Снейп достал из внутренних карманов мантии три украденных предмета и бросил их в центр круга. Перед его глазами лежали знаменитые исторические артефакты, имеющие особую ценность для школы — изысканный медальон, некогда принадлежащий Салазару Слизерину, кольцо Марволо Гонта и золотая чаша Хельги Хаффлпафф — но пытаться сохранить их было бы слишком рискованно. «Если Волдеморт сможет оживить даже крошечный кусочек своей больной души, о победе можно будет забыть! Их нужно уничтожить!»

Сделав глубокий вдох и сконцентрировав на крестражах всю свою магическую энергию, Снейп произнёс заклинание Адского пламени, с трудом удерживая волшебную палочку, когда из кончика древка ввысь взметнулся столб огня с таким мощным шипением и свистом, что более слабый волшебник был бы сбит им с ног. «Неудивительно, что Винсент так легко потерял контроль над огнём в комнате, до потолка набитой огнеопасными предметами. Просто чудо, что шестеро учеников не сгорели заживо… Ведь Гермиона тоже была среди них».

Земля тут же осветилась разгоравшимся пожаром, мгновенно превратившим крестражи в чёрную пыль. Как и ожидал Северус, камни выдержали всего несколько секунд. Огонь уже начал опалять траву, но в ту же секунду директор из последних сил наложил мощное контрзаклятие, погасив сопротивляющееся дьявольское пламя. Все было кончено за считанные секунды, осталась только выжженная полоса около двадцати футов длиной, похожая на чёрный хвост кометы — единственный признак свершившегося ночью магического действа.

«Именно так, Винсент, нужно было обращаться с Адским пламенем», — с грустью подумал Северус.

Он знал, что за целое лето трава прорастёт и скроет любые следы. Снейп разбросал носом ботинка обуглившиеся сожженные останки, убеждаясь, что от трёх артефактов, долгое время использовавшихся для самых тёмных целей, ничего не осталось.

Удовлетворённый свершившимся, он развернулся и собирался уже идти обратно в школу, когда его внимание привлекла высокая фигура существа, осторожно выглядывающего из-за деревьев на опушке леса.

— Кто здесь? — угрожающе спросил директор, потому что никто, кроме него, не должен был находиться на территории школы во время летних каникул.

— Флоренц.

— Покажись, Флоренц! Не бойся, я рад нашей встрече.

Кентавр покинул безопасный лес и рысью прискакал к Северусу, который пожал руку своему бывшему коллеге, изгнанному по приказу Долорес Амбридж.

— Ваше стадо скрывалось в лесу с тех пор, как был издан приказ об изгнании? — спросил он.

— Именно так, Северус Снейп. В Министерстве не нашлось глупцов, рискнувших так глубоко проникнуть в Запретный лес. Пока они не видят нас, то считают поверженными, а себя — победителями… Ничтожные глупцы! — с отвращением выплюнул Флоренц.

— Рад слышать, что вы в безопасности. Ты знаешь, что случилось с Хагридом?

— Полувеликан живёт в убежище, которое построил для своего брата Грохха.

— Грохха? Рубеус держал в лесу брата-великана?

— Да. Мы предостерегали его, предупреждали, что великана нельзя обучить, ему нечего делать среди людей, но я должен признать, что Хагрид добился некоторых успехов.

— И где сейчас этот Грохх?

— Он погиб в битве за Хогвартс. Гораздо более крупные и сильные сородичи легко одолели его, когда он присоединился к Хагриду и сражался за школу.

Лицо Северуса вытянулось от удивления. Он ничего об этом не знал.

— Ты не мог бы передать сообщение для Хагрида, Флоренц? Я не попрошу от тебя слишком многого.

Снейп знал, что в общении с кентаврами нужно проявлять почтение. Даже несмотря на то, что Флоренц преподавал в Хогвартсе и с ним общались как с коллегой, ввиду последних событий он вновь попал в стадо, а кентавры порой могли повести себя как гордые, высокомерные задницы.

— Что мне ему сообщить?

— Пожалуйста, скажи Хагриду, что на время летних каникул хижина в его распоряжении. Замок магически защищён, так что никто не сможет проникнуть на территорию школы, кроме директора и приглашённых мною гостей. Однако я сделал так, что защитное поле не повлияет на Хагрида. Он может покинуть лес и вернуться в свой дом. Также передай ему, что я прикажу домашним эльфам доставлять ему еду. Пусть запомнит лишь то, что не должен пытаться проникнуть в замок.

— Я буду рад передать ему благую весть, Северус Снейп.

— Благодарю, Флоренц.

Кентавр надолго замолчал и проникновенно всматривался в него, словно оценивал.

— Звезды сказали мне, что приближается время последнего столкновения светлых и тёмных сил. Вскоре всё решится окончательно, — загадочно произнёс он.

— Надеюсь, — сухо ответил Снейп.

Флоренц ничего не ответил, только слегка склонил голову на прощание, затем повернулся и галопом поскакал в лес. Северус в последний раз взглянул на уродливую выжженную полосу, темневшую на лужайке, и остался доволен собственной работой. «Несомненно, Тёмный Лорд скоро обнаружит пропажу крестражей, вопрос только, когда?»

***

Гермиона сидела на подоконнике в коттедже «Ракушка» и с грустью смотрела на раскинувшийся перед ней прекрасный пляж Тинворта: береговая линия освещалась вечерним солнцем, а на лёгких волнах в закатных лучах переливались золотистые блики. Окна и двери распахнули настежь, чтобы прохладный морской бриз проникал в дом, так как благодаря жаркой июльской погоде в маленьком коттедже становилось невыносимо душно, что особенно влияло на Флёр, находившуюся на шестом месяце беременности.

Француженка, у которой уже явно обрисовался аккуратный животик, была поглощена разговором с Орлой, только что сообщившей ей новость о своей неожиданной беременности.

Гермиона непроизвольно вздрогнула.

В глубине души её поражала внутренняя сила этой девушки, которую она знала всего несколько месяцев. «Сильно сомневаюсь, что если бы я случайно забеременела от неоднократно насиловавшего меня ублюдка, то вообще стала бы строить планы на будущее… Как и в том, что позволила бы ребёнку появиться на свет».

По правде говоря, гриффиндорка понятия не имела, что бы она сделала в данной ситуации. «Слава Мерлину, что Снейп всегда тщательно следит за тем, чтобы я ежемесячно принимала сваренное им противозачаточное зелье».

«С другой стороны, Орла неосознанно всегда стремилась к материнству, недаром она так замечательно обращается с Тедди и помогает Римусу. Не удивительно, что потеряв обоих родителей и не имея другой семьи, кроме ненавистных Малфоев, она цепляется за возможность иметь кусочек собственной плоти и крови, который смогла бы полюбить».

Флёр пригласила Гермиону, Орлу и Римуса с малышом на ужин после того, как Орла поговорила с ней через камин. К тому времени, как они появились в коттедже, Чарли уже заканчивал готовить, и из кухни доносились восхитительные ароматы. Гарт бегал вокруг своего хозяина, то и дело попадая ему под ноги, но получаемые им случайные пинки, казалось, того стоили, поскольку Чарли постоянно бросал дракончику лакомые кусочки. Со стороны они вдвоём выглядели довольно комично, так как Гарт явно считал себя кем-то вроде чешуйчатой кошки или собаки.

Гермиона поджала под себя ноги, устроившись на цветастых подушках, и прислонилась к оконной раме, глубоко вдыхая свежий морской воздух. Постоянная скрытность и заточение очень угнетали; даже если иногда они отдыхали в маленьком садике на площади Гриммо — это не могло заменить свободу.

Она проводила глазами Флёр, явившуюся на кухню за напитками; француженка открыто флиртовала с Чарли и время от времени ласково поглаживала его по спине. Уизли повернулся к ней, и Гермиона увидела лёгкую интимную улыбку на его загорелом веснушчатом лице; рыжие кудри были собраны в свободный низкий хвост на затылке. Чарли наклонился вперёд и нежно поцеловал Флёр в носик, а затем в губы, обвив свободную руку вокруг талии и прижимая её к себе.

Чарли явно оказывал ту поддержку, в которой нуждалась его бывшая невестка, и казалось, что их отношения (какими бы странными или неуместными они ни были) стали чем-то, что придавало им обоим сил и желания жить дальше. «Разве можно упрекать их за те крохи счастья, которые они обрели в разгар массового отчаяния?»