Жизнь: 908%

Когда он попытался повторить этот маневр, я разрубил цепь мечом: расплавленный плазмой металл с шипением разошёлся, и в руке у мотоциклиста остался только жалкий кусок не больше полуметра длиной.

Тем временем Ехидна расправилась со «своим» байкером, и подступала к тому, которого я подстрелил. Он был ранен, но жив, и палил в мутанта, торопливо отступая. Вот урод! Опять придётся ремонтировать Ехидну. Я бросил в него диск, но байкер пригнулся, и оружие промчалось над ним, описало дугу и вернулось ко мне как раз в тот момент, когда мой противник отшвырнул бесполезный обрубок цепи и выхватил из-за пояса нож. Я пропустил первый удар, потому что ловил диск.

Жизнь: 898%

Пришлось быстренько сменить диск на игломёт и разрядить его в грудь мотоциклиста. Он отшатнулся, но тут же продолжил атаку, которую я блокировал мечом. К нему присоединились два товарища с автоматами, которые открыли по мне огонь.

Жизнь: 872…. 851…

Очки здоровья улетали на глазах. Я закричал от боли и только тогда вспомнил, что новый бронекомбез надо активировать. Как только я подумал о нём, имплант на затылке издал лёгкое шипение – словно воздух вышел из шарика – и моё тело покрылось чёрной плёнкой. Урон, наносимый пулями, сразу уменьшился.

Я ещё раз выстелил в байкера с ножом из игломёта – на это раз в колено. Нога подломилась, и он упал, упершись свободной ладонью в асфальт. Не обращая внимания на пули, я рубанул его по голове мечом, плазма рассекла кожу и череп, и мотоциклист рухнул мордой вниз.

Жизнь: 832… 823…

Ехидна всё-таки повалила своего противника на спину и принялась терзать, выхватывая куски мяса. Ночная улица огласилась жуткими воплями. Оставшиеся в живых байкеры нерешительно переглянулись. Я пальнул в того, что был справа, из игломёта, который тут же сменил на автомат. Мотоциклисты дружно открыли огонь, расходясь в стороны, чтобы усложнить мне контратаку.

Жизнь: 817… 809… 801…

Я срезал одного из них очередью и, когда он упал, подбежал к нему, хотя его товарищ стрелял в меня. Было больно, но терпимо – бронекомбез поглощал не только часть урона, но и ощущений.

Жизнь: 792… 783…

Пули жалили, выбивая по 1-2 очка, но их было много, причём, чем ближе находился стрелявший, тем больше их попадало в цель.

Лежавший на земле мотоциклист при моём приближении вскинул оружие и выпустил мне в живот очередь прежде, чем я отрубил ему руки. Автомат с вцепившимися в него кистями отлетел в сторону. Кровь ударила из культей двумя фонтанами, орошая асфальт. Я инстинктивно отступил, чтобы она не попала на меня, но тут же замахнулся, собираясь снести байкеру башку.

Жизнь: 771%

Моб разразился отборной матерщиной (уж не знаю, как встроенный в игру автопереводчик справлялся с такими тирадами, но получалось у него отлично). Он корчился и вопил, катаясь по земле.

- Да что за дебильная игра?! - донеслось до меня сквозь поток брани. - Зачем я вообще с ней связался?!

Байкер обращался не ко мне. Он упрекал самого себя. И надо сказать, я мотоциклиста отлично понимал. Мне в "Полночном рыцаре" тоже не нравилось. Вот только... он ведь явно палился в том смысле, что с его слов было нетрудно понять: истекающий кровью моб - игровой! Я опустил оружие, потому что мне стало интересно, чем его вопли закончатся. По идее, Чёрный Зверь должен был явиться и отправить нарушителя Завета в небытие без права вернуться в игру. Во всяком случае, не под тем же ником и не с того же аккаунта. Бедолаге, реши он, вопреки собственным сожалениям, продолжить исследование мира "Полночного рыцаря", пришлось бы всё начинать сначала.

Байкер выкрикнул ещё что-то, а затем вдруг захлебнулся собственными словами и захрипел. Тело его выгнулось дугой, опершись на кровоточившие культи, затылок и пятки. По мобу прошла сильная судорога. Ну, чисто одержимый бесами!

Я увидел, как лицо нарушителя первого и самого главного Завета покрывается сетью чёрных прожилок, сплетающихся всё гуще, так что буквально через три-четыре секунды его кожа приобрела цвет мокрого асфальта. Изо рта байкера вырвался короткий крик, перешедший в бульканье, а затем на подбородок и грудь хлынула вязкая чёрная слизь. Воняло от неё почище, чем в канализации! Мотоциклиста затрясло, словно к телу подключили электроды. Зрелище было не самое приятное, я вам должу. Спустя несколько мгновений он замер. Шкала жизни была пуста, как арктический пейзаж.

Так вот, какой ты, Чёрный Зверь! Заветы, и правда, не стоило нарушать - скоропостижная смерть отступников не была мифом, я наблюдал её своими глазами. И она мне совсем не понравилась. И ещё стало ясно, почему мобы так болезненно реагировали на расспросы и намёки относительно того, кем они являются. Если видел, как человек харкает вонючей чёрной слизью и выгибается дугой, сам не захочешь так же, а того, кто тебя провоцирует спалиться, пожалуй, возненавидишь.

Но долго предаваться размышлениям о природе недуга, свалившего невоздержанного на язык игрока, и методах Зверя, было некогда: всё-таки шёл бой. Я приказал Ехидне бросить терзать добычу и напасть на последнего оставшегося в живых байкера. Она с недовольным ворчанием подняла голову и двинулась в сторону мотоциклиста. У того как раз кончились патроны, но, вместо того чтобы заменить рожок, он бросил автомат, поднял руки и, попятившись, вжался в стену фургона. Ехидна припала к земле, готовясь к прыжку, но я остановил её. Никто ещё в игре не сдавался, и я не знал, как отнестись к поведению байкера. Вдруг тут имелся, например, скрытый квест?

- Убей его! – раздался в голове голос Изольды. – Что тут думать? Оставишь свидетеля – и он расскажет о тебе.

- Что именно? – поинтересовался я.

Мотоциклист трясся и выглядел весьма жалким. Жалости я, конечно, не испытывал, но и необходимости убивать его не видел. И потом: должна была существовать причина, по которой байкер задрал кверху лапки.

- Да вот хотя бы опишет тачку, на которой ты ездишь, - сказала Изольда. – Оно тебе надо?

В словах матери был резон, однако мне надоело, что игра ведёт меня, позволяя лишь незначительные отступления от основного «сюжета». В конце концов, я не был ребёнком и не нуждался в постоянных инструкциях – во всяком случае, не теперь, когда я уже успел осмотреться. Наверное, в этой линейности «Полночного рыцаря» отразился деспотизм отца Виллафрида, всё время пытавшегося сделать из сына того, кто устроил бы его, но мне хотелось свободы, хотелось немного прогнуть систему под себя. И потом: кто знает, не этого ли на самом деле добивался создатель игры? В сущности, я знал об их с Виллафридом отношениях очень мало. Вдруг папаша напоследок попытался научить сына самостоятельно определять свою судьбу? Может, «Полночный рыцарь» вовсе не должен был привить наследнику любовь к семейному бизнесу. Эти мысли пронеслись в моей голове, но показались бредом. Скорее всего, дела обстояли довольно просто, и никаких многоходовок не существовало. Тем не менее, я решил наплевать на советы Изольды и поступить по-своему.

- Проваливай! – сказал я байкеру.

- Что? – опешил тот.

- Серьёзно. Вали отсюда. И поживей, пока я не передумал.

Мотоциклиста не пришлось упрашивать: он сорвался с места и помчался к мотоциклам. Обернувшись, словно боялся, что я выстрелю ему в спину, он прыгнул в седло, завёл байк и рванул по улице прочь.