— Достали своими россказнями! Всё «Мартер», «Мартер», а обо мне ничего! Я ведь тоже птица не малая! Могли бы хоть, словом обмолвиться.

А по правде сказать, он был доволен. Если о нём не говорят и даже не упоминают, что сбежал ещё кто-то, есть вероятность, что его искать не будут. Быть может, в возникшей суматохе, надзиратели не успели сообщить о «Лесник», а позже никто из них не выжил.

— Ты в Законе? — Спросил его Спайк.

— Да что ты? — «Лесник» отмахнулся от него, как от чумного, — мне в Закон? Ростом не вышел. Да и не хочу я. Хлопотно очень. Не для меня такая честь. — Он сел и показал одну из татуировок. — Ты об этом? Знак Законника. Это, Спайк, провокация. Кинули меня коллеги. Чтобы не делиться, сдали копам. А что бы из «зоны» я им не «хват» предъявил, орла нарисовали. В «зоне» самозванцев не любят. Если носишь орла, а сам не в Законе, на перо посадят — однозначно.

— Что значит, «на перо»?

— На нож.

— А откуда в «зоне» нож?

«Лесник» засмеялся:

— Ты как вчера родился. Ножей в «зоне» хватает. Думаешь, я чего с тобой рванул? Шанс был. Теперь доберусь до коллег и всех, — он провёл пальцем по горлу, — а там хоть на гильотину, хоть на перо. Но только после того, как обоссу их могилы. Нам бы только до Балбарона добраться.

— Тебе хорошо, — позавидовал Спайк, — ты хоть врагов своих знаешь. И за дело попал, а у меня и враги неизвестны, и дела никакого нет.

— Да брось ты! — «Лесник» не поверил, — дела нет у него! Станцию взорвал? Вот и дело. Только за тридцать кусков я бы за это не взялся. Мало. Миллиона три кинули — я б ещё подумал.

— А люди?

— Какие люди? — не понял «Лесник».

— Люди, которых бы ты взорвал?

— А при чём здесь люди?

— А при том! — распалился Спайк и вскочил на ноги, — люди садятся в корабль, куда-то летят, у них какие-то планы, их ждут дети, а может с ними летят, а ты приходишь и взрываешь их из-за каких-то трёх миллионов!

Под конец своей речи, он уже кричал и сжимал кулаки. «Лесник» даже испугался:

— Ты чего? Ты за тридцать «кусков» рванул.

— Да не рвал я ничего! Не рвал, понимаешь?

Будь у «Лесник» а рубашка, или пиджак, Спайк бы ухватил его за грудки и тряс бы изо всех сил. Но «Лесник» был по пояс голый, а накопившаяся ярость, искала выхода. Спайк отвернулся и со всей дури ударил кулаком в переборку. Облицовочный пластик треснул и мелкие кусочки посыпались на пол. Спайк на этом не успокоился. Частыми и сильными ударами, он начал добивать облицовку.

— Не рвал я никого! Не рвал! Всех сожрали! Я едва ушёл. Эти твари, ботинок с ноги сорвали, — он повернулся, — ты, говоришь, я взорвал. Все говорят, что взорвал. А не было ничего! Не было этих денег вонючих. Не было! Что мне было сдохнуть там, что бы мне поверили?

Неожиданно, Спайк осел на пол, обхватил голову руками и зарыдал.

«Лесник» растерялся. Он беспомощно оглянулся по сторонам, будто искал поддержки. Хотел что-то сказать, но не нашёл слов, а потом, потрясённый догадкой, присел рядом.

— Только не бей меня, малыш. Не знал я, прости.

Спайк вскочил, бросился к переходному шлюзу и успел добежать до кнопки, прежде чем «Лесник» сообразил, что он хочет сделать.

— Стой, — он бросился за ним через весь салон, — не дури!

Передний створ шлюза раскрылся, загудел контрольный зуммер и «Лесник» прыгнул вперёд. Сбил Спайка с ног и телом прижал к полу:

— Я не дури! Я сдохну без тебя! Ты слышишь? Я даже «SOS» послать не сумею!

Спайк дёрнулся и затих.

— Не дури, — «Лесник» ласково погладил его по голове, — к чему так психовать? Полежи немного, отдохни и всё пройдёт. Жизнь это такая дрянь… Хорошая, в общем дрянь. А выпрыгнуть всегда успеешь. Только уж без меня, ладно? Идем отсюда. В салоне полежишь. На мягком-то лучше.

Он осторожно поднялся. Спайк полежал немного и медленно сел. Посмотрел на разбитую о стену руку, коснулся пальцами капелек крови и встал.

— Ладно, — со вздохом сказал он, — долетим до Балбарона твоего… Сдохнуть и то нельзя.

Спайк закрыл шлюз и пошёл в кабину. Полностью, откинув спинку пилотского кресла, лёг и закрыл глаза. Он слышал, как «Лесник» разложил соседнее сидение и тоже улёгся.

— Не взрывал я, — глухо сказал Спайк.

— Верю, — ответил «Лесник» и они замолчали.

С этого дня «Лесник» называл Спайка не иначе, как Малышом.

— Ты, Малыш, не лежи так много, — сказал он на пятый день полёта, — а то захиреешь. Нельзя так много думать. Нужно просто жить. Остальное — не твои проблемы.

— Как жить? Без документов? — Спросил Спайк.

— Будут тебе документы, — уверено пообещал «Лесник», — главное долететь. Ты лучше смотри, чтобы нас не долбанули по дороге. Думаешь, те, кто тебя засадил, позволят тебе спокойно уйти? Ты им теперь, как кость в горле.

— Почему?

— Ты, Малыш, хороший, но глупый. А потому, ты им кость, что они теперь бояться тебя будут. Вдруг правду искать начнёшь?

— Правду искать? — Спайк нервно засмеялся, — Как? Я сижу здесь и слушаю твои бредни.

— Не бредни это, — «Лесник» ничуть не обиделся, — сам посуди: тебя засадили и засадили капитально. Просто так это не делается. Была причина и причина весомая, раз под «вышку» подвели. Меня вот сдали копам за деньги. Делиться не захотели и по пол миллиона на рыло выхватили, а тебя за что? Денег у тебя не было, на дело ты с кодлой не ходил. Что может быть? Подумай.

— Ты сам сказал, что думать много нельзя.

— Здесь другое дело, — парировал «Лесник», — месть греет душу. Ты сдохнешь, но и они пускай подохнут.

— Не хорошо это, — возразил Спайк.

— Что не хорошо? — Не понял «Лесник» и сел на своём кресле, — не хочешь дохнуть, пускай они дохнут. Я к тому, что дохнуть за зря не надо. Глупо прыгать в космос только потому, что тебя обидели.

Спайк тоже сел. В этом «Лесник» был прав. К тому же, захотелось поговорить. Он посмотрел на вора и возразил:

— Мстить нехорошо.

— Да? — «Лесник» дёрнул бровями, — это кто сказал? А подставлять можно? Засаживать, да под «вышку» подводить? Ты пойми, дурья твоя башка, если тебя так засунули, то и другого засунут. И будут они совать всех кого не лень. А ну как брата твоего засадят, или сестру? А мститель может остановить их.

— У меня нет, сестры, или брата. У меня никого нет. Детдомовец я.

— А, — сокрушенно протянул «Лесник», — прости. Не знал. Но сам подумай, Малыш, у других-то братья есть. И сёстры тоже имеются. И будут эти твари жировать, сажать, кого вздумается, а ты будешь по космосу отираться, да в шлюзы выпрыгивать. Хороша жизнь, не правда ли?

— Хватит об этом! — Потребовал Спайк и провёл рукой по воздуху, как будто обрубил что-то, — достал.

— Как знаешь, — согласился «Лесник» и лёг, заложив руки под голову, — а что на станции произошло?

— Не знаю, — хмуро ответил Спайк и повернулся к пульту, осмотреть приборы, — твари на людей набросились. Пауки какие-то с клешнями… И ещё медузы зелёные со щупальцами… Еле ноги унёс.

— Ты серьёзно? — Недоверчиво спросил «Лесник».

— А что, я похож на шута?

Они уставились друг на друга. «Лесник» не выдержал и отвёл взгляд в сторону.

— Вот и ответ, Малыш. Сдали они тебя из-за этих монстров. Сам рассуди: не посади они тебя, надо будет выяснять, откуда взялись эти твари и кто их завёз на станцию. А главное: зачем их куда-то везли.

Спайк был поражён. «Лесник» ухватил самую суть того, о чём он думал всё время, пока шло следствие и готовился суд.

— И что? — осипшим голосом спросил он, — что бы ты сделал на моём месте?

— Что я бы сделал? — Задумался «Лесник» и почесал грудь, — да «замочил» бы их всех. Сам бы подох, но и их, тварей, потащил бы за собой!

— Но я даже не знаю кто они!

— Всегда найти можно. «Следака» за ж… надо взять и от него всё разматывать. Он наверняка в курсе, что почём. Только в таком деле «жмуриков» будет немеренно. Но ты, я вижу, парень не промах — справишься. Если глупить не будешь.

— Чушь! ГСБ не завалишь.