А уж кто, как не пират, лучше всех других знает, как правильно воспользоваться бардаком и хаосом!

Если раньше Джаг лишь смутно представлял себе, чем собирается зарабатывать на жизнь в этих морях — мотаться по морю и охотиться на корабли, то теперь он точно знал, чем займется Козёл в ближайшие месяцы: в общем-то, тем же самым, будет мотаться по морю и искать корабли.

Только вот кораблей теперь станет намного, намного больше. А вместе с этим больше станет и добычи.

Поэтому к неудаче с чавалами Джаг отнесся философски. Теперь, когда было ясно, что самый лакомый кусок еще впереди, нечего было горевать о былом невезении. С этим настроем Джаг приступил к своим делам на острове.

Первым делом, как рассвело, он сразу же отправил в джунгли людей на разведку — выяснить, далеко ли до Порт-Луля. А в это время велел получше укрыть корпус корабля ветками и зеленью. Такая маскировка не поможет, если смотреть даже с другого берега этой бухты. Но вот против наблюдения с моря, километров с двух-трех, может сработать.

Разведчики стали возвращаться к вечеру. Оказалось, что эти леса почти необитаемы, людских деревень и лагерей никто не видел, зато, если пройти на север километров пятнадцать, то найдешь хорошо накатанную дорогу, которая, по всей видимости, ведет к городу.

Пришло время задуматься о том, как попасть внутрь. С большим отрядом из двух десятков человек Джагу было, безусловно, спокойнее. В случае беды есть возможность отмахаться железками и отбиться от стражи, выиграв время для побега. Но такая толпа вооруженных людей на входе в город точно вызовет как минимум лишние вопросы и разговоры. А вот если идти небольшой группой, в два-три человека, то есть все шансы остаться незамеченными и на входе, и на улицах, сделать все тихо и так же незаметно убраться восвояси. Порт-Лиль большой город, тысяч десять человек здесь живет. Есть патрульная стража и целый войсковой гарнизон. Сколько солдат точно — кто его знает. Но уж точно больше сотни. А скорее, в целом, со стражей и регулярным ополчением, сотни три, если не четыре.

Джагу шум и пыль в этом деле были ни к чему. Порт-Лиль — не Такьярманка. Власть империи здесь крепка и имеет широкие возможности на всем острове. Если вдруг что пойдет не так, губернатор может мобилизовать все свои войска на поиски шайки Джага, и против двух или трех сотен солдат его команда никак не выстоит. Потому решено было действовать тайно.

— Мне нужны двое способных людей, которые пойдут со мной, — сказал он, собрав всех своих офицеров и атаманов шаек.

Первыми показали готовность Сурбалла, Мубаса и Соловей. За ними, не мешкая, ступили вперед все остальные.

— Не, — сразу сказал Джаг, помотав головой, — Это дело не для черных. Вы подумайте сами, это ж авантийский город. Свободный ниггер там будет как прыщ на коленке. С вами тайной операции никак не выйдет.

Сурбалла, Мубаса, Ваба и Кужип, подумав пару мгновений, согласились с этим суждением и отступили, хоть и слегка недовольно. Остались пятеро: Соловей, Атаульф Тяжелый, Борво Глазастый, Гаскар Монтильё и Кехт, тот, что по прозвищу Грот, из перебежавших солдат.

Джаг отрезал, долго не думая:

— Соловей, ты в своем уме? На твою физиономию каждая баба будет шею выкручивать. В город тебе соваться нельзя, сиди на Козле. Борво, с твоей повязкой там вовсе делать нечего, нас еще у ворот спеленают, потому как видно по роже твоей — пират! А ты, Атаульф, тоже не пойдешь. Негры черные, а ты уж больно белый. Харя у тебя для здешних мест непривычная. Гаскар…

Джаг призадумался, глядя на его лисью физиономию.

— Ты, пожалуй, пойдешь. Да, точно. Ты подходишь.

Гаскар пожал плечами, и на губах его появилась тень, только лишь тень довольной ухмылки, а лисья морда так и осталась непроницаемой.

Все другие обратили к нему свои пристальные и немного возмущенные взгляды. Каждый думал одно и то же: чем это он меньше меня выделятся. Но вслух возражать никто не стал. Все ж, не о дележке добычи шел разговор, а об опасном и хрупком деле, которое довольно легко загубить.

Из офицеров остался только один — Кехт Грот. Все взгляды переместились на него, и все разом подумали: неужто и этот тоже капитану на дело годится?

— Не-е, — Джаг покачал головой, словно предлагая Гроту самому признать очевидное.

— Не, брат. Ты уж никак не подходишь. С твоей-то мордой в тюрьму можно бросать безо всякого суда и разбирательства. Стража в тебе разбойника почует за версту, а нам такое без надобности.

Тот лишь пожал плечами, соглашаясь с логикой.

Но теперь встал другой очевидный вопрос. Джаг собирался взять с собой двоих…

— Так кто ж с тобой третьим пойдет, капитан? — спросил Борво. Остальные глянули сначала на Борво, а потом уставились на Джага, соглашаясь с резонностью вопроса.

— Я могу.

Это сказал не кто-то из них.

Все повернулись на голос.

Это был Росанто Герера. Молчаливый идальго, неразговорчивый и вообще ни с кем на борту не общавшийся сангрит. Про него легко было забыть, потому что он как-то умудрялся никогда не попадаться на глаза.

Насколько помнил Джаг, это был первый раз, когда идальго заговорил сам с того момента, как Джаг принял его в команду.

Да нет, сам себя поправил Джаг. Это вообще первый раз, когда он сам первым заговорил. Ведь, даже и тогда он умудрился не начинать разговора. Просто приперся на причальную площадь Такьярманки, встал перед Джагом и молчал.

— Хочешь в команду? — спросил его Джаг. Тот кивнул.

— Это правильно, — сказал Джаг. — Как тебя зовут?

Тот назвал имя, а Джаг отправил его в шлюпку, что отплывала к Козлу. Вот и все их разговоры.

А ведь действительно, задумался вдруг Джаг. Какие люди лучше всего подойдут для этого задания? Гаскар молчалив, умен и способен в своем деле. А идальго? Молчалив едва ли не больше Гаскара. Но при этом обладает еще одним удивительным талантом — оказываться невидимым даже на плотно забитом людьми судне. И, при этом, он еще и хороший фехтовальщик, что доказал в бою на квартердеке Палавена против авантийских лейтенантов.

— Хм… — произнес вслух Джаг. — Так тому и быть, идальго. Ты пойдешь со мной.

***

Хороша подобралась компания, думал Джаг. Мональф, сангрит и авантиец.

Но Джаг не знал, может ли называться авантийцем в полном значении этого слова. Он отнюдь не испытывал преданности своей короне, и не был рад авантийскому флагу на горизонте. Впрочем, то же самое можно было с уверенностью сказать и о его спутниках. Раз уж они оказались тут, рядом с ним, едва ли кто из этих двоих был рад повстречать в море суда под флагами своих стран. По древнему закону любое судно под флагом имело экстратерриториальность, то есть, являлось территорией своей страны, даже в порту другого государства.

А каждого из этих двоих, что лежат со мной в этой канаве, думал Джаг, на родной земле ждет либо тюрьма, либо плаха.

Найти город и подобраться к нему не составило труда. Но вот попасть внутрь, как оказалось, было уже не так просто. Он был окружен крепостной стеной, в высоту метра четыре. Врата большого барбакана были распахнуты, и через них то и дело проходили люди — крестьяне и фермеры с телегами и поклажей, работники лесоповалов, добывающих янтарное дерево, проехал даже разъезд конных — наверное, с посланием в какое-то дальнее поселение на острове. Но не все было так просто. На воротах нес дежурство добрый караул. Джаг насчитал двенадцать человек. Шесть внизу, контролировали входящих и выходящих, и шесть наверху, на барбакане и стенах, готовые опустить ворота веревочным механизмом и дать по неприятелю залп из мушкетов. Один из шестерки нижних был офицером, начальником караула, и, судя по выправке, достойным. Караул свой он поставил строго и профессионально. Его стража не дрыхла у стены, сдвинув треуголки на глаза и раскрыв рот корытом. Службу несли как подобает по уставу — двое солдат на страже у ворот, двое сидят на табуретах, но с оружием наготове, а еще двое отдыхают, но не спят. Через два часа сменяются. Больше того, сам офицер почти не садился, все время был на ногах, совсем не уставал и не терял бдительности, подавая своим людям пример.