— Нет… — она перешла сразу к сути, набравшись достаточно смелости, -Недавно познакомилась с вашими сыновьями, — так нелепо и странно Элис ещё себя никогда не чувствовала.

— Один оставил трон, другой оставил меня… Чем же они тебе так приглянулись?

— Я не об этом, — прохрипела Элис и откашлялась. Следы недавней болезни давали о себе знать.

— Будешь чай? Я всё равно его не пью.

Девушка покорно упала в кресло напротив Всеотца и налила себе чай. На вкус он был, мягко говоря, противен, но со своей изначальной целью — согревать, — справлялся как нельзя лучше.

— Я недавно общалась с Локи…

— Локи? Он до смерти на меня обижен. — Один в который раз её перебивал, будто вовсе позабыл о манерах. Но это говорило и о том, что он здесь до чертиков одинок и пообщаться ему не с кем. Элис тяжело вздохнула, но говорить что-то по этому поводу не стала. Тор говорил, что он и так всё видит и всё знает.

— За что? — она выгнула бровь и отпила немного чая. Какой же он горький, господи.

— Я кое-что утаил от него… — с таким же стыдом, как и сын, сказал царь Асгарда.

— Что утаили? — она мотала ногой. Локи ни о чем подобном ей не рассказывал. Тоже много недоговаривал.

— Кое-что важное для него.

— Мне кажется, от детей нельзя ничего скрывать. — вздохнула Роджерс-младшая, громко поставив чашку на подоконник.

— Я тоже так считаю, но слишком поздно это понял. Ты ещё юна, но в разы дальновидней меня. Ты точно не разобьешь кого-нибудь изнутри… — он замолкает на минуту, уставившись в окно. Элис рассматривает его, убеждаясь, что рассказы Тора были менее приукрашены, чем рассказы Локи. Не похож Один на монстра. Совсем не похож, — Знаешь, Элис… Я вижу в тебе огромное, львиное сердце, в котором хватит любви, чтобы согреть весь мир. — мужчина вздохнул, взглянув оставшимся глазом на блондинку. Она готова была поклясться, что выдала бы любую государственную тайну под этим взглядом. Ей казалось, что он знает, зачем она пришла. Закусив губу, сжав пальцами плед, Элис сказала то, что крутилось у неё в голове уже долгое время:

— А хватит ли там её, чтобы согреть вашего сына и наставить его на верный путь?

Так уверенно, чеканя каждое слово, она на своей памяти говорила только раз — когда говорила Стиву, что вся её семья мертва. Одина такая уверенность от неё, конечно же, покоробила. Он даже поежился, ей показалось. А может, её возросшее на пару секунд эго так ей сказало.

— Его сердце полно ярости и ненависти. И это просто ужасно, когда у могущественного существа такое в душе. Но… из него мог бы выйти хороший правитель.

— Вы считаете, что из его правления что-то хорошее выйдет?

— Он не вредитель, но и не идеал… Ничего не выйдет. — Элис опустила глаза и поправила кашемировый шарф, — Я вижу, что ты беспокоишься о нем. Я не буду тебя томить и скажу, что вы… что-то вроде родственных душ. Словно предназначены друг другу. Встретились везде — во всех вселенных, во всех мирах… И изменили жизни друг друга в корне. Он не врет тебе — а значит, ты уже для него что-то значишь. Оберегай его, как родного брата, и ответ на твой вопрос со временем придет сам.

Девушка примерно понимала, о чем говорит Всеотец. Она читала книги об этом, смотрела фильмы, примерно осознавала, что, по идее, они должны значить друг для друга и кем стать друг другу. Роджерс-младшая поджала губы и перебила его:

— Но я ничего не сделала. Но… Всё равно, спасибо вам, Ваше высоч… величество.

— Не благодари. И не так официально. Береги его, и это станет лучшим твоим «спасибо», Элис, — после они попрощались и Элис, надеясь встретить уже спокойного Локи, сама успокоившаяся, принявшая всех его тараканов и все его проблемы, убедившись, что всё, что она может сделать — это быть рядом. И она будет это делать. Всегда, когда может.

И, вернувшись домой, никого там не обнаружив, кроме заснувшей у входной двери собаки, Элис почувствовала ещё одну окатившую её холодную волну разочарования. И как после всего этого она находит в себе силы беречь его?

========== wounded ==========

У Элис выработалась привычка — не спать, когда папы дома нет. Она прекрасно знала, как тяжело ей спится, и если его нет дома, и разбудить вовремя и успокоить некому, то смысл тогда вообще ложиться спать? Ещё совсем юная, она могла позволить себе не спать девять суток и лишь на десятые почувствовать, что с ней что-то не так. И сейчас, как ни странно, была одна из таких ночей. Она бесцельно листала социальные сети, поглаживая молодого пса, лежащего у неё на коленях, которого Стив подарил ей на прошлый день рождения. Бигли, как говорил заводчик, довольно упрямые, но добрые и редко кидаются на людей. Элис убедилась во всем, кроме первого — Бакс был очень покладистым и послушным псом, и если надо, очень заботливым. Эта собака вела себя так, словно он её второй родитель.

За окном проезжают машины, слышны крики и громкие разговоры прохожих, все соседи уже разошлись по квартирам и легли спать. Даже пёс уже спал у неё в ногах, во сне иногда чавкая и дергая лапой. Элис тоже готовилась ложиться, взбивая перьевую подушку, отряхивая плюшевого енота от собачьей шерсти и своих волос, и обнаруживая под кроватью «всадника без головы», которого уже давно хотела дочитать, но потеряла. Девушка тяжело вздыхает, поражаясь своей недалекости, и кидает книгу на стол, включает ночник и плюхается на кровать, сжимая ногами одеяло, засунув одну руку под подушку, а другой — прижав к себе несчастного енота коричного цвета. Роджерс, считая себя уже взрослой девушкой, не давала игрушкам имена, но этого плюшевого друга она все-таки окрестила Мистером Корицей.

Стоило Элис только начать погружаться в сон, как всю квартиру заставил трястись стук в дверь. Громкий и настойчивый. Будто в фильмах про зомби зараженные ломятся в квартиру к главному герою. Девушка подскочила, по привычке пригладив волосы и тяжело вздохнув. Стук повторился. Роджерс напряглась и начала медленно вставать с постели. Пес уже был в коридоре, видимо, желающий сбежать в комнату Стива, и абсолютно точно не желающий слушать этот шум. Всё, что Бакс сделал — это недовольно, даже с каким-то презрением, гавкнул на дверь, и пошел дальше по своим делам. Элис это напрягло ещё сильнее. Она надела тапочки, завязала хвост, и не торопясь, с неприсущей себе осторожностью, подкралась к двери. Привстав на носочки, чтобы посмотреть в глазок, она ничего не увидела. Кто-то долбился в дверь и прикрывал рукой глазок. А она начиталась на ночь ужастиков.

Но, вспомнив приемы, которым её учила Наташа, дрожащими руками она открывает дверь.

И к ней на пол валится Локи.

Девушку запутывает и сбивает с толку шок, окативший её, словно кипятком в тридцатиградусный мороз. Сердце забилось, словно вот-вот и разорвется, дрожь в руках перешла на всё тело, и каждая часть её тела, которая хоть мало-мальски напрягалась, начинала пульсировать и причинять ещё больше дискомфорта.

— Л… Л-Локи… — выдавила она из себя, испуганными и растерянными глазами смотря на то, как бог обмана истекает кровью на полу её прихожей.

Элис оцепенела, но нашла в себе силы сделать шаг к двери, чтобы запереть её. На все замки. Чтобы никто не зашел и не увидел, что за этой дверью происходит. Когда она обернулась, то под Лафейсоном была уже довольно заметная лужа крови. Он корчился от боли. Мучился. Но точно не умирал. Отдышавшись, девушка посадила его у стенки прихожей, хмурящегося и держащегося за рану. Её встревоженные глаза казались настолько стеклянными, что, кажется, вот-вот разобьются. Белая папина футболка, вытащенная из стиральной машинки пару часов назад, была в крови по кромке. Элис, дрожа, поглаживала Локи по лицу. Он был не в силах что-то сказать. Начать задавать вопросы решила она:

— Что с тобой так…

Не успела она договорить, как мужчина простонал ей в ответ, уверенно и громко, прижимая окровавленную руку к ране:

— Тащи аптечку… И нитки с иголкой… — Локи осмелился взглянуть в испуганные, полные ужаса, глаза девушки. В них так и читался вопрос «почему ты тут?». Элис волновалась. Элис боялась. И он решил ответить ей, глубоко и надрывисто вздыхая, — Больше мне идти не к кому…