Чарли потребовалось полчаса, чтобы отговорить Орлу от совместной вечерней прогулки по пляжу, заявив, что благоразумнее будет остаться дома и присмотреть за Тедди. Вскоре после этого недовольная хаффлпаффка ушла спать, оставив Чарли в лёгком замешательстве.

— Кажется, кто-то влюбился… — прошептал он и насмешливо фыркнул.

— Сомневаюсь. Ты думаешь, это возможно после всего, через что она прошла? — возразила Гермиона. — Скорее всего, Орла чувствует себя в доме как в ловушке и хочет вырваться на свободу. Видит Бог, мы все заложники обстоятельств.

Уизли выглядел слегка разочарованным, и она звонко рассмеялась.

— Не нравится, что девушка оказалась невосприимчива к обаянию великого Чарли Уизли? — поддразнила Грейнджер.

— Ох, и не говори! Да как она посмела сопротивляться моей природной притягательности?!

Гермиона игриво шлёпнула его по ноге и встала, решив принести из маленькой кухни бутылку вина, после чего разлила напиток по двум бокалам.

— Поскольку её парень недавно погиб от зубов гигантской змеи-крестража, предполагаю, что сейчас она не в настроении для новых отношений, — предупредила она. — Хотя, если бы это было так, уверена, ты был бы первым в списке претендентов.

Гермиона насмешливо улыбнулась Чарли, который развалился на диване, и протянула ему наполненный бокал.

— А как же ты, Гермиона? Ведь ты тоже совсем недавно потеряла своего парня?

Девушка собиралась с мыслями, сделав пару небольших глотков из своего фужера, затем поставила его на низкий кофейный столик.

— Рональд никогда не был моим парнем. Он… он был моим лучшим другом, так же как и Гарри. Возможно, на шестом курсе, а может, и раньше, мы ещё могли бы стать парой, но этого не случилось. Только в ночь финальной битвы, ближе к концу, между нами проскользнул один… момент.

— Момент?

— Он поцеловал меня. Ну, на самом деле мы поцеловали друг друга. Мы как раз уничтожили один из крестражей в Тайной комнате, и, наверное, вдвоём поддались эйфории. В любом случае это был чудесный поцелуй. Правда, тогда я не знала, что он будет нашим первым… и последним.

— Прости меня, Гермиона! Не следовало начинать эту тему…

— Всё в порядке. Наши отношения остались в прошлом, но я счастлива, что мы успели поцеловаться. Рон умер, зная, что я люблю его.

— А ты любила его?

— Разумеется, как лучшего в мире друга! Как вторую половину?.. Кто знает, что бы случилось, если бы он выжил… Уверена, мы бы постарались превратить наше влечение в нечто большее.

— А ты знаешь, что он был грязнулей и неряхой? — усмехнулся Чарли. — Среди всех нас, комната Рона всегда была самой неопрятной, его носки пахли просто отвратительно, он поглощал еду со скоростью голодного гиппогрифа, а его лобок был таким же рыжим, как и макушка.

Гермиона не смогла удержаться от громкого хохота, но затем постаралась взять себя в руки и прикрыла рот рукой, чтобы не разбудить кого-нибудь из спящих, особенно ребёнка.

— Я думала, что рыжий лобок — это отличительная черта всех Уизли, — возразила она, лукаво приподняв бровь.

— Хочешь проверить?

От удивления она невольно округлила глаза, в то время как Чарли уже поставил свой бокал на столик и пересел с дивана поближе к девушке, вплотную касаясь её бедром.

— Чарли…

— Я могу быть с тобой, Гермиона! И смогу вернуть всё, что ты потеряла! Я — последний взрослый Уизли, и горжусь этим! Позволь мне возместить всё, чего ты лишилась, когда тёмные силы забрали у тебя моего брата!

Не дожидаясь ответа, он наклонился и поцеловал её. Их губы слились, его прикосновения показались ей нежными и уверенными.

Чарли отстранился, оценивая реакцию девушки, его глаза искали одобрения и согласия. Гермиона поймала себя на том, что неосознанно кивнула, и он продолжил её целовать, на сей раз осторожно обхватив рукой затылок и прижимая к себе. Он ненавязчиво приоткрыл её рот своими губами, сплетая их языки в соблазнительном медленном танце.

Чувства Гермионы были атакованы со всех сторон. Чарли буквально излучал доброту, простоту, безопасность и уют. Его поцелуи были манящими и на удивление чувственными, от них внизу живота появилось приятное волнение. Когда она ощутила, как Чарли взял её за руки, это так сильно напомнило ей о Роне, что у неё защемило сердце.

«Но ведь…»

«Но ведь… что? Что меня смущает?»

Гермиона отстранилась и посмотрела на его честное, открытое лицо — в голубые глаза, полные заботы и преданности; на длинные вьющиеся рыжие волосы, длиною чуть ниже плеч, и на давний шрам сбоку на шее. Его широкая, мозолистая и покрытая зажившими ссадинами ладонь продолжала сжимать девичью ручку. Предплечья молодого мужчины были загорелыми и веснушчатыми. Гермиона не сомневалась, что Чарли всерьёз намерен занять место брата, заботиться о ней, как это сделал бы Рон.

«Но…»

При всех его замечательных качествах, он не был… им. Нет, не Роном, а суровым черноволосым волшебником с крючковатым носом, со строгим лицом, отмеченным суровыми морщинами, и чёрными, словно тьма, глазами — такими бездонными, что, казалось, в них можно утонуть. От него не пахло зельями и старым пергаментом. Он не носил развевающуюся тёмную мантию, порой трепетавшую при ходьбе за спиной, как крылья нетопыря. Он не мог внушать страх и одновременно возбуждать. Чарли был румяным и пышущим здоровьем молодым человеком. Его кожа не обладала аристократической бледностью, а взгляд не был настороженным и недоверчивым.

«О Мерлин, неужели я полюбила его?! Неужели я влюбилась в профессора Снейпа?!»

При мысли об этом её сердце забилось быстрее.

— Гермиона, — прошептал Чарли, вырывая её из размышлений, — сейчас я здесь ради Флёр, но могу помочь и тебе… если, конечно, ты мне позволишь…

«Я должна ему позволить!» Ей хотелось доказать самой себе, что она ошибается. «Нет, не совсем так!» Скорее, ей просто нужно было убедиться, что чувства, возникшие к Снейпу, могут появиться и к другому волшебнику, особенно к такому очаровательному, как Чарли. Гермиона встала на ноги, увлекая мужчину за собой, и позволила ему обнять себя. Приятно было почувствовать его надёжные тёплые объятия. Она поцеловала его снова, на этот раз смелее и требовательнее.

Ей было приятно, но не возникло вспышки другого чувства — страсти. Тем не менее она предположила, что за страсть отвечали чары Вожделения. Внезапно Гермиону поразила мысль, что тёмная магия до сих пор не покарала её за поцелуй с кем-то, кроме Снейпа. Возможно, наказание жалящим проклятием появлялось лишь при прикосновении к самым интимным частям тела. И тут, как ни странно, она почувствовала на своей спине другую руку Чарли. Волшебник ласково притянул её к себе за талию.

— Чар’ли!

Они резко прервали поцелуй и вдвоём уставились на Флёр, незаметно спустившуюся к ним во мраке гостиной.

— Ты нужен мне, Чар’ли! — настойчиво сказала она, убирая его руку с поясницы Гермионы. — Но я могу поделиться им с тобой, Гер’миона. Мы оба потер’яли тех, кого любили. У нас остался только Чар’ли.

Вслед за этим заявлением Флёр потянулась к Гермионе и легонько чмокнула девушку в щёку, затем повернулась к Чарли, который охотно приобнял француженку и поцеловал так же жарко, как целовал Грейнджер всего несколько секунд назад. Кстати, второй рукой он продолжал крепко обвивать талию Гермионы, не отрываясь от губ Флёр.

Гриффиндорка сразу же поняла смысл слов Чарли, когда он говорил, что теперь «рядом» с Флёр. Он взял на себя роль, а точнее, занял освободившееся место после трагической смерти брата, заполняя собой огромный пробел, появившийся в жизни беременной жены погибшего Билла. «Судя по всему, они уже спят вместе». Молодые люди наконец-то перестали целоваться и вдвоём посмотрели на неё, ожидая ответной реакции и желая понять, что Гермиона думает не только об их отношениях, но и о том… чтобы к ним присоединиться.

В конце концов, Флёр первой не выдержала затянувшегося молчания. Блондинка мягко обхватила ладонями лицо девушки и поцеловала прямо в губы, словно пытаясь одновременно пригласить её и подбодрить. Француженка готова была поделиться Чарли и предлагала ей место рядом с ними двумя. Пока Флёр целовалась с Гермионой, Чарльз одобрительно поглаживал её по спине. Они втроём стояли на коврике у потухшего камина и вместе составляли странное трио в серебристых лунных лучах, проникавших через окна и освещавших тёмную комнату.