Приземлился я на собственную кровать в Школе. Рядышком на стуле сидела Трисса и держала меня за руку. Моя красавица дремала, но пальцы ее были напряжены, а лоб наморщен. Я постарался не шевелиться, чтобы ее не разбудить.
Боль в боку исчезла, но о ране напоминало неприятное нытье в том самом месте, куда пришелся удар. За окном было темно, и я не знал, сколько я так пролежал. Если судить по тому, сколько я пробегал по пустыне, и по нашему с Вариусом разговору, прошло не больше нескольких часов. Уже начинало светать, так что я был без сознания немного дольше.
— О, парниша! Ты проснулся! Тут без тебя так скучно было!
Я взглядом указал на дремлющую Триссу, и Руфус понял, что я пока говорить не могу.
"Сколько я провалялся?" — спросил я одними губами, но крыс меня понял.
— О, парниша! Ты тут полгода продрых!
— Полгода! — завопил я и тут же об этом пожалел. Руфус хохотнул и испарился.
Трисса встрепенулась, непонимающе захлопала глазами, увидела, что я таращусь на нее и произнесла:
— Мар…
— Привет…
По ее щекам потекли слезы, и я не на шутку испугался. Ни разу я еще не видел, что бы она плакала.
— Трисса… Ты чего?.. Не надо…
— Мар… — повторила моя красавица. Одной рукой она вытерла свои слезы, а другой гладила меня по щеке. Я извернулся и поцеловал ее ладонь. — Мар…
— Я…
— Тише, — она приложила палец к моим губам, и я его поцеловал. Трисса улыбнулась. — Тебе нужно отдохнуть.
По-моему, полгода на сон — это и так достаточно. Больше, чем достаточно. У Триссы же было иное мнение.
— Я тебе все расскажу, — пообещала она. — Только дай мне немного над тобой поколдовать.
Вскоре я чувствовал себя как новенький. И за кружкой молока и хлебом с маслом и сыром (которые Трисса принесла мне тайком, потому что пока не хотела никому рассказывать о том, что я очнулся) я внимательно слушал отчет о том, что произошло, пока я был без сознания.
— Какой сегодня день? — спросил я, откусывая от ломтя свежайшего хлеба. Как же мне повезло, что я очнулся как раз в дежурство Тетушки Тамы.
— Двадцать первое Мемля.
Оладка перепеченная! Это ж через девять дней Новый год! А у меня еще ни одного подарка не готово!
— Много я пропустил?
— Очень много. Мы начали изучать…
— Да я не про это!
— Я знаю, — улыбнулась Трисса. — Мне нравится тебя дразнить.
Можно я ее поцелую, а?
Через минуту Трисса все-таки начала свой рассказ:
— Когда тебя ранили, в Городе начался настоящий переполох. Каждый испугался за свою шкуру, и все началось по новой. Только на этот раз растянулось на три месяца. У профессора Аварры и профессора Ремуса тоже не все сразу получилось. Им пришлось целый месяц просидеть в Столице, чтобы убедить Короля отменить эти глупые указы.
— А сейчас все хорошо?
— Ну… я бы так не сказала. Нас только недавно стали отпускать в Город в Свободные дни. А по ночам теперь дежурят и профессора, чтоб никто не смог сбежать.
— И вы вот так послушно просидели все эти полгода в Школе? — усомнился я.
— А сам как думаешь? — Трисса смотрела на меня серьезно, но в ее глазах я заметил смешинки.
— Понятно, — хмыкнул я. — Как там Милла?
— Вроде бы ничего. Ее харчевня сейчас вовсю работает, только посетителей меньше, чем обычно. Не все еще осмеливаются надолго из своих домов выходить.
— А этот старикашка? Как там его… Харариус, вроде.
— Его отправили на суд в Столицу. Твоя бабушка сделала все, чтобы его наказали по полной. Так что его мы больше не увидим. Никогда.
Не скажу, что я сильно расстроился. Я вообще сейчас не самый добрый волшебник. За дверью послышался топот, но Трисса даже не шелохнулась.
— А тебе разве не надо на занятия?
— Нет. У меня договоренность с профессорами. Я на самообучении.
Ну, тогда я за нее не беспокоился.
— Трисса, ты что, каждый день возле меня сидела?
— Почти, — она улыбнулась уголками губ. — Если не я, то Гэн или Пар. Мы с Лекарем сделали все, что смогли, и оставалось только ждать. Вот мы и ждали.
— Спасибо!
Трисса наклонилась и легонько меня поцеловала. Сил у меня хорошенько прибавилось, и я крепко прижал ее к себе. Как же я ее люблю! И надо придумать, что ей такое особенное подарить на Новый год. Ой! Я кое-что вспомнил. И от этого у меня волосы встали дыбом. Я осторожно отодвинул Триссу от себя и заглянул ей прямо в глаза.
— Трисса, прости меня, пожалуйста, если сможешь…
Девушка выглядела очень обеспокоенной.
— Что случилось?
— День рождения… Я забыл про твой день рождения…
Он ведь был еще на каникулах, а я со всеми этими делами в Столице вообще об этом не вспомнил. Деда тоже как-то бабуле на ее праздник ничего не подарил. В общем, сейчас меня скорее всего опять в беспамятство отправят. Но моя Трисса отличалась от своей взрывной тезки. Она только усмехнулась и погладила меня по щеке.
— Ерунда какая, — сказала она. — Я отлично помню, чем ты был занят.
Это точно. Я же на самом деле не развлекался там. Чего нельзя сказать о моем могучем деде. Он-то как раз пропустил бабулин день рождения, потому что укатил на какую-то попойку. Мало ему тогда точно не показалось. Зато у бабули появился новый хрустальный сундучок с украшениями.
— Мар… Мне нужно кое-что тебе сказать.
Вот зачем она меня так пугает?
— Что?..
— Твоя бабушка здесь.
Оладка перепеченная!!!
— Ты же пошутила, правда?
Трисса сочувственно улыбнулась и покачала головой.
— Она здесь. Приезжает каждый месяц. Она бы здесь все время сидела, но ей приходится бывать в Столице. Без ее влияния у наших профессоров вообще ничего бы не получилось с указами Корнелиуса.
Нет, мне, конечно, приятно, что бабуля обо мне беспокоится… Но я ж только очнулся! Нельзя ж так сразу! Мне подготовиться надо…
— Мар, она просила, чтобы я ее сразу позвала, когда ты придешь в себя.
Трисса сказала это мягко, а меня как по голове огрели. Ну не готов я пока бабулю видеть. Мне сначала подумать надо. Ладно, я готов. Я же тоже соскучился.
— Позовешь ее?
— Конечно!
Она вышла, велев мне лежать и не двигаться. Конечно же я сразу встал. Не могу же я встречать бабулю в таком виде. На то, чтобы умыться и причесаться времени не было, так что я хотя бы переоделся в приличные штаны и рубаху. За дверью послышались легкие шаги, и я с разбега запрыгнул обратно под одеяло.
— Марвус!
— Здравствуй, бабушка!
Моя бабуля, обычно вся такая гордая и величественная сейчас напоминала самую обычную старушку. Я даже немного за нее испугался. Она будто за эти полгода постарела лет на сто. Это я виноват, да?
— А х ты негодник! Ты как посмел!
Я приготовился к тому, что меня сейчас будут сильно ругать и очень долго отчитывать. И я очень удивился, когда ничего подобного не произошло. Бабуля вдруг крепко обняла меня и разрыдалось на моем плече. Я не знал, что делать. Никогда я еще не видел мою бабулю такой.
— Б-бабушка…
Хорошенько намочив мою чистую парадно-выходную рубаху, бабуля отодвинулась и кружевным платком вытерла слезы с морщинистого лица. Вскоре она выглядела почти так же, как обычно. То есть, недовольной мной.
— Если ты еще хотя бы раз выкинешь что-нибудь подобное, я тебя собственноручно запру в подвале нашего замка и прикажу кормить одними сухарями! Ты меня понял?
— Да, бабушка!
— Точно понял? Или как обычно ничего не слушаешь?
— Да, бабушка!
— Совсем не слушаешь?
— Да, бабушка!
— Марвус!!!
— Да понял я, бабушка! — рассмеялся я. Как уж тут не слушать. — Я пошутил.
Бабуля что-то недовольно пробурчала себе под нос, но ругать не стала. Что-то новенькое! А иногда полезно получать смертельные ранения.
— Бабушка, мне надо с тобой кое о чем поговорить.
— Денег не дам.
— Да я не об этом!
Бабуля склонила голову на бок и внимательно посмотрела на меня.
— И о чем же тогда?
— Понимаешь… Не могу я жениться на этой твоей Ишваре.
