Радуется, погань такая, что дело у меня не идет, злобно думал Джаг.

Третьим тоже был давно знакомый, хоть и не по имени. Этого человека Джаг знал как Лису — второго по значимости человека в команде Красной Свары. Человека, претендующего там на лидерство. Человека, которому капитанство Сухого не по душе.

Его лицо было, как и раньше, непроницаемо. Такая уж у него была физиономия — сама по себе казалось хитрой и необычной, но выражала очень мало его мыслей. Но, самое главное — стоял он не с Улькаиром. А значит, скорее всего, не с ним и пришел.

Когда шум сократился до приемлемого, Джаг решил ответить на самые важные и часто звучавшие вопросы:

— Мой корабль стоит на берегу потому что я его туда велел вытащить, идиоты! Он, вашу мать, на ремонте! И ремонт уже почти закончен. Днище проконопачено, обшивка поменяна. Но ежели кто из вас боится работы — пошли к собакам отсюда. Мне такие на корабле не нужны. Что до моей команды…

Джаг увидел в толпе еще одну знакомую физиономию — это был Дужо, крупный и сильный негр, который был на его корабле офицером, но решил выбрать себе другого капитана.

— Что до моей команды. Те, кто решил драпнуть — просто сдрейфили. Эти ниггеры были мне нахер не нужны. В моей команде они повидали разного лиха, но я хотел бы поглядеть в лицо тому ублюдку, который скажет, кто не получил своей доли с дела! Драть меня кошкой, да я самый заботливый капитан во всем Море Цепей! А они не оценили моей доброты, хотя это я отстоял для них корабль у покойного Барбо Нурги!

Хоть это было и неправдой, Джаг специально назвал это имя, чтобы позлить Улькаира, и по его морде, довольая ухмылка на которой при этих словах испарилась, он понял, что умело надавил на его самолюбие.

Народ, вроде бы, удовлетворили такие объяснения, и Джаг провозгласил на всю таверну:

— Так что, если кому охота заиметь себе золота в кармане, кто ходил под парусом, кто умеет драться и кто не чужд тяжелой работе — подходи ко мне. Но, прежде всего, мне нужен толковый штурман. Который поведет корабль и проложит курс. Есть среди вас такой? Оплата ему будет — как десять моряцких. Но ежели кто пожелает меня обмануть — сами знаете, отвечать будете сначала мне, а потом сразу Морскому Хозяину!

Зал притих. Все молчали, не решаясь замахнуться на такую высокую должность с такими суровыми требованиями. Но вскоре, по невнятным движениям в толпе, Джаг понял, что кто-то проталкивается вперед, намереваясь выйти.

— Дайте ему дорогу, вашу мать! — рявкнул он.

Люди затолкались, расступаясь перед смельчаком, и вскоре взгляду Джага предстал человек, которого морским волком назвать было трудно.

Он был красив — это самое первое, что приходило на ум. Красив по-мужски, как дворянин, дамский угодник. Строен, ладен собой, золотистый волос на голове прямой, густой, убран набок и подхвачен повязкой на лбу, чтобы не мешался. Лицо правильное, со скулами и ровной челюстью, глаза светлые, но в них пляшут пьяные огоньки, а рот изогнут в самоуверенной ухмылке. Белое рубище развязано почти до пупа, чтобы показать всем хорошую рельефную мускулатуру, а штаны наоборот — в обтяг, как у профессиональных фехтовальщиков. И под стать этому, носил на поясе изящную тонкую и длинную пиерду с красивой, золоченой рукоятью.

— Откуда ты такой лощеный взялся в нашей дыре? — полюбопытствовал Джаг, ухмыльнувшись. Его люди, да и многие в толпе поддержали его смехом. Но лощеный тип ничуть от этого не смутился, а лишь заулыбался красивой, наверно сразившей немало благородных дев, улыбкой.

— Взялся? — удивился он, — Я всегда тут был!

— Как тебя звать? — спросил Джаг. И на это лощеный нашел как ответить не напрямую:

— Мое имя звучит очень длинно и трудно, потому все местные зовут меня просто — Соловей.

В зале засмеялись.

— Какой из тебя штурман?! — Джаг перешел в атаку, — Штурман учил звезды и море, а ты, как по морде — только бабам лапшу на уши вешал.

— Что правда, то правда, — легко ответил Соловей. — Знавал я много дам. Почти столько же, сколько звезд.

— И сколько звезд ты знаешь?

— Сто.

Солидно, подумал Джаг. Если ты, гад смазливый, мне не гонишь.

— А ну, назови мне те, которые видно весной и летом!

— В этих краях? Самые яркие — Амальгея, Сорора, Селеста, Норея Максима, Укбар, Ильфхедар, Ригея и Сола. Только лишь самые яркие.

Джаг вынужден был переменить мнение о нем, потому что он назвал уже больше звезд, чем помнил он сам. Но небо — одно, а море — другое…

— А Муйянка на севере или на юге от Гран-Эксито?

Соловей, доказывая, что прозвище получил не зря, заливисто расхохотался.

— Муйянка расположена в Малой Цепи, а Гран-Эксито, что на острове Сангранова, — в Дальней. Само собой, Муйянка севернее. Если быть точным, то северо-западнее. Если мне не изменяет память, то аж на целых тысячу двести миль.

Таверна одобрительно загудела. Джаг мысленно взял все свои злословия назад. Соловей знал много и прочно. Уже по этому короткому разговору он понимал, что человек это был ценнейший, такому не жалко платить не десять, а целых пятнадцать долей. Если, конечно, докажет свои умения на деле. Но упускать удачу Джаг, конечно, не желал.

— Бери Соловья, Джаг! — выкрикивали в толпе. — Если не дурак, бери сразу! Сопьется ведь!

— Миссир Марна! Будь добра, запиши миссира Соловья в нашу команду.

Дальше дело пошло споро, и Джаг был особо доволен, наблюдая злую харю Улькаира. Тот, глянув на Джага самым мерзейшим взглядом, встал и со своими людьми покинул таверну.

Джаг стоял подле Марны, что сидела за записной книгой.

— Как тебя зовут?

— Я — Атаульф Тяжелый. А со мной — мои парни, пятнадцать носов. Пятнадцать топоров в твою команду, капитан Джаг.

Джаг оглядел подошедший народ. Суровые, обветренные, гнусные морды, волосы серые, как пепел — что на голове, что в бровях, что в усах и бороде. Эти люди, как он понял, были йорсами, людьми из народов далекого дикого севера, что до сих пор плавали по морям на малых судах под одним парусом, как тысячу лет назад. Каким лихом их занесло на острова Цепей — он не знал, но знал зато, что раз уж добрались сюда, то моряки достойные, а слухи гласили, что йорсы — превосходные бойцы и разбойники.

— Вы мне как раз. Дуйте на Козла и приступайте к работе.

Следующим был мулат. Не такой черный, как негры Джага, но определенно больше черный, чем белый. У него была бурная копна черных волос, падающих далеко за плечи и очень странное лицо: помятое и поломанное, но квадратное, правильное, не круглое, как у негров. Создавалось такое впечатление, словно белого человека взяли и покрасили черным. И сочетание такое выглядело жутковато. Да вообще, этот тип нагонял своим видом жути. Из каких мрачных мест мира могло появиться такое ни на что не похожее чудовище, Джаг не мог даже предположить. Мулат носил безрукавку на голое тело и пару коротких мечей. За ним стояло девять человек самых разных цветов кожи. Все при оружии.

— Вы, ребята, скажу сразу, мне подходите. Как тебя звать?

— Меня звать Кужип! — сказал он, проговаривая по одному слову.

Джаг посмотрел в книгу, которую писала Марна.

— Эй, почему так записала? — спросил Джаг. — Он же сказал, Кужип, а не Кжип. А ну, исправь…

— А тебя звать — Дужаг! — продолжил мулат, так же проговаривая по одному слову, — я про тебя слыхал!

— Да-а… — протянул Джаг, смекая, в чем дело, и наклонился к Марне. — Исправь обратно.

На этом банды кончились, и люди стали подходить по одному, сами за себя. Джаг назначил Мубасу и Сурбаллу в помощь Марне, а сам отошел — в горле слегка пересохло.

Подойдя к стойке, Джаг заказал грога — ром пить он опасался, как бы снова не впасть в буйство. Хотя, он чуял, что попить в удовольствие ему не удастся: голова была занята другим, мучили всякие разные мысли, да и не хотелось ему как в прошлый раз…

Пригубив грога, Джаг почувствовал, что его кто-то сверлит взглядом. Он поглядел направо — никого, налево — ага…