Однако, начиная с этого месяца, он должен будет не только справляться с превращением, но и заботиться о Тедди. «Спасибо Мерлину за добрых и верных друзей, на которых можно положиться и доверить им сына!» Даже если Орле каким-то чудом (хотя Римус совсем в это не верил) удастся сварить аконитовое зелье, он всё равно обратится в зверя и не сможет ухаживать за ребёнком, несмотря на то, что сохранит свой разум и станет вполне безобидным волком, который скорее всего проспит всё полнолуние. «Хотя, если у девочки получится убрать боль, я буду ей чрезвычайно признателен».

Он поставил колыбельку в комнате Чарли, поскольку в крошечной комнатке, предназначенной для девочек, однозначно и так было слишком мало места, туда невозможно было вместить ещё и детскую кроватку. Спальня хозяйки дома тоже находилась под запретом — было бы уж совсем несправедливо заставлять беременную Флёр вставать к Тедди посреди ночи после целого рабочего дня. Француженка, конечно, предложила свою помощь, но Чарли об этом и слышать не хотел. Так как Чарльз был вторым по старшинству из семерых детей Уизли, Римус предполагал, что он должен обладать определённым опытом в обращении с младенцами — достаточно было взглянуть на избалованного и довольного жизнью Гарта. «К тому времени, когда я вернусь за Тедди, крошечный длиннорогий, вероятно, будет считать моего сына своей личной игрушкой».

Поцеловав малыша на прощание, Люпин схватил пригоршню Летучего пороха и вернулся на площадь Гриммо, в столь же пустой и безжизненный старинный особняк, каким он был до появления милых девочек и членов Ордена, вместе с которыми здесь наконец-то закипела жизнь. Римус предусмотрительно перекрыл каминную сеть, зная, что Чарли сделает то же самое со своей стороны. Он откроет её снова… когда всё закончится.

Позже вечером, с наступлением первых сумерек, больше нельзя было откладывать самый неприятный момент. Римус воспользовался туалетом, а затем с огромным нежеланием прошёл в подвал, зная, что вскоре последует неизбежное. Так было всегда… с тех самых пор, когда его впервые укусил вервольф много лет назад.

Он закрыл за собой тяжёлую дверь, запер её вручную, а затем запечатал магией, добавив специальное заклинание, которое ужалит оборотня, если тот попытается вырваться на свободу. Люпин предполагал, что в прошлом месяце именно так всё и происходило — доказательством тому было множество глубоких царапин, видневшихся на внутренней части дверного полотна. Временами он испытывал жалость к тому существу, в которое превращался — в подчиняющуюся лишь инстинктам магическую тварь… вынужденную существовать взаперти и утратившую остатки разума.

Римус убрал свою палочку в коробку и спрятал её в глубине пыльного шкафа. «Оборотень не доберётся сюда, а даже если бы и добрался, всё равно не смог бы использовать палочку… зато мог бы её сломать». Он сделал всё возможное, чтобы обезопасить себя и защитить других. Со вздохом покорности судьбе, утирая слёзы сожаления и страха Люпин спустился по ступенькам в сырое подвальное помещение, скрытое глубоко под домом номером двенадцать на площади Гриммо, и лёг на старый порванный матрас.

«Сморит ли меня сон или я всё ещё буду бодрствовать, когда начнётся трансформация?» Этого он никогда не знал заранее.

***

Северус сидел в своём кабинете в Хогвартсе, только что спровадив нового профессора чар, которого он нанял вместо Филиуса Флитвика. Директор всем сердцем надеялся, что это была лишь временная замена. Флёр Уизли регулярно докладывала ему, что Флитвику удаётся не высовываться из Гринготтса; хитрый маленький профессор склонил гоблинов на свою сторону и старался быть им полезным, затаившись до тех пор, пока ему не вернут должность преподавателя.

«Что ж, крайне маловероятно, что при нынешнем режиме власти Филиуса можно будет вернуть назад законным путём. Ордену уже пора начать планировать, как убрать гарпию, приказавшую это сделать». И Северус рассчитывал получить от мести полное моральное удовлетворение.

Временно нанятый профессор Мальбус ворвался в кабинет директора утром первого же рабочего дня, жалуясь на сломанный водопровод в его личных покоях, который уже ремонтировал Филч, но, по-видимому, труба всё ещё извергала в ванную грязную воду. Северус тяжело вздохнул и пообещал, что проблема будет решена к вечеру. Он раздражённо закатил глаза, когда тощий преподаватель вышел, высоко задрав нос. Снейп задался вопросом: «Почему он просто не достанет свою грёбаную волшебную палочку и не починит водопровод самостоятельно, учитывая, что профессор якобы является высококвалифицированным специалистом». Как бы то ни было, Мальбус не был ни Пожирателем смерти, ни последователем Тьмы, и это оказалось главной причиной, по которой Снейп назначил его на должность Флитвика.

Минерва не скрывала безмерного облегчения, увидев, что Северус выбрался из цепких лап Волдеморта невредимым. Само собой, он решил не делиться с ней своими горестями об измученных гениталиях. МакГонагалл с радостью покинула кабинет директора и его личные покои, вернувшись в свои апартаменты декана Гриффиндора. На самом деле она прекрасно справилась со своими обязанностями — с тех пор как Снейп отсутствовал, не произошло никаких серьезных инцидентов.

Своевременное применение успокаивающей мази из ромашки и сбора волшебных трав, которую Северус изобрёл много лет назад, принесло ему блаженное исцеление от повреждений, нанесённых собственными руками, пока он страдал в подвале Риддла. Он почувствовал, как его пенис своевольно дрогнул в предвкушении очередной встречи с мисс Грейнджер, которую девушка должна была назначить сама. Северус старался не думать о том, насколько ему чертовски повезло, что волей судьбы он сблизился с такой прекрасной и невинной ведьмой, ведь из сей мысли следовало, что за это ему стоит благодарить Тёмного Лорда, а подобное казалось профессору немыслимым.

«Нет уж! Напротив, теперь особенно нужно сосредоточиться на том, как побыстрее убить ублюдка!» Вскоре должно было состояться очередное запланированное собрание Ордена, лишь только Люпин оправится после полнолуния. Отныне, после устранения последнего крестража, им нужно продвигаться вперёд семимильными шагами ради победы: для начала разработать план уничтожения Тёмного Лорда, затем — как освободить страну от Пожирателей смерти и вырвать власть из когтей розового кошмара, именуемого Долорес Амбридж.

***

Полная луна ярко светила за окном коттеджа, небо над тёмной морской гладью было чистым и безоблачным. Гермиона стояла у окошка, глядя на залив и береговую линию Тинворта; в серебристом лунном свете вырисовывался мистический дивный пейзаж. Гриффиндорка любовалась видом и удивлялась, как полнолуние может быть настолько прекрасным и при этом причинять оборотням столько боли и страданий. «В эту самую минуту Римус добровольно запер себя в подвале и мучается от душевной и физической агонии». Тем временем она смотрела на сияющую в небе луну, а его маленький сын мирно спал в комнате на втором этаже. «Всё это слишком несправедливо!»

Чарли приготовил для гостей изумительный ужин — ароматный пирог с курицей, а на гарнир подал запечённый картофель с мясной подливкой и овощами. Флёр положила себе внушительную порцию; её беременность перешла во второй триместр, и аппетит у девушки, судя по всему, был отменный. Гарту тоже перепал хороший кусок пирога. Изначально для него поставили на пол пустую миску, но маленький дракон с выражением оскорблённого достоинства подцепил её зубами и поставил на свободное место, взлетев на стол. Он принялся есть вместе с остальными, не сводя глаз-бусинок с Чарли, словно дерзко бросал вызов своему хозяину.

Орла настояла на том, что сама искупает Тедди, пока Гермиона мыла посуду, а Флёр сидела на диване с Гартом на коленях. Она почёсывала дракона за ушками, будто домашнего кота, позволяя Чарли массировать свои ноющие ноги. После того как Тедди уложили спать, благодаря совместным усилиям Орлы, Чарли и Флёр (Гермиона решила остаться в гостиной, предпочитая играть с Гартом и маленьким мячиком, вместо того чтобы становиться ещё одной нянькой), они ещё немного посидели и поговорили, пока Флёр не отправилась в ванную, заявив, что очень устала.