битвы между Гимлеттом и вашим дядей? – засмеялся он, показав крепкие белые зубы.

– Мистер Гимлетт живет на самой границе Босвенской пустоши, – объяснила Джейн. – Он патриот нашего края. Мечтает, чтобы шахты Уайтбора вновь заработали, и у шахтеров снова появился хороший доход.

– На самом деле он просто метит в парламент, вот и старается заработать побольше очков, – негромко заметила Мэри. У нее был удивительно трезвый взгляд на вещи (для ее возраста) и отличные уши, не хуже, чем у Селии Виверхем.

Однако вспомнив дух запустения, витавший над крышами шахтерской деревни, я подумала, что мистер Гимлетт в чем-то может быть прав.

– С нынешними ценами на медь никакого заработка они не получат, – уверенно возразил Медоуз. – Я позавчера был в Триверсе и видел, что медь продают уже по восемьдесят фунтов за тонну. А запустить старую шахту встанет еще дороже, чем открыть новую! Нужно откачать воду, нужны насосы, дренаж, – он покачал головой. – Это просто финансовое самоубийство.

– Да, но шахту Уил-Дейзи ведь закрыли не поэтому, – напомнила миссис Полгрин. – Разве вы не помните, откуда взялось это название? Та девушка из шахтерского поселка…

– Бедняжка, – вздохнула Джейн. – Девять лет прошло с тех пор, как она утонула. В тот год тоже шли сильные дожди, затопившие шахту. Кажется, это был несчастный случай.

– Зачем ее вообще понесло к шахте на ночь глядя? – нахмурилась Кэролайн. – Я слышала, что она всегда была немного странной. Из тех мечтательных дурех, которые любят танцевать с феями в лунные ночи. Ну и дотанцевалась. Между прочим, под холмом, где расположена шахта, есть старый спиральный лабиринт, а это все равно что ворота в царство сидов. Широко раскрытые ворота.

– Может, Дейзи испугалась. Убегала от кого-то, – предположила Мэри. – В том году на пустоши часто слышали странные звуки…

– Людям вечно что-то мерещится! – фыркнула миссис Полгрин. – Не далее как на прошлой неделе Ханна, наша кухарка, возвращаясь от Тремонтенов, перепугалась до смерти, услышав чей-то заунывный вой. Я пыталась втолковать ей, что это была всего лишь бродячая собака, но некоторые люди боятся даже собственной тени!

Кэролайн вздрогнула и с шутливым беспокойством положила ладонь на руку доктора:

– Я попросила бы вас, мистер Медоуз, в ваших прогулках по болотам не забираться слишком далеко. Иначе плакал по вас Босвенский зверь!

– Какие звуки? Какой зверь? – спросила я, переводя взгляд с одного собеседника на другого. Складывалось впечатление, что я попала в середину какой-то истории, у которой мне были неизвестны ни начало, ни конец.

– Это грустная история с Дейзи, сама не знаю, зачем я ее вспомнила, – покачала головой миссис Полгрин. – Было подозрение, что несчастную девушку убили. Даже приезжали дознаватели из Триверса. Однако ее тело странным образом исчезло. Пугающие слухи вокруг шахты не стихали, и тогда лорд Уэсли распорядился ее закрыть. Тем дело и кончилось.

– А может, и не кончилось, – зябко повела плечами Кэролайн. – Не зря говорят, что каждую девятую зиму на землях Уайтбора кто-то исчезает. И каждый раз перед этим воет Босвенский зверь. То ли гончая, то ли страж королевы Мейвел. Говорят, что пропавших людей сиды забирают в холмы – как плату за пользование замком, который когда-то был их собственным владением.

– Перестань, Кэрри, иначе мисс Уэсли сочтет нас слишком суеверными, – упрекнула ее миссис Полгрин. Затем она с улыбкой обернулась ко мне: – Здешние места поневоле вызывают к жизни старые легенды, не так ли? Однако могу вас заверить, что Уайтбор, несмотря на его впечатляющую мощь, все же является творением рук человеческих.

«Но пропажа людей – это правда? Кто-нибудь еще пропадал, кроме Дейзи?» – хотела я спросить. Вдруг меня осенила пугающая мысль, от которой захватило дыхание. Восемнадцать лет назад умер подполковник Уэсли. Мой отец. Двоюродный брат нынешнего лорда Уэсли. Он погиб не здесь, но его тело тоже не было найдено. А со смерти Дейзи минуло как раз девять лет…

В комнате повисла такая тишина, что стало слышно бормотание ручья за домом. А еще – хлопанье входной двери и чьи-то шаги в передней.

– Кто-то пришел! – встрепенулась Мэри.

Вместе со всеми я обернулась ко входу в гостиную… и застыла в замешательстве. Там, снимая теплую накидку, стояла миссис Трелони! Та самая миссис Трелони, с которой мы ехали в дилижансе, и которую мы с Недом спасли от ограбления! Мне стало нехорошо. Почему я не уехала вместе с дядей?! А вдова уже раскланивалась с радушной хозяйкой:

– Позвольте вас познакомить с племянницей нашего дорогого лорда Робина, – пропела миссис Полгрин, ласково подзывая меня к себе.

Я приблизилась к ним на деревянных ногах, со страхом ожидая, что миссис Трелони сейчас воскликнет: «Ба! Да мы уже знакомы! Это же маленькая «ищейка», которая ловко болтает на кокни и обрабатывает мелких воришек!» После чего образ рафинированной барышни, которую я изображала здесь перед новыми подругами, вмиг слетит с меня, как листья с осеннего дерева. Я невольно втянула голову в плечи. Но вдова, прищурившись, только сказала:

– Сдается мне, вы приехали сюда в очень интересное время, мисс Анна Уэсли.

И на мгновение в ее глазах снова мелькнул этот необычный серебряный блеск.

***

Лорд Уэсли не забыл прислать за мной грума, однако миссис Трелони сама вызвалась меня отвезти. Я обрадовалась, так как физиономия дядюшкиного слуги, на девяносто процентов состоявшая из усов и бороды, подозрительно напоминала волосатую морду хобгоблина, и мне вовсе не улыбалось ехать с ним в темноте через пустоши.

Снаружи все так же завывал ветер. Старенькую коляску раскачивало и подбрасывало на ухабах, но лошадь бежала резво, вероятно, стремясь поскорее попасть в родную конюшню. В воздухе носились клочья тумана. Ветер то взметал их к небу, то безжалостно прибивал к земле. Взгляд то и дело проваливался в темноту, и легко можно было представить, что находишься посреди океана. Шорох моря заменял сухой шелест вереска, а замершие вдалеке холмы походили на окаменевшие штормовые волны.

– Здешние люди называют это слоа. Мертвое воинство, – произнесла молчавшая до сих пор миссис Трелони.

– Что?

Она махнула рукой в сторону туманных вихрей, проносившихся мимо:

– Люди верят, что солдаты, чьи тела не были похоронены в освященной земле, обречены вечно скитаться. Завтра все окрестные болота запестрят красным лишайником – это кровь слоа пятнает скалы и камни. Они мечутся, не находя покоя, совершают новые злодейства, сбивают с дороги путников…

Очень утешительные сведения, и главное – как вовремя! На всякий случай я выглянула из коляски. Темно, не видно ни зги. Наш кучер, вероятно, находил дорогу каким-то шестым чувством.

– Не бойся, – в голосе странной вдовы слышалась легкая насмешка. – Мы не заблудимся. Колеса повозки обиты гвоздями из заговоренного железа, а у лошади железные подковы. Вряд ли слоа собьют нас с пути.

Как и в случае с миссис Дэвис, я не могла понять, шутит она или говорит серьезно. Мы снова миновали ту шахтерскую деревню. «Кавертхол», – пояснила миссис Трелони. Ночью вид ее изменился. Туман, протянувший между холмов свои жадные лапы, приглушил огоньки в окнах домов, что придало пейзажу слегка потусторонний оттенок. Казалось, что деревня не вполне принадлежит этому миру.

Я вспомнила, как меня поразила первая встреча с Лайбстером: он был одним из фоморов – существом, постоянно балансирующим на грани между нашим миром и Той Стороной. В Думаноне складывалось впечатление, что фоморами были абсолютно все.