17. Kc3-d5 Фf6:b2

18. Cf4-d6 Cc5:g1

А потому тебе не остаётся ничего лучше, чем ожидать очередного ночного визита. Идея забрать у него ладью тоже кажется правильной. Если не вдаваться в подробности.

***

В день, когда Борн отправляется на очередное задание, ты понимаешь, что всё пойдёт через жопу, с самого утра. Стрелка на колготках, сломанный ноготь, и брызги из-под колёс чьего-то «Ситроена» оставляют на твоём новом пальто отвратительные пятна.

Ты показываешь вслед удаляющейся тачке известную конструкцию из пальцев и позволяешь крепкому словечку сорваться с губ.

Ты заканчиваешь вытирать расплывшуюся помаду, когда в комнате конспиративной квартиры появляется Борн. За плотными шторами — освещение здесь дерьмовое. Конклин настаивает на «режиме темноты» даже днём.

Вот потому ты не можешь понять: серые у него теперь глаза или синие. Ты косишься на доску — фигуры расставила ещё пару дней назад.

— Думаю, ты готов сделать следующий ход.

Он колеблется, но тянется к пешке…

19. e4-e5

…лишая твоего ферзя возможности помочь королю. Ты видишь это сразу и до боли закусываешь губу. «Всё пойдёт через задницу», — проносится в голове, но ты достаточно благоразумна, чтобы оставить мысль там, не озвучивая.

— Знаешь… я подумал, — начинает Борн, но тут же осекается. — Впрочем, забудь. Просто знай, несколько вариантов я просмотрел и за чёрные фигуры. Ходов остаётся колоссальное количество и всегда найдётся один, самый правильный.

Это, пожалуй, самая длинная фраза, которую он сказал тебе за всю историю знакомства. Но от неё сводит скулы и щиплет в глазах.

— Ты планируешь пробраться на яхту Вамбози и закончить со всем там? Не кажется ли это безумством?

— Это единственное место, где он остаётся уязвимым. Мы месяц готовились к операции, и систему безопасности устанавливал наш человек.

— Связи между мной и тобой не будет всё это время, Борн.

— Всего несколько часов. Меня перехватит лодка Управления, ты же знаешь.

— Будь осторожен, Джейсон, — вырывается у тебя, потому что совсем уже невозможно сдержаться.

Он наклоняется, заворачивает непослушную прядку за твоё ухо и касается губ.

— Всё будет хорошо, Никки.

…

Ты просишь покинуть своё рабочее место на несколько часов в самый разгар дня. Конклин даже не замечает твоего существования. Он поглощён нецензурным диалогом с начальником оперативного штаба, а ты, сочтя молчание за согласие, выходишь на улицу.

Бледный дневной свет самого обычного декабрьского вторника ударяет в глаза, забирается за шиворот холодный ветер. Ты не чувствуешь, но негнущиеся ноги сами несут тебя к берегу Сены.

Тебя полощет, выворачивает наружу — не слишком эстетичная сцена прощания, если, согласно сказанному в Библии, душа Борна теперь рядом с тобой. Ты можешь думать только об одном — он не видит этого грёбаного утра. И не увидит больше никакого, ни одного другого.

«Выстрел в спину», «за бортом», «Борн», «мёртв». Все эти слова и словосочетания никогда не станут синонимами или определениями. Они слились в один мутный, нескончаемый кошмар.

Ты не ешь и не пьёшь трое суток. Потом тебя тошнит даже от чая.

Зато на четвёртые сутки ты напиваешься в дешёвом кабаке, услышав от Конклина новость: «Мы пока не можем понять как, но Борн уцелел, мисс Парсонс. Его следы обнаружены в Цюрихе. Этот ублюдок провалил операцию, но не вышел на связь. Он ведёт себя странно, заставляя предположить, что слетел с катушек, либо… либо потерял память».

— Но…

На шестой день сердце твоё наполняется ликованием — у Борна действительно амнезия. К этому заключению приходит целая экспертная группа, собранная по такому случаю. Сердце наполняется, но камнем проваливается в желудок. На снимках, полученных ЦРУ с камер слежения, Борн не один.

Брюнетка. Не слишком и миловидная. Неуклюжая скорее. Зовут Мария. Скорее всего, немка, но, возможно, и русская.

Впервые за неделю ты начинаешь дышать ровнее. Мария, значит Мария. Главное — Борн жив. Да, и этот засранец отлично уходит от преследования и виртуозно заметает следы. Никому не удавалось сбить со следа ищеек ЦРУ. В этом смысле Борн — первый.

Ты ничего не пишешь в ежедневнике на следующий день. В Сочельник разрешает отдохнуть даже Конклин. Да, и ты искренне считаешь, что получила к Рождеству отличный подарок — известие о том, что Борн до сих пор жив.

***

На след Борна ЦРУ удаётся напасть лишь через пару недель. Но после того, как он расправляется с очередным наёмником, Конклин хочет возглавить операцию по зачистке лично.

Он привлекает к этому самого верного союзника — тебя. И ты с покорностью мартышки жмёшь на кнопки в импровизированном штабе во Франкфурте. Но если признаться честно, ты ищешь повод… нет, не встретиться, а помочь Борну уйти живым.

…

Ты понимаешь, что всё пойдёт через задницу, когда Борн убивает двух агентов, охраняющих лестницу перед квартирой, в которой укрываетесь вы с Конклином.

Но на один короткий миг ты ловишь взгляд серо-синих глаз, когда Борн нападает на Конклина.

Хочется закричать. Так, чтобы вылетели все стёкла и лопнули барабанные перепонки в ушах у Борна. Во взгляде Джейсона тень. Ты хочешь верить что это — искра узнавания. Но оцепенение не даёт тебе сдвинуться с места, хотя ты и должна броситься на помощь Конклину.

…

Ты присутствуешь на пышных похоронах своего бывшего начальника, но не чувствуешь и отголоска скорби в душе. Машинально отмечаешь, что зал украшен пионами, а речи больше торжественные и формальные, чем душераздирающие. Слов не находится даже у членов семьи.

Борн отмщён. Один из идейных вдохновителей проекта, сделавшего его наёмником, мёртв.

Но жива ли ты?

Ты хотела бы задать этот вопрос Джейсону Борну, но тот исчезает почти на два года.

***

В конце концов ты понимаешь, что не зря получала государственную стипендию и диплом с отличием. Ты выходишь на след Борна по своим каналам, и след этот ведёт на Гоа.

За две недели до ежегодного отпуска ты начинаешь улыбаться и с видимым удовольствием посещаешь магазины, покупая купальные костюмы, шорты и вьетнамки.

На вопросы коллег отвечаешь:

— Я уже давно планировала отпуск на море. Почему бы и не Индия?

Но ты не настолько глупа, чтобы очертя голову кинуться по адресу, записанному на пачке сигарет — предмета нового, но плотно обосновавшегося в твоей сумочке. Ты действительно путешествуешь вдоль всего побережья, чтобы выявить отсутствие слежки.

Это паранойя, но она — побочный эффект службы в ЦРУ.

Ты приходишь к дому Борна за двенадцать часов до вылета самолёта и останавливаешься за несколько ярдов от его бунгало, не в силах подойти ближе.

Джейсон и Мария отдыхают на террасе. Старые, продавленные шезлонги, полуденный зной и его пальцы, переплетённые с пальцами Марии.

Ты чувствуешь себя лишней. На всей планете.

***

Ты учишься жить заново и врёшь, что получилось. Даже самой себе.

На твоём столе георгины из Marché aux fleurs.******

Свидание, признаться, вышло крайне неудачным. Как и десяток других. Но ты настроена серьёзно.

В конце концов ты должна встретиться с Николя. Милым парнем — владельцем букмекерской конторы. Ты надеваешь кружевное бельё с твёрдым намерением, когда по телевизору начинаются «Новости».

В руках пульт, и ты готова выключить, потому что безбожно опаздываешь, но в следующий момент опускаешься на диван без желания двигаться с места, когда диктор сообщает: «Сегодня в девять утра по местному времени на мосту через реку Суари, что в Гоа, было совершено двойное покушение на туристов. Мужчине удалось бежать, его спутница убита выстрелом в голову. Личность погибшей установлена, ею является гражданка Германии — Мария Елена Кройц, объявленная в международный розыск около двух лет назад. Её спутнику удалось скрыться, но есть основания предполагать, что им является разыскиваемый по делу о государственной измене гражданин США Джейсон Борн».