— Добрый вечер, Марвус. — Слуга поклонился, но не так низко, как остальные. И смотрел он на меня так, будто знал, что я могу нашкодить в любую секунду. Деда наябедничал, да? — Меня зовут Намус, и я твой камердинер.
Меня аж передернуло от этого слова. Был у меня один камердинер. Гарлиусом его звали. Кхм, история долгая и не очень приятная вышла. Если в двух словах, то он меня убить хотел, а я его навечно заточил в двери. Хорошо хоть, что об этом кроме Руфуса и меня никто не знает.
— Камердинер? Мне не надо никакого камердинера! Я сам справлюсь.
Намус посмотрел на меня как на дитя малое, которое отказывается от помощи, хотя само по пояс в грязи застряло. Был у меня такой случай.
— Не надо, говорю! — чуть ли не завопил я, когда слуга переступил порог и направился прямиком к сундукам, что моя бабуля прислала. — Я сам их разберу! Потом. Наверное. Намус, уходи, а?
— Не положено, — покачал головой камердинер и открыл первый сундук.
Мне вдруг стало любопытно, что там лежит. Оладка перепеченная! Бабуля! И когда только успела! В сундуке оказалось очень много нарядов, в которых не стыдно пойти на званый ужин к Королю. Ага, не стыдно. Это им не стыдно! А мне еще как стыдно! Зачем они на мантии столько камней драгоценных напришивали! Я им что, девка на выданье? Ладно, если припрет, так я камушки отрежу — и сойдет.
В сундуке поменьше были башмаки и туфли. И я сильно обрадовался, что на них не было бантов. Еще в одном сундуке лежали какие-то тряпки, и я не сразу понял, что это такое. Зато, когда Намус достал одну штуковину и развернул ее, я попятился. Оладка перепеченная! Я это не надену! Хоть режьте меня, а не надену!
— Марвус, пора спасть, — сказал камердинер и двинул на меня, держа в руках длинную светлую ночную сорочку. — Я помогу тебе переодеться.
— А ну не подходи! — на этот раз я уже завопил по-настоящему. — Я это не надену!
Удивленным Намус не выглядел. Нет, ну точно деда наябедничал. Или бабуля, хоть она и нечасто тут объявляется.
— А еще я помогу тебе принять ванну, — продолжал как ни в чем не бывало Намус, не обращая внимания на то, что еще немного, и я начну защищаться. Пусть только попробует на меня эту пакость напялить!
Через полчаса я лежал в своей новой кровати, одетый в ту самую ночную сорочку, и смотрел не то в потолок, не то куда-то дальше и хлопал глазами. Я так и не понял, как это произошло. Тем более, что Намус был самым обычным человеком.
Камердинер погасил все свечи, пожелал мне спокойной ночи и сказал, что зайдет ко мне утром, когда я проснусь, и поможет мне одеться. Оладка перепеченная! Спасите меня кто-нибудь! Ну пожалуйста!
Я думал, что не смогу и глаз сомкнуть. Ага. Заснул как миленький! И проснулся только тогда, когда Намус потряс меня за плечо. И, похоже, тряс он уже давно.
— Доброе утро, — сказал камердинер и наконец отпустил меня, а я подумал, что от его пальцев у меня точно синяки останутся. Чего это он так в меня вцепился? — Завтрак уже ждет тебя.
— А который час? — спросил я, зевая и пытаясь открыть глаза, которые так и норовили слипнуться, чтоб я еще хоть с полчасика поспал. — А, вижу, девять. — Эй! А почему это я не могу спать, сколько хочу? Я ж на каникулах! Только вот Намус так на меня глянул, что я решил ему об этом не напоминать. Вместо этого я сказал: — Слушай, Намус, я так понял, что вы с Вессалией родственники. Ты ее сын, да?
— Племянник.
Понятно. Теперь все ясно. Вот только он мне напоминает кого-то еще. Не могу вспомнить кого.
Пока я выбирался из кровати, Намус успел достать мою одежду и явно приготовился меня одевать.
— Я сам.
— Не положено.
— Сам, говорю!
— Не положено.
— Слушай, Намус, ты же знаешь, что я теперь глава семьи. Так что я сам решаю, что мне делать! И одеваться я тоже буду сам!
— Не положено.
Еще через пять минут я был полностью одет. Я был полностью одет Намусом. Оладка перепеченная! Как так получилось?! А еще через пять минут я сидел в обеденной зале за полностью накрытым для меня одного столом, вокруг которого стояли молчаливые слуги и смотрели куда-то в пустоту. Оладка перепеченная! Да мне кусок в горло не лезет!
— Что-то не так? — спросила Вессалия, оказавшись вдруг у моего левого плеча. Зуб даю — не было ее там только что!
— Э… Нет. Все хорошо.
Я вяло ковырялся вилкой в тарелке и делал вид, что ем. Эх, вот только бы мне отсюда вырваться! Так не отпустит же никто, пока не поем! Маленького, оладка перепеченная, нашли… И ведь не выпустили же, пока кашу не доел!
Как только я встал из-за стола, вся еда вместе с тарелками и кружевной скатертью тут же исчезла. И только слуги так и остались стоять на своих местах. Я уже собрался было вообще из дома смыться как вдруг понял, что не знаю куда идти.
— Тебе все понравилось? — Теперь Вессалия появилась возле моего правого плеча. Да я так заикаться начну!
— А? Ага. Вкусно было.
Ну не буду ж я говорить, что тутошний повар и в подметки не годиться нашей Тетушке Таме. Да ее самая простая овсяная каша была намного вкуснее, чем пирог, которым меня тут накормили. Но, как я уже сказал, никому рассказывать я об этом не собираюсь. Надеюсь только, что по моему лицу не понятно, что я на самом деле об этом думаю. Зря я что ли целый год в Школе тренировался!
— Вессалия, а Вы… ты… Вы… не знаешь…те…
Оладка перепеченная! На ее одежде нет значка волшебницы! Но она ведет себя и выглядит как самая настоящая!
— Ты.
— А?
— Обращайся ко мне на «ты». Я выродок.
Еще ни разу в жизни мне не было так трудно придумать, что сказать. Она выродок? Да быть того не может! Я ведь тоже совсем недавно выродком числился. Правда потом оказалось, что это все было из-за заклятия. А вот у Вессалии все, похоже, по-настоящему. И она мне тоже кого-то напоминает…
— Это… Ты, случайно, не знаешь, где живет волшебник Эрвус?
— Знаю. Кэндрис тебя отвезет.
Вессалия поклонилась мне и ушла, а ко мне подошел невысокий парень со светлыми короткими волосами, которые вились у него на голове как у самого настоящего барана. Я еле сдержался, чтобы не заржать. Но он скорее всего все и так понял, потому что очень густо покраснел, так густо, что на его лице глаза прям засветились. Не от радости знамо дело.
— Меня зовут Кэндрис. — Слуга низко поклонился, а его кудряшки чуть ли не запрыгали. — Я буду сопровождать тебя везде по Столице.
Я так понимаю, выбора у меня все равно нет.
— Ага. Я только за сумкой сбегаю.
Однако никуда бежать мне не пришлось, потому что за моей спиной уже стоял камердинер и протягивал мне именно ту сумку, что нужно. Оладка перепеченная! Что Намус, что его тетка! Нет, они точно сговорились меня заикой сделать!
— Идем! — сказал я Кэндрису и пошел вперед. У входной двери я все же остановился. — А куда идти-то?
Еще через несколько минут я сидел в карете и смотрел в окно на проезжающих мимо меня таких же волшебников. По крайней мере я думаю, что это были волшебники. Хотя сомневаюсь, что обычные люди могли бы себе позволить такую роскошь. Здесь волшебники носили значки еще большего размера, чем в Городе. Наверное, чтоб их было видно издалека. И как я успел заметить, волшебники ходили с волшебниками, а обычные люди с обычными людьми. И только очень редко среди волшебников можно было увидеть неволшебника. Оладка перепеченная! Чтоб этого Корнелиуса! До его треклятого закона ничего подобного не было!
Дорога до дома волшебника Эрвуса показалась мне очень долгой, хотя прошло не больше часа. В окна я больше не смотрел, потому что везде все было одинаковое, и на лицах столичан почти не было улыбок. Не, не нравится мне тут, совсем не нравится.
Дом Эрвуса отличался от остальных. Он был всего в один этаж и скорее напоминал деревенскую хижину, нежели особняк знатного волшебника. Хотя знаю я такое. Наверняка применил волшебство расширения, как в моей сумке, и там на самом деле настоящий дворец. Но что мне действительно понравилось, так это то, что вокруг дома Эрвуса был разбит сад. К входной двери вела выложенная разноцветными камнями дорожка, и вокруг всего этого был невысокий, всего до колена, забор из веток и прутьев. Калитки как таковой не было, словно Эрвус приглашал любого заглянуть к нему в гости. Оказалось, что я ошибся, и калитка была, потому что мой кучер Кэндрис ее видел. Интересно, она скрыта только для обычных людей или для волшебников тоже? Или это я такой особенный?
