— Так водопровод же есть.

— Да что это за водопровод! Несколько бамбуковых труб! Этого не хватит и на одну инсулу. Наверняка ведь и сейчас хватает не на всё.

— Добираем из колодцев. С ними — хватает.

— Так это для деревни хватает. А для города вам настоящий акведук нужен вот с такими трубами, чтоб воды хватало, — я показал ему руками размер с человеческую башку.

— Куда столько? — поразился он.

— В канализацию. Представь себе коробку в пять этажей и живущие в ней хотя бы полсотни семей. Срут и ссут все, и сколько воды нужно, чтобы всё это смыть?

— Гм… И где ж мы столько её в сухой сезон возьмём?

— В том-то и дело. Что высоты для напора воды хватит не на пять, а на все семь этажей, я тебе и без архитектора сам сразу скажу. А вот хватит ли воды — не уверен. А без этих удобств чем инсула лучше хорошего деревенского дома?

— Ну, если так, то ты прав, конечно. Но люди-то хотят, чтобы было как в городе.

— То есть не хуже, чем в Оссонобе и в Нетонисе?

— Ну да, чтобы как там всё было. Там инсулы, и наши тоже хотят инсулы.

— Так не получится же как там, если воды не хватит. Будут, как и сейчас, ходить в отхожее место на улице, только многим для этого придётся ещё и спускаться с верхних этажей. Ну и чем это тогда отличается от деревни? Тем, что раньше была одноэтажная, а теперь стала многоэтажной? Это сейчас людям достаточно внешнего сходства с городом, а поживут, узнают, в чём разница, и поймут, что всё равно живут хуже. Ну и какой смысл?

— Так тогда тем более архитектор нужен. Ну вот как я людям объясню то, что ты мне сейчас сказал? Мало ли, почему я так говорю? Может, мне просто хлопот лишних не хочется? А вот если им грамотный и знающий человек всё это объяснит — это же совсем другое будет дело. Тоже обидно, конечно, но это же из-за природы, а не из-за руководства — это не так обидно, и все всё поймут правильно.

— Ну так ты и не говори им, что нет, и всё тут, а скажи тоже, что ты не уверен, а точно только архитектор скажет, когда его пришлют. В нём отказа не будет, я только не могу обещать тебе ближайшего срока. И что-то он наверняка придумает не хуже наших инсул, только более подходящее для вас. Город — это ведь не высокие этажи, а удобства. И я не сильно удивлюсь, если это окажется что-то такое, чего вообще нигде больше нет.

— Хорошо, я понял. Мы пока достроим форт и займёмся волноломом. После них, если с архитектором выйдет задержка, займёмся вторым таким же фортом с той стороны входа в гавань. Потом — начнём заготавливать камень для будущего строительства, а на малом острове — раковины для пережигания на известь. А ты, Дамал, смотри, как всё это делается — тебе ведь там в своей фактории постройкой ещё большего форта руководить.

— Это не в ближайший год, — успокоил я испугавшегося купца, — Дело большое и общее, так что и деньги на это Тарквинии выделят, и сведущими в деле людьми помогут. Ты пока насчёт земли под форт договаривайся и рабочих присматривай. Дикари вообще умеют строить из камня?

— Ну, не форты, конечно, и не на известковом растворе, но если будут сведущие в этом люди, то под их руководством должны суметь. Их каменных холмов, которые, как говорят, похожи на египетские пирамиды, я не видел — нас не пускают вглубь острова. Но в их прибрежном поселении есть каменная хижина, и выстроена она довольно неплохо.

— А так в основном в пещерах живут?

— Там, где я видел, только в пещерах и живут. Та хижина — это у них или место для каких-то своих церемоний, или сельский храм. Точнее не скажу, покуда переводчиков хороших нет. Да и какое нам дело? Главное — видно по ней, что строить умеют.

— Представляю, каково с ними придётся, — хмыкнул наместник, — Тут пока раба научишь делать как следует то, чего он никогда раньше не делал, сам умаешься, а там же все такие будут. А наши-то здесь думают, что это нам тяжело.

— Везде легко и просто, где нас нет. Название будущему городу придумали?

— На всё воля Тарквиниев, но если они соблаговолят принять наше пожелание, то люди хотели бы назвать свой город Гастой. Это не посчитают нескромным?

— Из-за того, что ТА Гаста — Царская? — сообразил я, — Ну, если и посчитают, то не настолько, чтобы из-за этого отказать. Хотя посмеются наверняка. А почему вы именно Гасту выбрали? У вас что, так много людей оттуда?

— Да какое там много! Пять семей только и есть, да и те не из самого города, а из окрестных деревень. А выбрали — ну, это я виноват, если начистоту. Те, что из-под Илипы, хотели назвать Илипой, кармонцы — Кармоной, малакцы — Малакой, так большинства же ни у кого нет, и в результате только переругались. Я им просто ради шутки Керну сперва предложил, так ты представь себе только, хоть и смеялись, но идея понравилась, и её бы приняли по принципу "ни вам, ни нам", если бы сами кернские финикиянки истерику не закатили — вот не хочется им даже такого напоминания о ТОЙ Керне. Ну тогда я, чтобы и их не обижать, Гасту предложил. Опять же, ради шутки — думал, тоже посмеются, а потом что-нибудь другое выберут, ни для кого не обидное. Я им, собственно, так и сказал, когда они отсмеялись. А народу понравилось — посудачили меж собой, да и сказали, пусть Гаста и будет, а то иначе раньше сам город построим, чем о названии договоримся. Ну вот и как тут теперь на попятный пойдёшь?

— Тоже правильно, — прикололся я, — Гаста Горгадская, значит?

— Максим, ну не навьючивай меня ещё и этим! — Фабриций ходил взад-вперёд по комнате, что твой тигр по клетке, — Ты же был на месте сам и видел всё собственными глазами. Ты знаешь эти вопросы лучше меня, ну так и реши их сам на своё усмотрение.

— Так полномочия же только у тебя, — что-то мне, млять, не нравится ход мыслей босса, и если это именно то, чего я опасаюсь, то это звиздец всему.

— Ну так и принимай полномочия! — млять, этого-то я и боялся, — Приказ я хоть завтра подпишу, и в правительстве все проголосуют, как надо — в чём проблема?

— Фабриций, ну подумай сам, ну какой из меня в звизду глава правительства?

— А из меня?! Максим, я тут барахтаюсь, как хрен в замёрзшей воде! Я и трети всех дел не разгрёб, а уже загребался и решаю — млять, как ты это называешь? Три самых круглых вопроса?

— Глобальных?

— Да, всей Ойкумены, раз уж ты считаешь её круглой.

— Кто я, где я и какого хрена я тут делаю?

— Да, именно их. Боги, и как только дед справлялся с этой ношей! Я один и я не могу разорваться надвое. Как я могу тянуть одновременно Оссонобу и Гадес? Отец тоже разорваться пополам не может — ты же знаешь, что такое Карфаген.

— Млять, ещё худший гадюшник, чем Гадес.

— Вот именно. И разве оставишь его надолго? Вот, обдумывали мы с отцом это дело и так, и эдак, и по всем видам выходит, что кроме тебя Оссонобу поручить некому. Так что принимай правительство и все вопросы, какие ты сможешь решить сам, решай на своё усмотрение. Мне будешь только докладывать о самом важном и согласовывать то, на что нужны будут серьёзные денежные вложения от нас. Серьёзные — это от трёх десятков талантов серебра, а на всё, что меньше, будешь просто отписывать мне вкратце, на что эти деньги нужны. ПОКА от трёх десятков, а дальше — будет видно…

— Млять, Фабриций, я и до дома ещё ни хрена не добрался, семью ещё ни хрена не повидал, а ты меня тут сходу без палицы охреначиваешь!

— Велия знает. Она предупредила меня, что ты вряд ли обрадуешься. Кстати, мы с отцом обсудили — он согласен удвоить твою долю в наших делах, если ты примешь наше предложение. Если этого мало — скажи мне безо всякого стеснения, сколько ты хочешь, я отпишу об этом отцу, и если это будет в разумных пределах — думаю, отец не откажет.

— Об этом Велия тоже знает?

— Да, я сказал ей. Так не делается, я всё понимаю, но млять, мы тонем и берём в руки любую солому. Вспомни сам, делал ли я так хоть когда-нибудь раньше…

— Да, тут особый случай, и я не в претензии. И когда она тебя предупредила — до того или после того?