Эмерсон, захныкав, кивает:

— Ты же знаешь, что да, Мэдден. Ты создан для меня. Для тебя я сделаю все, что угодно.

Достигнув задней части колена, я ослабляю прикосновения и начинаю поглаживать ее ногу вверх и вниз.

— Я сделал ошибку, связавшись с Блейк. Я был удивительно слеп, чтобы заметить то, что было прямо передо мной. Никогда не думал, что ты серьезно относишься к тому, что было у нас с тобой, но я осознал, как был неправ.

Замолкнув, я заканчиваю массирующие движения и медленно перехожу к внутренней части бедра. Мне приходится закрыть глаза, чтобы не видеть, как мои руки касаются ее тела.

— Это больше не важно, — тяжело выдыхает она, извиваясь под моими прикосновениями. — Я здесь, а она нет.

— Верно.

Моя рука сейчас находится на опасно близком расстоянии от ее вагины, но замирает, прежде чем дать ей то, чего Эмерсон так отчаянно жаждет.

— Я так толком и не поблагодарил тебя за то, что ты позаботилась о…

Я легонько провожу пальцем по крохотному кусочку кружева, покрывающему ее киску, и тут же возвращаюсь обратно к внутренней части бедра.

— Мне следовало понять, что ты лучше знаешь, что хорошо для меня. И всегда знала.

Ее спина выгибается на матрасе, когда Эмерсон пытается прижаться бедрами к моей руке, и в уголках ее губ вспыхивает самодовольная улыбка

— Всегда, — выдыхает она. — Ты всегда принадлежал мне, и всегда будешь. Тебе просто надо было об этом напомнить.

Обводя кромку ее трусиков, я время от времени запускаю палец под тонкую ткань, каждый раз вызывая у нее шумный вздох.

— Я только не могу понять, как ты это сделала.

Я провожу большим пальцем по ее клитору, и она начинает ерзать.

— Как ты узнала, кто она на самом деле.

Я еще раз, уже сильнее, провожу по клитору.

— Пожалуйста, Мэдден, — умоляет она, разводя ноги шире, чтобы дать мне полный доступ к своей киске. — Сорви мои трусики и прикоснись ко мне. Пожалуйста.

Глубокое рычание исходит у меня из груди, потому что у меня остается все меньше сил, чтобы продолжать эту игру. Наступает переломный момент. Ей осталось только произнести это. Признать, что ей известно, что случилось с Блейк.

Удовлетворяя ее желание, я хватаю трусики и, зажмурив глаза, срываю их с ее тела.

— Тебе нужны мои руки на твоей киске, Эм? Или, может, мой рот? Хочешь?

— Да! Боже, да! — вопит она. — Мэдден, пожалуйста, оближи мою киску!

— Расскажи мне, как ты это сделала, и я буду поглощать ее до рассвета, детка. Я позволю тебе объезжать мое лицо столько, сколько твоей душе будет угодно.

Я вижу, как она натягивает путы, и чувствую, что ее решимость начинает ослабевать.

— Фотография… фотография в твоем столе, — начинает она, но затем, как будто поймав себя на слове, останавливается.

Я игриво шлепаю ее по заднице прежде, чем к ней успевает вернуться способность мыслить здраво.

— Продолжай, красавица. Жду не дождусь, когда зароюсь лицом в твою сладкую киску и получу десерт, который ты обещала.

— Я загрузила картинку и поискала в «Гугле», в ответ вывалились сотни статей. Так я и узнала.

Хоть я и не удивлен, ее признание ржавым тупым ножом вспороло мне сердце. Это моя вина, что Эмерсон выяснила, кто такая Блейк… все началось из-за той фотографии. Если бы я не забрал ее тогда у нее из спальни, где Блейк, несомненно, ее прятала подальше от чужих глаз, ничего этого бы не случилось.

— У кого она теперь? — ударив Эмерсон еще раз по заднице, я стараюсь выжать из нее как можно больше информации.

— Я не знаю, что с ней сделали русские, да и на самом деле, мне плевать, — стонет она, и в ней разрастается тревога. — А теперь иди ко мне и заполни меня своим языком.

Русские. Она у гребанных русских. У меня перед глазами немедленно возникает лицо Истона, и я боюсь, что моя голова буквально взорвется от нахлынувшей на меня чистой ярости. Я поверил ему, когда он сказал, что не имеет к этому никакого отношения, а оказывается, все это время это была моя плоть и кровь.

— Ты долбанная сука! — проревел я, отбрасывая от себя ее ноги, и стал отодвигаться назад, слезая с постели.

Боюсь, что пока она так близко, я могу убить ее собственными руками.

Я чувствую на языке вкус желчи и понимаю, что меня сейчас стошнит. Бросившись в ванную, я, игнорируя истеричные крики Эмерсон, когда та поняла, что случилось, выплескиваю содержимое своего желудка в унитаз. И когда чувствую, что во мне больше ничего не осталось, я валюсь на пол, прижимаясь щекой к холодной плитке.

Я убью своего брата.

Глава 16.

(Gotten — Slash)

Рейз

Выйдя из хижины, чтобы позвонить, я гляжу на полночное звездное небо и в сотый раз за день спрашиваю сам себя, не сошел ли я с ума. Если то, что я собираюсь сделать, раскроется, мы все умрем. Без вопросов. В историю семьи я войду как неблагодарный, опозоривший ее сын. Человек, рискнувший всей братвой ради женщины. Американской женщины, с которой знаком всего лишь неделю.

Но это все не только ради нее. Это и для моей Дарьи тоже. Это мой способ все исправить для нее. Все, что я сделал неправильно в первый раз, я, по крайней мере, могу сделать правильно теперь. «Потому что она была права… любовь — единственное, что может исцелить любую рану, возможно, мне уже не поможешь, но есть способ спасти эту невинную девочку. Девочку, которой нужен тот единственный человек в мире, который по-настоящему ее любит.

Мысленно сделав пометку, я пролистываю на телефоне список контактов до тех пор, пока не нахожу в нем Истона Декера, а затем нажимаю кнопку «Соединить». Я слышу несколько гудков, и когда уже начинаю бояться, что попаду на голосовую почту, из трубки доносится его голос.

— Эй, Рейз, прости, что не позвонил. Тут у нас столько всего произошло, проблемы семьи, и я… уф, у меня даже не было времени собрать деньги, — нервно, сбивчиво говорит он, не позволяя мне вставить и слово.

И только тогда я вспоминаю, что он совсем не в курсе, что его подруга Эмерсон обменяла Блейк на его игорные долги. Он считает, что я звоню ему из-за денег.

Пытаясь столь поспешно привести свой план в действие, я совсем забыл, что они не знают, что девушка, которую они ищут, у меня. Поэтому разговор пойдет немного по-другому, чем я планировал.

— Истон, я звоню не поэтому, — нарочно резко отвечаю я, чтобы сыграть на его страхе.

На том, что он думает, что до сих пор должен мне целую кучу денег. Я определенно могу использовать это себе на пользу.

— Мне необходима твоя помощь в другом деле, и если ты сделаешь то, что мне нужно, не задавая никаких вопросов, я подумаю о том, чтобы простить тебе все долги.

На том конце линии становится тихо. Могу представить, как он обдумывает всевозможные варианты противозаконных действий, которые я могу попросить его совершить.

— Я даже расскажу тебе, что это будет, прежде чем ты согласишься, — сдерживая смешок, предлагаю я.

— Окей, — мгновенно отвечает он.

— Мне нужно, чтобы твой брат позвонил мне по этому номеру с непрослушиваемого телефона.

Опять тишина на том конце.

— Мэдден? Зачем? Что происходит?

— Я же сказал тебе: никаких вопросов, и ты тут же вываливаешь на меня целых три кряду, — сердито ворчу я в трубку.

В моем мире этот парень не протянул бы и недели, его язык доведет его до могилы.

— Да, уф, хорошо. Я могу это сделать. Когда? Утром?

— Сегодня вечером. Как можно скорее.

Я слышу в трубку, как позвякивают ключи и хлопает дверь.

— Уже еду к нему. Буду там примерно через пятнадцать минут.

— Жду.

Положив трубку, я издаю глубокий, тревожный вздох, выпуская из легких воздух, который я, затаив дыхание, держал в себе с самого начала разговора, и начинаю отсчитывать минуты.

Глава

17.