И то верно. Шуметь сейчас не следовало. Мы тут и так нашумели достаточно, чтобы созвать ночные патрули со всего Порт-Луля.

Но беспокоиться об этом после всего пережитого — это, черт подери, не солидно. Итог схватки Джаг подвел без лишних формальностей — я жив, мои парни тоже. Главарь лонзовских бандитов решил последовать примеру своего товарища и свалить по здорову. Не самый удачный исход. Но, хотя бы, теперь все это было позади. Черт возьми, как же все болит… И стул. Проклятый стул!

— Слышь, парни!

Идальго и Гаскар резко повернулись к нему, словно не ожидали, что Джаг может заговорить.

— О, капитан, — проговорил Гаскар. Несмотря на ранение, его голос совсем не изменился. Та же манера — плутоватый лис, и никакого уважения.

— Мы кое-что видели… — сказал он. — Но не все… Надеюсь, ты сохранил честь.

— Заткнись НАХРЕН и вынь меня из этого гадского стула!

***

— О том, что было — никому ни слова, я ясно выражаюсь? А?!

Джаг хотел бы, чтобы эти слова звучали более грозно и внушительно. Но такого эффекта не добиться, когда внутри тебе хочется скулить.

Эффект тем более смазывается немощью. Джаг еле стоял на ногах. По правде, вообще почти не стоял. Идальго волочил его, закинув его руку себе через шею. И еще он волок на себе Гаскара. Тот быстро терял силы. Конечно, он, в отличие от Джага, все еще мог идти своими ногами. Но с каждой минутой все менее уверенно. Ноги заплетались, язык тоже. Если Джагу было одинаково хреново что сейчас, что десять минут назад, то состояние Гаскара постепенно ухудшалось от легкого ранения до тяжелой немощи, и, впоследствии, вероятно, до смерти.

При этом, крови с него текло не слишком много. Крови почти не было. Если бы были задеты серьезные кровеносные пути, из него лило бы рекой..

Конечно, сразу я не догадался, думал Джаг. Но теперь-то понятно. У этого гада, Фирака, клинки были намазаны ядом.

Любое ранение опасно, если нанесено профессиональным оружием в руках специалиста. Да что там говорить о ядах, смертельно опасна даже обычная грязь. В ней содержится всевозможное дерьмо мира, которое люди месят своими сапогами, даже не подозревая, какие разные виды смерти они принесли с собой на подошвах. Обычное заражение крови убьет человека за несколько дней, может, за неделю. Ну а если за дело берется профессионал — тут сроки резко сокращаются от нескольких часов до мгновенной смерти. Роль также играет способ попадания яда в организм. Через кровь гораздо хуже, чем через кожу или, хотя бы, через желудок. Но и способов доставки яда напрямую в кровь не так много. Вернее, всего один — нанести врагу рану отравленным оружием.

А это, в отличие от других способов, накладывает ограничения. Подмешивая яд в пищу, можно быть уверенным, что добавил нужное количество. Смертельных ядов нужно совсем мало, пару капель или щепоток на бокал вина.

Через кожу — потребуется больше, и не всякий яд достигнет нужного эффекта. В кровь — наиболее действенно. И наименее эффективно с точки зрения количества яда.

На клинок ножа можно нанести только жидкое или вязкое ядовитое вещество, порошок не подходит. И уж так решил господь, и доказал древнецентралитянский ученый Ахедрон — жидкость испаряется. А потому, если хочешь всегда иметь с собой отравленный клинок, то будь добр постоянно наносить на него новую порцию яда. Каждый день. Лучше пару раз в день.

Сейчас чертовски хотелось верить, что отравление у Гаскара не сильное и пройдет. Но не получалось. Джаг хотел бы выбросить из головы мысль о том, что Монтильё все сильнее их замедляет, в то время как удирать надо чем быстрее, тем лучше.

От трактира мы убрались на пару кварталов, но это еще ничего не значит. Ведь нужно будет лезть через стену. Начиная с этого план можно было считать совершенно никудышным. Раненный Монтильё такого подъема не осилит. Да и Джаг не чувствовал за собой уверенности.

Это все при условии, что мы доберемся до стены, отметил он, потому что уже пару секунд назад заслышал позади звук шагов.

Несколько человек, идут спокойно и уверенно, но настороженно.

— Эй вы! Стоять на месте.

Ночной патруль, тут же понял Джаг. Возможно, ничего серьезного, просто ищут дебоширов и буйных пьяниц. Но нельзя исключать, что выслеживают нас.

— Sao da puta! — прошипел идальго.

Ругаться по-сангритски в авантийском городе — не лучшая затея. К счастью, патрульные не расслашали.

Их было трое, в авантийской темно-синей форме, все при фонарях, правые руки, как бы невзначай лежат на рукоятках мечей. Джага это нервировало, и его напарников тоже.

Трое на трое, но среди нас боец только один.

— Чем обязаны? — спросил идальго. Немного более высоким голосом, чем следовало. Джаг надеялся, патрульные не заметят напряжения в его словах.

— Кто вы, куда идете и откуда?

— Просто гуляем, миссир. Мои друзья заметно перебрали вина. Так что теперь мне придется тащить их…

— Вы не представились, миссир…

— Ох, прошу прощения.

Идальго, похоже, входил в роль. Джаг в жизни не слышал от этого нелюдима столько слов за раз. И потому удивлялся, как ловко сангрит освоился с враньем, и действует все более уверенно.

Врал он как по писанному, и Джаг даже подивился, не перепутал ли он идальго с Соловьем. Имена и события рождались у него на языке и выстраивались в весьма правдоподобную картину. Джаг и сам поверил бы, будь он патрульным. А потому, готовился подыгрывать своему сангритскому спасителю, если патрульные вдруг захотят спросить его.

Впрочем, это не понадобилось. Главный в группе патрульных резко сменил тему:

— Я раньше не видел вас в городе.

Идальго ничуть не растерялся.

— Это потому, что нас тут не было. Мы прибыли совсем недавно, чтобы повидаться с нашим другом, он живет здесь, на острове. Засесть в лучшей таверне города, как следует выпить… И вспомнить былые времена. Хорошие времена. Славные времена, не тот бардак, что творится сейчас в море Цепей. Не это беззаконие и разлад! Где людская солидарность? Где верность богу и короне? А вместо этого — одна лишь жадность, злоба и душегубие! В жуткие времена живем. Кошмар!

— Боюсь, тут вы правы, миссир, — внезапно согласился командир патрульных. — Времена сейчас тяжкие. Что ж, не смею больше вас задерживать, и прошу прощения за это недоразумение. Обычно мы не останавливаем для расспросов добропорядочных подданных короны. И будьте уверены, на улицах Порт-Лиля вы не встретите бандитов и разбойников. Кое где в мире еще действуют ночные патрули, и в них служат верные долгу люди.

На этом стоило бы и разойтись. Но один из патрульных оказался не в меру и совершенно не к месту наблюдательным…

— Миссир, по моему, этот человек в крови…

Солдат указывал на Гаскара. И он был чертовски прав. Действительно, одежда вокруг его раны была в кровавых пятнах. Он был в черном плаще, как и все остальные. Ночью, на черном, впитавшаяся кровь практически не видна. И все же, этот зоркий песий сын как-то ее разглядел в свете своего фонаря.

Главный собирался поднести свой фонарь, чтобы приглядеться. Но в этот момент издалека кто-то окликнул:

— Господа, у вас проблемы?

Джаг не узанавал темную фигуру, и оставалось только надеяться, что это не один из шестерок лонзовских бандитов.

Неизвестный приближался. Походка спокойная, спокоен и сам. Словно ему ничего не угрожало. Несколько шагов, и Джаг наконец понял, кто перед ним. Это был его новый компаньон. Тагарл, главарь недобросовестных лесорубов.

Зато патрульные его узнали сразу:

— Миссир Тагарл, нечасто вас увидишь на улице в такое время, миссир.

— А вы меня и не видели.

Звук монет, которые потрясаются в кошеле, не перепутать ни с чем.

— Ведь я знаю вас. Кто ж не знает. Вы в патруле не один год ходите. У всех семьи. У тебя — жена. У тебя — еще и малые дети. И у тебя тоже… Семья требует много денег, не так ли? И вот эти самые деньги, которых вам так не хватало. Дают — бери.

Тагарл деликатно опустил вторую часть известной поговорки, и она зловеще повисла в воздухе невысказанным, но весьма явным намерением.