И все-таки это было еще не все. Не зря же родители Гэна, рискуя, доставали доказательства того, что наряд Лизариуса (и не только!) куплены отнюдь не за честно заработанные денежки. Секретарь стоял сейчас возле Короля и нашептывал тому что-то на ухо. И я точно знал что.

Лизариуса тем временем достали из вазы и под руки привели к королевскому трону.

— Ваше Величество, я…

— Молчать! — рявкнул Король, да так, что его слюна полетела во все стороны.

Лизариус то ли не посмел что-то еще сказать, то ли не смог. Он бухнулся на колени и зарыдал. Мне даже стало его немного жалко. Совсем чуть-чуть. Ладно, мне его совсем не было жалко.

Вокруг все замерли и ловили каждый звук. И глядя на лица собравшихся, я понял, что Лизариус тут почти никому не нравился, а может быть, и вообще никому.

— Волшебник Лизариус, — уже спокойнее продолжил Король, — Вы лишаетесь всех своих привилегий. А также Вы будете заключены под стражу…

— Но… — пискнул Лизариус.

— Молчать! Вы обвиняетесь в покушении на Нашу жизнь и в краже королевских денег!

По зале прошелся шепоток, а родители Гэна выглядели очень довольными собой. Оказалось, что Лизариус не раз переходил им дорогу. Отец Триссы всего разок хмуро глянул на своего бывшего будущего зятя и отошел от него подальше.

Принц Анарис за все это время так ни разу и не проснулся, и все так же носом надувал пузырь.

Когда Лизариуса увели из залы, снова заиграла музыка и гости пустились в пляс. Казалось, что все уже забыли о том, что только что произошло. Ну и ладно. Главное, что теперь мою Триссу не отдадут замуж за этого белобрысого… Точно. Белобрысого. Нет, мама явно говорила не о нем. Тогда о ком?

— Хорошо получилось, да? — сказал Пар с набитым ртом.

— Ага! Спасибо вам, парни!

— П-пожалуйта! — Гэн стоял с кубком в руке и, похоже, слегка захмелел. Любопытно: он случайно вазой ошибся или нарочно? — Мне понравилось.

Мы с друзьями переглянулись и заулыбались так, что казалось вот-вот и наши рты порвутся. И тут я опомнился:

— А где Трисса?

— Й-ее отец увел. Скорее всего увез домой.

— Ясно.

Жалко, конечно, но ничего не поделаешь. А может, так оно и лучше. По крайней мере она не будет весь вечер любоваться моим «чудесным» нарядом. Да и отец ее немного остынет. Не думаю, что он обрадуется, если я сейчас к Триссе посватаюсь.

Музыканты заиграли красивую нежную мелодию, и я немного загрустил: я сейчас с удовольствием потанцевал бы с Триссой. Гэн, совсем осмелев от вина, пригласил на танец какую-то волшебницу и теперь неуклюже кружил с ней по зале. Пар вместе со своим папкой, профессором Панриусом, устроился возле стола с угощениями, а я спиной подпирал стенку.

— Молодец, охламон! — услышал я справа от себя.

— Профессор Аварра!

Я не узнал бы ее, если бы она не заговорила первая. Я привык к тому, что ее короткие пшеничные волосы вечно всклокочены, а за профессорской мантией не видно какая у нее ладная фигурка. Зато сегодня было все наоборот. В этом костюме бабочки она была по-настоящему прелестна. И только одно было как обычно: длинная сережка с пером.

— Сам додумался?

— Вы о чем?

— Все с тобой ясно, охламон, — улыбнулась профессор. — Удачи!

Она хотела было уйти, как перед ней вдруг появился профессор Ремус и протянул ей руку. В костюме обычного деревенского мужика он впервые не был похож на бабу. Может же, когда хочет.

— Аварра, потанцуй со мной. Пожалуйста.

К моему немалому удивлению, она ему не отказала. И к еще большему удивлению, она мило покраснела, когда положила свою маленькую ладошку в лапищу Ремуса. То ли день сегодня такой, то ли я счастлив, что наконец разобрался с Лизариусом, но я был рад за Ремуса. Да и за профессора Аварру тоже. Даже я видел, что она его любит.

Делать мне во Дворце было больше нечего. К тому же и сетка мешала мне хоть что-нибудь попробовать, а я сильно проголодался! Поэтому я попрощался с друзьями, посмотрел немного, как хорошо танцуют Ремус и Аварра, и пошел прочь из этой яркой и пахнущей цветами залы.

У выхода стояли два стражника, но они меня даже не заметили — десятый сон смотрели, опершись о длинные копья. Стражники тут были скорее для красоты, нежели как настоящая охрана. Да и зачем охранять целую ораву волшебников, если они и сами кого хочешь порвут.

В коридорах я вообще никого не встретил. Наверное, слуги решили немного отдохнуть, пока господа развлекаются. Главное теперь не заблудиться.

И тут вдруг я почувствовал знакомый еле уловимый запах. Тот самый, что мне запомнился после того, как меня заколдовали. И чем дальше я шел, тем сильнее он становился. И противнее. Оладка перепеченная! Я вспомнил!

А запах шел из-за одной из дверей в коридоре. Я ее открыл и тут же угодил в ловушку. Сверху на меня посыпался сонный порошок, я свалился на пол и сквозь закрывающиеся веки увидел розовую туфлю.

— Ну здравствуй, мой хороший.

И как я только когда-то мог восхищаться это красавицей? Да, она на самом деле выглядела прекрасно, и я даже сейчас так считал, хоть и лежал туго связанный на каком-то старом диване и с кляпом во рту.

— Мымымамиа!

— Что, мой хороший? Я тебя не понимаю! — расхохоталась красотка, и из ее рта повалил густой и вонючий зеленый дым — у меня аж глаза заслезились. Потом она щелкнула пальцами, и кляп вывалился из моего рта.

— Профессор Сомалия!

— А кто же еще, мой хороший? — она склонилась надо мной и потрепала по щеке. Если б я мог — отдернулся бы. — Неужели не догадался? А ведь я тебе столько подсказок дала!

— Не было ничего такого!

— Да? Ну, значит, я была слишком высокого мнения о тебе, племянничек.

— Чего?!

Она сморщилась.

— Фу, какой ты громкий! Помолчи еще чуток! — Сомалия снова щелкнула пальцами, и кляп вернулся на свое место.

Оладка перепеченная!

— Кстати, мой хороший, как тебе твоя новая комната? Так и знала, что тебе понравится!

Это она так шутит, да? Если да, то мне совсем не смешно. Комнатка была маленькая, размером с мою кровать в столичном доме. На окнах висели рваные шторы, а кроме дивана, на котором я лежал, да пары старых кресел и крохотного пыльного столика здесь больше ничего не было. Погодите-ка… А почему так ярко светит солнце? Сколько я тут уже?

Должно быть, Сомалия поняла все по моим округлившимся глазам, а может, прочитала мысли, или ей просто скучно стало… В любом случае, она сказала:

— Ты здесь отдыхаешь уже два дня, мой хороший. Надеюсь, ты вдоволь выспался. Потому что в ближайшее время это у тебя сделать не получится. Хотя нет, скоро ты будешь спать очень долго.

Она уселась в кресло и закинула ноги на столик. За то время, что я спал, она успела сменить свой маскарадный костюм на мужские черные штаны и белую рубаху, только ноги были обуты в женские черные туфельки на небольших каблучках. Надо признать, выглядела она шикарно. Чего никак не скажешь обо мне. Почему? Да потому что я все еще был в том самом позорном костюме огурца!

— Мумуму.

— Что-что?

— Мумуму!

Щелчок пальцами.

— Пить хочу!

— Пить? Ладно. Напейся вдоволь напоследок.

Ой, оладка перепеченая, не к добру это, ой, не к добру!

Профессор Сомалия встала с кресла, подошла ко мне поближе, хлопнула в ладоши, выдохнула заклинание, и из ее рук медленно потекла вода прямо мне в рот. Пока я жадно пил, ее длинная белокурая коса щекотала мне нос. Да уж, вот тебе и светловолосый человек, которого я должен был опасаться. Жалко только, что мама не сказала мне, что бояться нужно не просто человека, а женщину!

— Все, хватит с тебя. — Сомалия еще раз хлопнула в ладоши, и вода перестала течь.

И пока профессор не успела опять запихнуть мне кляп, я быстро спросил:

— Почему это я Ваш племянник?

Щелчок, и кляп у меня во рту.

— Больно уж ты любопытный! — Она, казалось бы, легонько щелкнула меня по лбу, а у меня аж в ушах зазвенело.