Они ненавидели то, что другие существа могли вызывать их и сковывать своими желаниями. Несмотря на то, что для них это был один из немногих способов путешествовать между измерениями. Нелогично, зато одного упоминания достаточно, чтобы смертельно их взбесить. Молодец, Яра, сразу видно, что на лекции по демонологии ходила.

Ярость демона длилась всего секунду, но ее мне хватило, чтобы рухнуть на колени и сжаться от ужаса. Когда я справилась с собой, демон уже вернул свое самообладание: только ярость в его глазах, светившаяся, как фонарик, намекала о том, что со мной случится, когда… если преграда спадет.

— Почему бы тебе не спросить его самой? — оскалился демон в ухмылке и перевел взгляд за мою спину. Я поспешно обернулась, ожидая увидеть кого угодно…

Ладно, этого я не ожидала. Я, честно говоря, ставила на чародея.

За моей спиной стоял самый посредственный черт из всех, каких я только видела в своей жизни. Низкий, едва ли дотягивающий макушкой до моего плеча, толстый человечек с двумя кривыми рожками на лбу и волосатыми локтями.

— Х… Хамон? — спросила я недоуменно. От неожиданности даже исчез весь ужас перед демоном.

Черт подпрыгнул, сжимая кулаки. Его лицо было искажено гримасой злости, такой густой и тяжелой, что я ощущала ее как предрассветный туман, разлитый в воздухе.

— Что за задержка? — Голос у черта был резкий, с истерическими нотками. — Ты уже должен был открыть ее, рогатый илот!

Рано я присуждала себе пальму первенства идиотизма. Этот… Хамон явно не заботился о том, что будет после того, как его поручение для демона кончится. Если он не сковал его отсылочными заклинаниями, то плохо будет не только мне.

— Ведьма помешала мне, хозяин, — процедил демон, и даже не глядя на него я чувствовала его желание порвать черта в клочки.

— Так убей ее! — взвизгнул Хамон, а я задохнулась от возмущения. Пора было действовать: сжав пальцами зелье, я стала замахиваться, чтобы бросить его в черта, но… не успела.

Черт, даже не глядя в мою сторону, махнул рукой. Не знаю, что за магией он обладал, но меня смело вместе с моими зельями. Лишь чудом не задев застывшую черную дыру, я врезалась затылком в оконную раму и рухнула вниз, на твердый пол.

От удара я на несколько секунд потеряла способность дышать. Когда грудь снова заходила вверх-вниз — или мне показалось, что она заходила — затылок начало жечь, а в глазах темнеть.

Перед тем, как окончательно отключиться, я еще успела услышать ужасный грохот, будто тысяча барабанщиков устроили соревнование «кто кого перестучит». Комнату прорезала яркая белая вспышка, и пол подо мной содрогнулся. Мир покачнулся и разлетелся на миллион кусочков.

Взрывы. Моя подпись!

========== Часть восьмая ==========

Голова не болела, она раскалывалась так, будто на нее случайно сбросили наковальню. А потом подняли и бросили еще раз, на всякий пожарный. Стояло яркому солнечному свету попасть в приоткрытые глаза, как виски пронзила молния, заставившая меня слабо застонать.

— Вы очнулись! — воскликнул где-то рядом до неприличия бодрый тонкий голос. — Я позову врача, постарайтесь не вставать.

Да какой там вставать! Я глаза открыть не могу без того, чтобы не возжелать немедленного расщепления на атомы.

Решив побыть какое-то время с закрытыми глазами, я прислушалась к своим ощущениям. Помимо боли в висках и жуткой сухости во рту, какой не бывало даже после самых грандиозных попоек с сокурсниками, все тело было охвачено слабостью, и даже самая крохотная попытка пошевелить конечностями была воспринята организмом как непосильный труд. Ощущения знакомые и так сильно мной не любимые.

Какой, интересно, идиот, шарахнул меня светлым общеисцеляющим? Я же ведьма, а не эльфийка какая-нибудь! Учитывая, что это было заклинание, требовавшее фокусировки энергии с последующим ее распылением, догадаться было не трудно. Удружил чародей, ничего не скажешь. Осталось выяснить: это он по доброте душевной или решил меня добить?

Постепенно боль отступила в сторону, и я смогла обратить внимание на звуки и запахи, которые до этого скрывались. Воздух пах смесью трав: я смогла уловить оттенки ромашки, лаванды и имбиря. Знакомые запахи, которые напоминали о бабушкином рабочем кабинете. Она говорила, что эта смесь восстанавливает поврежденную энергетическую структуру и успокаивает нервы. Как раз то, что мне нужно после светлого общеисцеляющего.

Уши не улавливали ничего лишнего, будто я находилась в неком звуковом вакууме. Я слышала шум собственного дыхания, бег крови по венам, но кроме этого — ничего. Ах, да, еще звук открывающейся и закрывающейся двери. Который повторился почти сразу же, как я о нем подумала. Раздались шаги, и я почувствовала, что кто-то стоит рядом.

— Вы можете открыть глаза? — спросили меня женским голосом, таким же бодрым и жизнерадостным, но на несколько октав ниже.

— Свет… — я откашлялась. — Свет слишком яркий. От него болит голова.

— Приглушите свет, пожалуйста, — произнесла врач. — А теперь попробуйте открыть глаза, — а это уже было адресовано мне.

Я нерешительно приподняла веки — голову снова пронзила молния, но на этот раз слабенькая, быстро сошедшая на нет. Передо мной стояла женщина в зеленом халате, держащая в руках белый кристалл, который горел ровным мягким светом. Она казалась молодой, но глубокие врезавшиеся морщины выдавали ее возраст. Вероятно, полуэльфийка, так как такой разрез глаз характерен для эльфов, а вот уши — обычные, закругленные и маленькие.

— Я в больнице? — спросила я, пока полуэльфийка осматривала мои зрачки, подсвечивая их кристаллом.

— Верно, — кивнула она. — Сожмите кристалл, пожалуйста.

Камень был теплый и будто пульсирующий. С трудом подняв руку, я сомкнула пальцы на его молочно-белой поверхности и сжала их со всей силой, на какую была способна. Ничего не произошло, по крайней мере, с моей точки зрения, но врач удовлетворенно улыбнулась.

— Почему я здесь? — спросила я, пользуясь моментом. — Что случилось в офисе?

— Сейчас вам нужно отдохнуть и поспать, — мягко, но решительно произнесла полуэльфийка. — Вам нужно время для восстановления.

— Но я… — попыталась возразить я, но все мои попытки были тщетны: не успела я закончить предложение, как с пальцев эльфийки сорвалось зеленоватое облачко и перелетело на мое лицо, окутывая его, словно маска. Веки сами собой закрылись, и я соскользнула в теплые объятия сна.

Когда я пришла в себя в следующий раз, слабость ушла из тела, зато ему на смену пришло дикое чувство голода, будто меня месяц не кормили. От этой мысли по коже пробежал холодок: что, если я действительно провела в больнице месяц? Неужели демон все-таки сломал преграду чар?

— Хватит морщить лоб, — раздался недовольный голос. Голос, к сожалению, очень знакомый. — Или хочешь к моим годам целиком покрыться морщинами?

Я с легким чувством обреченности открыла глаза и посмотрела в ту сторону, откуда раздавался голос. Его обладательница была степенной дамой трижды бальзаковского возраста, одетая в синий деловой костюм. Руки были изящно сложены на коленях, в пальцах была зажата пухлая книжка в мягкой обложке. Она сидела на больничном стуле так, будто это было по меньшей мере кресло за круглым столом Совета, выделяясь из минималистической обстановки больничной палаты, как павлин среди фламинго.

— И тебе привет, бабушка, — произнесла я, подавляя желание снять свою голодную тушку с кровати и сделать реверанс.

Таяна Платонова смерила меня строгим взглядом карих глаз и заправила прядку идеально прямых серебристых от седины волос за ухо. Несмотря на то, что ее возраст упрямо подбирался к сотне, ей можно было с трудом дать семьдесят. Завистники шептались по углам, что это результат черной магии и запрещенных ритуалов, но если бы это было так, то она не тратила бы столько времени на обучение меня косметическим чарам.

Мне часто говорили, что я похожа на бабушку в молодости: у нас был одинаковый разрез и цвет глаз, когда-то ее волосы были такими же каштановыми, а фигура и по сей день осталась стройной и подтянутой. Я же всегда видела себя как неудачную копию великой ведьмы, которая пусть и пытается подражать ей, но удается ей это лишь на сотую доли.