Так что Джаг остался один.

К вечеру в таверне заметно прибыло народу. Здесь было человек сто, не меньше, и простолюдины, и люди среднего сословия, и богатые, все довольно прилично одеты. Но из-за того, что зала была весьма просторной, не было толпы и не создавалось ощущения, что помещение набито людьми. Всем хватало места, оставались даже свободные столы.

Все старались занять места поближе к сцене, где выступали артисты. Ну а Джаг уселся подальше, у противоположной от сцены стены. Слушать музыку и пение можно и отсюда. Он в своей жизни видел разные таверны, большие и малые, грязные и чистые. И эта, «Толстый крокодил» — была одной из лучших, если не самой лучшей.

Обставлено все весьма просто, но с уютом и качественно. Хорошее вино и закуска — ого-го. И, снова, музыка эта, артисты…

Культура, думал он, и мысленно проговаривал, точно пробуя на вкус это слово.

Культура…

Каждую песню артистов зал награждал бурными аплодисментами, те, в ответ, кланялись и делали перерыв минут на десять, чтобы дать гостям заведения поднять кружки, перекусить и поболтать, а потом неторопливо начинали следующую песню, и гомон в зале утихал вместе с тем, как она набирала силу.

Пели они о море, об островах, о приключениях отважных героев, которые прожили под парусами свои лучшие годы. Романтические, и больше любовного уклона, часто не имеющие с реальностью никакой связи, но и они все же нашли отзыв в сердце Джага.

Песня проникла в его душу, затянула, оголила ее нервы, и Джаг позабыл даже про стакан — сидел, уперев запястье в щеку, смотрел и слушал.

Отвлекся, потерял бдительность. Да было уже поздно.

Увлеченный пением артистов, он не заметил, как к нему приблизился какой-то тип.

Лицо его Джагу сразу не понравилось.

— Миссир, вы не возражаете? — спросил Тип, указывая на стул напротив Джага.

Вообще-то Джаг возражал, очень даже. Он не собирался ни с кем болтать, а тем более с этим подозрительным мужиком, и в любой другой ситуации так бы ему и сказал. Но он отдавал себе отчет, что находится в чужом городе, почти-что в Авантии, и здесь люди слушаются законов и приличий. Своей несговорчивостью Джаг мог навести на себя подозрения. Потому он через силу кивнул незваному гостю.

— Кто вы?

— Меня зовут Фирак, — сказал Тип. — А вы…

— Барсо, — Джаг первое попавшееся имя из памяти. Так, ему казалось, звали кого-то из его детских приятелей.

— Миссир Барсо, не поймите меня неправильно, я прошу прощения за то, что вынужден обратиться к вам, и уверяю, что не отниму у вас больше пары минут. Я вижу, вы — человек, бывавший в море. Офицер или капитан корабля, как я полагаю…

Он остановился, ожидая реакции. Джаг непринужденным движением ладони показал ему продолжать.

— Так уж вышло, — сказал Фирак, — что я ищу один корабль. Он называется «Надежда Леады». Я хотел спросить вас, не попадался ли вам таковой на пути или же где-то в порту? Не слышали ли вы о нем? Нет ли хоть каких-то вестей?

Надежда Леады, повторил про себя Джаг.

Сердце его неприятно подпрыгнуло и забилось сильнее.

А как же, слышал. Этот корабль сейчас называется «Козёл».

— Надежда Леады… — Джаг попытался правдоподобно изобразить задумчивость. — нет, к несчастью, не припоминаю… А что за корабль?

— Он направлялся из Граты на Муйянку. Но там о нем ничего не слышали. Я думаю, может он сбился с пути. Мне очень неприятно предполагать самое худшее. Даже думать об этом не хочу. Видите ли, на борту этого корабля был мой друг…

— Стало быть, хотите узнать судьбу вашего друга?

«Сдается мне, если твой дружок был не черномазый, то он покойник…»

— Честно говоря, да, миссир Барсо. Я ищу именно его, на судьбу корабля мне наплевать. И, возможно… Скажите, вам не доводилось слышать где-то имя Джаг Марно?

— Не… — сказал Джаг. — Я такого не знаю.

— Ну конечно… — Фирак опустил взгляд и покивал головой своим мыслям. — Разумеется, вы не слышали. На что я только надеюсь, честное слово… Что ж, прошу прощения, миссир Барсо, за отнятое время.

С этими словами он встал из-за стола, учтиво поклонился и пошел прочь, быстро теряясь в растущей людской толпе в зале.

Артисты в этой таверне играют уж больно натурально, думал Джаг, чувствуя, как по коже бегут крупные холодные мурашки, а упавшее в пятки сердце медленно поднимается на свое место.

Что это вообще такое было, обмочи меня дьявол?! Друг, ага. Друзей у меня нету, да даже если и есть, в могиле я видал таких друзей. Морда его мне здорово не нравится. Гнутая вежливость, расшаркивания эти — сыграл он хорошо, даже слишком хорошо, так что слегка фальшиво. За этой маской скрывается опасный мордоворот и душегуб. К тому же, умный, что делает его еще опаснее.

Черт!

Джаг встал из-за стола и решительно направился прочь из зала, наверх, в свою комнату. Там он нашел уснувшего идальго.

— Спишь?

— Нет.

— И правильно. Пора валить. Поди найди мне Гаскара и бегом возвращайтесь сюда. Нас кто-то ищет. Меня кто-то ищет. Живо, давай, бегом!

Вытолкав идальго, Джаг закрыл за ним дверь и уселся на кровать. Он слушал, как грохочет сангрит сапогами по деревянным ступеням.

Надо было подумать. Хорошенько пораскинуть мозгами. Он обхватил голову ладонями. Но кроме мата в голову ничего не шло.

Вот ведь бес! Меня ищут. Кто-то, кто знает мое имя, знает про корабль, на котором я плыл. Как же умно было назваться чужим именем…

Вернее, знает он не сам корабль, а его старое имя.

Старое имя — старая история. Старые дела.

Эти люди — из моего прошлого.

Джаг снова услышал шум сапог по деревянным ступеням. Кто-то поднимался.

Ну все, пора утекать из города.

Джаг надел треуголку и вышел из комнаты. Уходить было надо сразу, а рассказать, в чем дело, он мог напарникам и по дороге…

Но это были не напарники Джага. В компании было три человека. Один уже поднялся и отпирал ключом дверь соседней комнаты, а двое других еще топали по лестнице, о чем-то разговаривая.

В свете свечей было хорошо видно, что у того, что отпирал дверь, рука была обгоревшая до самого плеча, и даже слегка поведенное ухо.

Двое тех, что шли позади, по лестнице, вели разговор. Джаг уловил обрывки из него:

— Достала меня эта жара… Печет как у дьявола в заду, что днем, что ночью. А в Грате сейчас — красота. Весна, цветы, и мессеры по улицам в платьях валандаются…

— Да, далеко нас занесло… Да вот только ежели пустые вернемся…

Горелый безразлично скользнул по Джагу глазами и вернулся к отпиранию замка. Но в следующий момент замер, точно остолбеневший, резко повернул голову к Джагу и уставился на него вылупленными глазами.

— Парни, — крикнул он неуверенным от потрясения голосом, — кажись, я его нашел…

Джаг узнал его голос. Именно этим голосом были произнесены последние слова, какие Джаг слышал в Старом Свете.

«Вспоминай Лонзо Валенте»

Авантийская империя. Город Грата.

Весна в Грате наступила быстро и неожиданно. Авантия не отличалась излишне снежными зимами. Омываемая мощным теплым течением, что шло с юга Титанийского океана, от дальних колоний Ривы до Ампары, где проходило вдоль берегов Сангрии и Мональфы, устремлялось на северо-восток и делилось надвое остроконечным островом Нижней Авантии, после чего северный поток течения резко брал на север, где быстро остывал в Полярном море, а южный — проходил через канал, что отделял берег Мональфы от обоих авантийских островов и уносился дальше, к северо-восточным скалистым берегам Хьерды и Ульфхеднара, где так же остывал в Полярном море, превращаясь в холодное течение, и возвращался обратно через середину Титанического океана. Благодаря этому течению Авантия, хоть и располагалась довольно далеко на севере в сравнении с солнечной Сангрией, не испытывала большой беды от зимних холодов. Мороз здесь бывал редко. Нынешняя зима была одной из самых холодных за последние десятилетия — так говорили в Грате. Все пророчили долгие холода, до самой середины весны. Но пророчествам не суждено было сбыться: снег и лед сошли за два дня, обнажая грязь и слякоть. А грязь и слякоть высохли в следующие несколько дней, пока над Авантией не было ни единого облака, так что некоторые уже успели начать жаловаться на палящее солнце. И это — в марте!