— Локи, твою мать, вставай! — послышался зычный голос какого-то громилы. Элис помнила, кто такой Локи, но не думала, что речь сейчас идет об одном и том же человеке. Она аккуратно выглянула из-за камеры — и увидела, что в одной из камер напротив стоит такой же высокий, такой же красивый, как и все асгардцы, мужчина. По земным меркам, ему было лет двадцать, максимум — двадцать семь. Он был худой, волосы у него длинные и черные, а глаза выразительные и какие-то хитрые, и одновременно грустные. Когда охрана ушла, громко хлопнув дверью, Элис вышла из-за укрытия и подошла к камере так называемого «Локи», пусть она и не верила, что это он.

Девочка подошла совсем вплотную, и хотела было коснуться рукой энергетического щита, но в самый последний момент, за миллиметр от опасности, голос Локи донесся из камеры:

— Не трогай, — он недовольно взглянул на неё, — Ударит больно.

Он скрестил руки на груди, но успел засветить шрамы на запястьях — круглые, с идеальными краями, будто нанесенные не человеческим оружием, так или иначе. Точно не ножом.

— Кто ты такая? Как тебя вообще сюда занесло? — недовольно спрашивает он, поднимая тон и подбираясь к этому… энергетическому щиту.

— Я Элис Роджерс, — начала она, сложив руки в замок перед собой, — Я тут на… летних каникулах, можно сказать. А вы, я так полагаю, Локи?

— Какие к черту каникулы? Это что, курорт? — рычит Локи, думая, что Тор привез в Асгард очередную глупую девчонку, которая «должна спасти мир».

— Вы слишком озлоблены, — спокойно отвечает на все его причитания Элис, — Почему так?

Стив всегда учил найти причину проблемы, и если в ней нет решения, то сложив один и один, найти его. Всё намного проще, чем кажется.

— Потому что так, — говорит трикстер, — Потому что я не знаю, из-за чего тут оказался.

— Как так? — спрашивает Элис, запрыгивая на фундамент камеры.

Он отходит в противоположную от неё сторону, смотря в пол и кажется, немного догадываясь, кто она такая. Локи всей душой надеется на то, что эта девочка ему не солжет. Трикстер едва заметно скрестил пальцы за спиной, вздохнул, и повернувшись к ней лицом, говорит:

— С чего я должен тебе довериться? Я впервые тебя вижу, знаю только твое имя и… Всё.

— Ну… Я с Земли. Из Нью-Йорка. Несколько месяцев назад на него было совершено нападение и… Я осталась одна. Но сейчас меня воспитывают местные герои… ты их не знаешь. И я… Оказалась тут на летних каникулах. Я заблудилась во дворце и нашла тебя, единственного, кто говорит по-английски. И мне кажется, что в тебе очень много эмоций, которые ты прячешь за злобой и раздражением. Может быть, я так и не добьюсь того, чего хочу, а я хочу поговорить с тобой, но… Просто доверься мне. Я обычный человек. И всё, что я хочу, так это успокоить своё любопытство. Если ты не хочешь со мной говорить, то я просто уйду. Могу даже… Прямо сейчас.

Она разворачивается и собирается уходить, завидев пустоту в глазах Локи, брезгливость и нежелание её слушать. Но стоило Элис повернуться к нему спиной, как в холодном сердце Лафейсона что-то кольнуло.

— Стой, — говорит он, и она стремглав оборачивается на него, широко улыбаясь, будто бы ожидала такой реакции.

А Локи начинает свой долгий и долгий рассказ, который, кажется, никогда не закончится. А Элис слушает его с ребячьим интересом, прижимаясь щекой к коленям, иногда заканчивая предложения за него. Локи не такой уж и плохой, и за что он тут сидит ей не ясно. Да и рассказывать об этом она не просила — это, всё-таки, может его задеть, а спугнуть хорошего собеседника для неё сравнимо со смертью.

— Так ты… Из Мидгарда? — переспрашивает Локи.

— Да, — кивает Элис, — И если нужна будет помощь… Можешь просить. Ты не плохой, Локи. Вовсе не плохой. Надеюсь, Один пересмотрит решение и выпустит тебя. А пока… До встречи.

— До встречи, Элис, — сухо бросает трикстер, на самом деле, впадая в уныние из-за потери единственного лучика света в этой жалкой темнице. Всё, о чем он мечтает — это выйти отсюда любой ценой, и стать лучше ради того, чтобы не разочаровать этого холёного ангела по имени Элис.

========== your soulmate ==========

— И… потом он… что сделал?

— Ничего не смог. Просто я отправил его на Землю, в дом престарелых, вроде, и… Всё.

Роджерс-младшая сидела за столом на кухне, смотря, как резвится её пес, и слушая рассказ Лафейсона о том, как он буквально освободил себе трон после своей псевдо-смерти. Накал безумия возрастал, с каждой его фразой Элис хотелось всё сильнее и восхищаться его силой и поражаться его глупости и упрямости одновременно. Он силен и смышлен, но исходя из его рассказа он, мог показаться тварью. Элис знала его мотивы. Понимала, за что он так поступил с отцом, и, быть может, даже была в силах ему это простить — как учил Стив. Но в голове крутился один вопрос, адски докучавший ей, раздражающий каждую извилину и заставлявший сердце дрожать. Уже не слушая россказни бога обмана, она уверенно и громко перебила его, взглянув в глаза:

— Локи, а оно того стоило?

Мужчина и впрямь призадумался. Внутри Элис заплясал маленький довольный чертенок, который смог утереть нос самодовольному Локи. Девушка встала со стула, подошла вплотную к нему, и ещё раз, уже более четче переспросила, стоила ли утрата семьи и её разочарование Асгардского трона. А по её лицу можно было действительно распознать разочарование, в котором она тонула, рассматривая Локи с головы до ног. Главным отличием Элис от остальных было то, что бог с ней не выскомерничал. Позволял себе слезы, истерики, никогда её не обманывал, и всегда, если нужно было выговориться, приходил к ней. Элис вызывала доверие. Видел он в ней что-то такое близкое, что-то, вызывавшее уважение. Почему-то, он считал, что когда-то, задолго до него, Роджерс-младшая пережила что-то схожее. Тоже что-то утратила, тоже узнала какую-то тайну, что её что-то разбило, и после этого в ней зародились гиперопека над всем, что движется и не движется, понимание и всепрощение.

В голове промелькнула нетипичная для трикстера мысль — «Это всё действительно не стоит её доверия». Потом он задумался, что она слишком дорога ему. Чем-то завоевывает его, сражает наповал, раз за разом возвращая с небес на землю. Ещё тогда, в их первую встречу, Элис показалась ему подарком. А сейчас — и самым большим наказанием, совестью, которая появилась в Локи в одночасье с Роджерс в его жизни.

— Не знаю, — резко выдал Локи, не узнавая сам себя.

— Где ты его бросил? — грубо сказала Элис, накидывая пальто на худые плечи и обувая нежно-розовые кроссовки, которые, кажется, были раза в три больше её ноги.

Лафейсон равнодушно протянул ей визитку и опустил глаза. Стыд? Скорее всего. Элис заставляет его что-то чувствовать, а это уже очень плохо.

— Только посмей уйти. По стенке размажу.

И девушка покинула квартиру, звонко и раздраженно хлопнув дверью. Ни желание убить, ни желание обнять его она так и не смогла побороть — и это изводило ещё больше.

Дорога к этому дому престарелых не показалась Элис длинной. Она пришла туда минут за пятнадцать, не больше, и это с учетом того, что она никуда не спешила. Пропустили её, когда она представилась снохой Одина. Ничего глупее придумать было нельзя, подумала она, поднимаясь по лестнице. Тут было довольно тихо. Пол из черного дерева немного скрипел, а кирпичные стены, увешанные картинами, напомнили Элис какие-то локации из фильмов ужасов. Комната Одина находилась недалеко — и Элис, не успев вздохнуть, уже постучала в неё.

— Заходите! — послышалось из-за двери. В душе Роджерс-младшей всплеснуло волнение, и через секунду она открыла дверь.

— Здравствуйте… — смущенно произнесла она, шоркая по полу, чтобы точно не нарушить комфорт некогда царя Асгарда.

— Здравствуй, дитя, — услышав это, девушка убедилась, что пришла по адресу, и облегченно выдохнула, — Как тебя зовут?

— Элис… Элис Роджерс. — сглотнула она.

— Элис, значит, — он выдержал паузу, — Я тебя тут не видел. Ты новая сиделка?