— А ты, выходит, будешь мне на вроде святого отца?

Я вспомнила, что однажды уже подумала так про Перу, когда он присутствовал при присяге.

— Можно я расскажу тебе про эти ворота?

— Конечно.

— Сколько мне было, точно не помню. Я мечтала о друзьях, сидя во дворе, но играть меня никто не брал, потому что во мне не было силы. И, если честно, я страдала от этого. А однажды ребята постарше, целая компания, взяли и позвали меня гулять. Сразу сказали, что к лесу, к медгородку пойдут, а мне не разрешала мама уходить со двора и тем более переходить большую дорогу. Но счастье оказалось сильнее запрета, и я пошла с ними.

— И?

— На месте оказалось, что никто и не думал дружить со мной. Я была предназначена для определенной цели, - проникнуть за забор. Видишь, Перу, как много там ранеток? Уличное детское лакомство, которое еще зеленое обрывалось и съедалось, в этом саду налилось соком, висело низко и даже бочки закраснели. Да кто достанет? И взрослых не пускают, не то что детей… сторож ходит. Давай, говорят, глиста, натаскай ранеток, да побольше, и к прутьям меня. А дальше объяснять трудно… я просунула голову, пролезла вся и оказалась по ту сторону. Это сейчас я могу сказать словами, а тогда это было чувство, внутреннее понимание, открытие… впервые жизни я получила награду от своей болезни, а не наказание. Мне, человеку с ограниченными возможностями, вдруг была подарена возможность, которой нет у других, - попасть в запретное место. Они за забором, путь открыт для меня одной. Для меня одной открыт лазаретный сад, потому что я человек сов, а другим в этом саду никогда не бывать. Я ощутила мир, в котором живу. Я поняла, что он у меня свой, не такой как у других, что я не такая как все. С тех пор этот забор для меня ворота. Я узнала кто я. Я узнала, где я живу. Я нашла Родину, или это она нашла меня, - не важно.

Я закрыла глаза и вспомнила отчего-то, как папа сажал меня на плечи, когда мы гуляли по лесу, и я могла срывать с осенних кленов самые красивые листья. Я чувствовала себя маленькой и легкой, а все вокруг было таким огромным… папа. Опять я путаюсь и забываю, что здесь у меня други родители, и здешний отец, кажется, не делал подобного. Все, что он успел сделать для истории, это написать загадочное письмо. Откуда он мог знать ангела Оливию? И куда она исчезла вместе с Гарольдом? Меня никто не посвящал в сюжет их отношений, и я прозябала в неведении.

— А что слышно про Гарольда?

— Я снова в городе.

Мы одновременно обернулись на голос, и я увидела его величество в пяти шагах позади нас. Настоящий герой, - ноги на ширине плеч, руки скрестил на груди, пожевывал травинку, а потом отмахнулся ей от шмеля. Такой весь свободный, насмешливый, счастливый и сияющий, как начищенная монета.

— Простите, но мне срочно нужно было уехать.

— Ты на пикник? — Перу поднялся, они пожали друг другу руки. — Судя по одежде, шлепкам и кепке, ты либо с него, либо на него.

— У нас жарко.

— А ты нас так навестил, или хочешь продолжить экскурсию? — вставила я.

— Продолжить, конечно. Я еще не все посмотрел.

— И правильно! Можете с Майей отправляться прямо сейчас, самое время. Ты, Гарольд, еще не забыл правил мира?

— Всегда на чеку!

Он вскинул два пальца к середине козырька и пихнул кепку к затылку, лицо открылось больше, и его сияющее из глаз счастье для меня стало спорить по яркости с закатом. Это любовь, не иначе.

Я и на ноги встать не успела, как в ушах просвистел ветер пронесшейся сквозь нас границы, страж исчез, а земля подо мной превратилась в мостовую.

— Чего сидишь, давай руку.

Наконец-то кончился застой. Снова в деле, снова в истории…

Маленький городок состоял из низких домиков и узких улочек с газовыми фонарями. Была ночь, но весьма оживленная, - в некоторых окнах горел свет, были открыты таверны. Прохожие исчезали и появлялись из всяких закоулков, темных арок и дверей, - люди в черных и белых плащах, вооруженные рыцари, другие непонятные и неопределенные личности, которые могли, выйдя на свет, оказаться кем угодно.

— Опасное место, — предупредила я Гарольда, — надень капюшон и запахнись, не дай бог узнают, что ты король…

Мир сов на этот раз нас обоих снабдил серыми просторными плащами, как подобает случаю. Я осмотрелась повнимательней, и окончательно убедилась, что мы попали в столицу. В окружении совершенно теплой ночи, меня пробрал холод — здесь бродит мой убийца.

— Что за место? — Гарольд послушался, и я поспешно потянула его с освещенной мостовой в тень тротуара. — В чем опасность?

— Для тебя, - не знаю. А у меня кровный враг, преследователь и охотник в одном лице.

— Ха! Город головорезов?!

Прежний Гарольд с бала за два месяца приобрел мальчишеский задор, ничуть не спорящий с его седыми висками.

— Не ори.

Шли мы в никуда, по улицам. Мой желудок дергало от свинцового страха, и я не могла не понимать, что мы здесь не просто так. Это обязательно случится. Главное, чтобы для его величества все свершилось быстрее, а на меня уже не хватило времени. Столько лет избегать поединка, столько лет бежать от него, прятаться, скрываться, и трястись мелкой дрожью от одной мысли о встрече.

— Кто это?

Нас обогнали мужчины, похожие на монахов в черной рясе, и из-под их капюшонов космами вились бороды.

— Это черные колдуны.

— А это?

Тут же поперек, выйдя из переулка, прошелся старик в белом.

— Это белый маг.

— Элементарно, как в шахматах.

— Вперед.

— Веди, я иду.

Улочка вывела к тупику, заканчиваясь маленькой площадкой с колодцем и каменной лавкой. Окна окружающих домов не горели, дно колодца давно высохло, и здесь можно было передохнуть. С одной стороны хорошо, - улица просматривалась далеко, и опасность можно было предупредить, но с другой стороны тупик, - уходить некуда. Положив руку на эфес, в скрученой и обморочной готовности, я бегала глазами по окнам и силилась рассмотреть, - не притаился ли там кто.

Нервами быстрее, чем слухом, я услышала, как чиркнула спичка. Гарольд наклонил голову к осветившимся ладоням и запалил красную точку сигареты… все за секунду, а я заорала:

— Не-е-ет! Нельзя! Нельзя!

Свист, и стрела со смачным чмоканьем и хрустом пробила ему спину, выскочив наконечником прямо посередине груди. Стрелок на одной из крыш поднялся в полный рост и вскинул силуэтом руку. Гарольд хрипнул, покачнулся, зажженная сигарета упала изо рта и закатилась под лавку, он упал, а я даже не кинулась его подхватить. Я кинулась к лавке и затоптала ногой тлеющую отраву, выхватив шпагу, крутанулась на месте.

Снова в тупике тишина.

— Ты что, дурак!?

Стрелы уже не было. Ошарашенный король поднимался с четверенек, откашливая клочки единственной своей короткой затяжки.

— Курить в мире сов! А рюмку выпить не хочешь? Или ширнуться разок? Сразу познакомишься с наемными убийцами, которые жаждут пришить тебя разными способами, - загнать нож в живот, или размозжить голову дубиной!

— Спасибо… хр…к… за предупреждение… — карманная железная фляжка и пачка полетели в колодец. — Боль какая, черт…

— А ты что, никогда не читала на этикетках “опасно для вашего здоровья”? Скажешь, не знал?

— А почему наемники? Кто их нанял?

— Ты. Любой, закурив первую сигарету, дает заказ наемным убийцам на самого себя, и при чем сам за это платит. То же и с алкоголем, - только способ умерщвления пострашнее, и цена повыше. А про наркотики я молчу, - это вообще профессионалы, почти никогда и никаких сбоев. Работают быстро, эффективно и за очень большие деньги. Сколько сейчас стоит доза?

— Хватит плеваться ядом, свита, хочешь сказать, ты никогда ни капли в рот не брала?

Злость во мне не унималась:

— Советую бросить.

— Свежо предание…

Гарольд произнес это уныло, словно проснулась нежданно старая зубная боль.

Шорох проскользнул вдоль фасада дальнего дома, и я задрожала. В воздухе еле слышно стал различим звон. Будто клинком постукивали по хрусталю.