— Если позволите, ваше величество, я пойду к принцу, — пытаясь сдержать слезы, выговорила Мэрибель, поднимаясь на ноги.

— Идите, — еле слышно отозвался король, закрыв глаза.

…

Уже несколько часов Майкл сидел на полу камеры практически неподвижно. Последний щедрый ужин, что ему принесли утром, остался стоять у дверей совершенно нетронутым. Осужденному не хотелось ни есть, ни пить. Не хотелось даже дышать, но с этим справиться было уже сложнее.

Свет из маленького окна под потолком все больше окрашивался в оранжево-красные тона, что предшествовали скорому закату. Глядя в стену остекленевшим взглядом, мужчина медленно вращал в пальцах серебряную фибулу, подаренную принцессой. Удивительно, как стража не отобрала ее у него еще при аресте — видимо, просто не успели заметить. Может, ему стоило сейчас попытаться вскрыть ей себе вены? Почему бы и нет… Всяко лучше умереть по своей воле, нежели стать очередной забавой для озлобленной, жаждущей крови толпы.

Однако, минута сменялась минутой, а Майкл так и продолжал оцепенело сидеть, таращась на обледеневшие каменные плиты темницы. Его тело отказывалось слушаться приказов, равно как и сознание постепенно погружалось в туманную дрему. В любой момент за ним могли прийти и узник ловил себя на мысли, что сейчас судорожно вслушивался в каждый шорох за дверью.

Солнце опускалось все ниже и ниже, уже приобретая багряную окраску, что залила своим светом тесную камеру. Тишина. Не доносилось ни шагов, ни разговоров стражи из коридора. Об осужденном, как будто, все внезапно забыли.

Когда же на небе взошла луна, Майкл, дрожа все телом, вцепился пальцами в свои волосы, издав хриплый отчаянный вопль. Сколько над ним еще будут издеваться? Нервы мужчины уже не выдерживали и уже через секунду, из его груди вырвался судорожный всхлип.

…

— Господи, да как же это… — срываясь на рыдания простонал Вардэн, держа неподвижную руку сына, над которым уже несколько часов трудились лекари.

Твари, напавшие на него, имели сильнейший яд в своих зубах, что постепенно растекался по жилам, неотвратимо подбираясь к сердцу. Никто из знахарей не мог дать гарантий, что их снадобья успеют спасти принца от гибели. Если его организм окажется достаточно сильным, юноша сможет выкарабкаться из могилы, но сейчас, оставалось только ждать и надеяться на лучшее.

Мэрибель, пытаясь держаться из последних сил, тихонько гладила по спине королеву Хильду, что захлебывалась в слезах.

— Он ушел из-за тебя, Вардэн! — в истерике прокричала она, — зачем мы вообще сюда приехали?! Кому нужен этот проклятый брак кроме тебя и Эдуарда?! Во всем только вы виноваты!..

— Тише-тише, — пробормотала фрэйлина, пытаясь утихомирить женщину, — спокойно, дорогая…

Впервые за долгое время, король не нашелся, что сказать. Глядя на искалеченное, почти бездыханное тело сына, отцу хотелось тотчас сброситься со скалы, настолько невыносимо его сердце разрывалось от боли.

…

В эту ночь, Эдуард так и не смог уснуть, молча блуждая по комнате из угла в угол.

Его младшая дочь, обливаясь слезами, заперта в комнате под вооруженным конвоем, а принц Джаспер уже почти одной ногой в могиле — вот, к чему они пришли, пытаясь примирить и объединить два северных королевства. Стоило ли оно того?.. Сколько бы королю ни хотелось обвинить во всех бедах нищего лесника, что до сих пор томился в застенках, он понимал, что тот оказался лишь небольшим звеном в цепи его собственных ошибок.

И вот же жестокая ирония — именно сейчас, когда Эдуард был полон решимости избавиться от охотника раз и навсегда, его язык так и не повернулся отдать палачу последний приказ. Король не испытывал сострадания к гаду, что обесчестил его дочь, но сейчас, как это ни печально, он оказался единственным человеком в Дорстейне, кто мог избавиться от напасти, вновь пришедшей в королевство из лесов.

Эдуарду было тошно от мысли, что ему придется просить о помощи того, кого он осудил на мучительную казнь, пусть еще и не успел привести приговор в исполнение. Но даже не это сильней терзало мужчину… Зная повадки таких людей как Майкл, он прекрасно понимал, что выпусти он его на волю — тот неминуемо сбежит. Стоит только охотнику оказаться на территории леса, и уже никакая стража и кандалы не удержат его в плену.

Ночь протекала час за часом, а король, так и не мог прийти к окончательному решению, как поступить с мальчишкой. Гордость и упрямство сцепились в драке с чувствами, к которым раньше Эдуарду не хотелось прислушиваться, однако, сегодняшние слова Мэрибель, заставили его о них вспомнить. Если сейчас он пойдет на поводу у своего уязвленного самолюбия, Мэллори ему этого никогда не простит. Не говоря уже о том, что теперь еще и жители королевства оказались под смертельной угрозой. Наплюй Эдуард на это сейчас — неизвестно, сколько жертв, в итоге, останется на его совести.

Когда за окнами уже начало светать, король обессиленно упал на край кровати, пряча лицо в руках и оставаясь неподвижным до тех пор, пока в двери не постучали.

— Ваше величество, — с учтивым поклоном произнес советник, — вы просили зайти к вам утром, узнать по поводу осужденного.

— Да, — хрипло отозвался Эдуард, ссутулив плечи и поднимаясь на ноги, — минуту…

Слуга молчаливо ждал, наблюдая, как король с замученным видом подошел к столу, почти залпом выпивая бокал вина.

— Скажи ублюдку, что для него есть работа, — наконец, проговорил он, — и что в обмен я смягчу ему казнь до обезглавливания.

Советник озадаченно заморгал, а король с едва слышным стоном выдохнул. Это решение далось ему совсем нелегко. Приняв его, Эдуард смирился с тем, что охотник, с большой долей вероятности, избежит правосудия. Хотя, кто знает?.. Если при встрече с дикой стаей он найдет свою смерть — так тому и быть. А если же, справившись со зверьем, сбежит восвояси — это послужит Мэллори доказательством, что никакие влюбленные принцессы подобным типам и даром не нужны. Пусть проваливает ко всем чертям из его королевства и из жизни его дочери.

…

— Мэллори, прошу, поговори со мной!.. — в очередной раз взмолилась Маргарэт, стоя за дверью.

Принцесса, что уже долгие часы лежала на кровати едва дыша, никак не отреагировала на голос сестры. Что бы она сейчас ей ни сказала — это не имело значения. Когда вчерашнее солнце опустилось за горизонт — уже абсолютно все в этом мире потеряло для девушки былую важность.

Единственный человек, что находился с Мэллори в комнате — была Анна, которую оставили присматривать за принцессой. И сколько бы служанка ни пыталась поговорить с ней, та лишь оцепеневшим взглядом смотрела мимо, словно не видела и не слышала ничего вокруг себя. Уж лучше бы, Мэллори снова кричала и билась в истерике — по крайней мере, в такие моменты, Анна была уверена, что девушка жива, а когда она часами лежала в подобном ледяном ступоре, это пугало няню до дрожи.

Вскоре, Маргарэт, так и не добившись от сестры ответа, в слезах вернулась к себе, но уже через несколько минут, в двери охраняемых покоев опять раздался стук.

С тяжелым вздохом, Анна проследовала к дверям, чуть приоткрывая их.

— Мэллори, дорогая, — осторожно пробормотала служанка, возвращаясь к постели принцессы, — тебе просили передать письмо…

В ответ все та же тишина и няня, неуверенно помявшись, заглянула в записку.

— Он жив, — тихо добавила она, пробежавшись глазами по строкам.

— Что? — сиплым шепотом откликнулась девушка, вздрогнув всем телом.

— Это письмо от леди Мэрибель, — ответила Анна, протягивая Мэллори маленький свиток.

Судорожно схватившись за письмо, принцесса с лихорадочно блестящими глазами перечитала написанное. Добравшись до последней фразы, девушка со всхлипом упала обратно на подушку. Майкл все еще был жив. Да, отец уготовил ему схватку, из которой он едва ли сможет выйти победителем, но все же — это не верная смерть от рук палача. Еще оставалась надежда…

========== 32 ==========

Слушая завывания ледяного ветра, что врывался сквозь зарешеченное окно, Майкл, лежа на скомканном пледе, застывшим взглядом наблюдал за возней мелкой мыши в углу, что доедала его «последний ужин», принесенный охраной вчера. Судя по довольному писку, грызун был в восторге — не каждый раз им здесь перепадала столь щедрая, и даже съедобная трапеза.