— Ах, благодарю вас, большое спасибо, — проговорил он с сарказмом. — Тот факт, что ты ходячее каменное изваяние, должен помочь мне чувствовать себя хорошо?

— Не помню, чтобы я собиралась заставить вас хорошо себя чувствовать, — сказала она холодно, тогда как ее сердце колотилось с такой силой, что он, должно быть, слышал его удары. Для этого существует Мирей, подумала она с горечью.

— Не помнишь? — Внезапно она почувствовала угрозу — в каждой линии его большого тела проступало скрытое напряжение, а темные глаза загорелись мрачным огнем. — Ну, возможно, это моя задача — заставить нас обоих чувствовать себя хорошо. Как ты смотришь на небольшой сеанс любовной терапии?

Элизабет открыла было рот, чтобы выпалить ответ, но в тот же момент он шагнул к ней и запечатал ее уста поцелуем, в котором были и ярость и отчаяние. Она пыталась освободиться, но Филипп словно не замечал ее сопротивления, непрерывно усиливая свой натиск и не давая ее губам выскользнуть из-под его рта. А затем это произошло вновь: мягкое, но неодолимое подчинение ее воли и тела его желанию.

Элизабет полностью потеряла контроль над собой. Ее глаза были закрыты, лицо выражало состояние транса, а тело красноречиво демонстрировало свои желания. Она хотела этого — хотела отдаться ему полностью, готовая на самые интимные ласки.

— На сегодня достаточно. — Элизабет не могла поверить, что он опять отстранил ее от себя! Опять! Когда ее глаза изумленно остановились на его, словно высеченном из камня лице, она была абсолютно не способна говорить, а унижение и стыд, испытанные ею, были таковы, что она совершенно не заметила, как дрожали его руки, когда он торопливо приводил в порядок ее одежду. — Теперь мы выпьем по бокалу вина и решим, в какой ресторан мне тебя повести. Не так ли?

— Нет. — Элизабет недоверчиво посмотрела на него. Неужели он действительно думал, что она пойдет с ним? После того, как он себя вел с ней? После того, как отверг ее во второй раз? Тем более еще и Мирей маячила где-то на заднем плане, словно женщина-вамп, жаждущая крови… — Я не пошла бы с вами, будь вы даже единственным мужчиной на Земле, — бросила она запальчиво.

— Немного резко, но я понял твой намек. — Он улыбнулся, видимо, ничуть не обидевшись. — В таком случае, посидим здесь. Я сделаю заказ по телефону.

— Я не собираюсь проводить с вами вечер…

— А что ты делаешь сейчас, моя милая маленькая английская сосулька? — произнес он вкрадчиво. — И нет нужды быть такой сердитой из-за того, что мои чувства нашли в тебе столь красноречивый отклик. Наслаждаться радостями любви — не преступление, уверяю тебя. И однажды, когда я буду знать, что именно меня ты видишь перед собой, именно мой голос слышишь, я не остановлюсь. Ты понимаешь?

Нет, она не понимала и смотрела на него беспомощно. Было ясно, что он не намерен уходить, и Элизабет уже была готова вызвать охранника, чтобы выдворить нежеланного гостя, но пребывала в нерешительности, не зная, что может получиться из этой затеи. Филипп де Сернэ не относился к числу тех людей, которых можно заставить сделать что-то против их воли.

— Вы наглец, — только и сказала она, примиряясь со своей участью.

— А ты очень ребячлива. — Он взглянул на нее с мягкой усмешкой, после любовной атаки его настроение и уверенность в себе заметно повысились. — Я действительно не знаю, отшлепать тебя или приласкать.

— Вам не стоит пробовать ни того, ни другого, — сказала она торопливо.

— Не искушай меня, Элизабет, и никогда не бросай подобный вызов мужчине, который ведет себя как рыцарь, что весьма ново для него и к тому же нелегко ему дается, — сказал он с ироничным спокойствием. — А теперь, где твоя телефонная книга? Я позвоню, чтобы сюда доставили разные вкусные блюда. Ты предпочитаешь китайские, итальянские, индийские?..

— Нет. — Едва Филипп открыл рот, чтобы продолжить, она вновь торопливо заговорила: — Вы думаете, я неумеха? Я могу приготовить что-нибудь, если вы настаиваете на том, чтобы остаться. В конце концов, ваша семья заботится о Джулии, и я обязана…

— Не самое любезное приглашение из тех, что я когда-либо получал, — сказал он с прежней иронией, — но это уже кое-что. И пока ты будешь готовить, я пойду и достану приличного вина. — Он поднял бутылку дешевого белого вина, которую она извлекла из холодильника, и взглянул на нее почти с ужасом. — Ты предпочитаешь красное или белое?

— Белое… или красное. Все равно. Выбор за вами. — Она была взволнована и запиналась.

Элизабет могла сколько угодно пенять на себя, за то, что позволила ему получить столь большую власть над ее чувствами, но, тем не менее, ничего не могла с этим поделать. Каждый нерв у нее был натянут как струна, а дрожь возбуждения, которая прокатывалась по спине, и гулкие удары сердца предательски выдавали желания ее тела.

Удивительно, но вопреки ее душевному состоянию, мясное суфле вышло отличным, так же как и гарнир из овощей. Вино, которое выбрал Филипп, было густым, ароматным и крепким, и хотя на десерт был только слоеный фруктовый пудинг, он оказался превосходным на вкус.

Элизабет была рада, что накануне сходила в магазин. Филипп вел свое домашнее хозяйство в одиночку и потому наверняка мог оценить ее кулинарные способности. Да и она выглядела организованной, деятельной и к тому же независимой. Похоже, все подтверждает ее имидж преуспевающей деловой женщины.

— Разве я мог знать, что ты божественно готовишь? — заметил Филипп бархатным голосом, когда она собиралась положить ему, по его просьбе, еще одну порцию пудинга.

— Разумеется, не могли.

— Но должен был догадаться. — Он оглядел ее критически. — Возможно, здесь применима старая пословица насчет того, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок?

— Думаю, здесь ошибка по части анатомии, — сказала она ехидно. — Насколько мне известно, устремления большинства мужчин направлены несколько ниже.

— Я шокирован! — Он расхохотался. В его глазах играли озорные искры, когда он смотрел на ее раскрасневшееся лицо.

— Вот в этом я сомневаюсь, — произнесла она с усмешкой. — Мне кажется, что ничто не может вас шокировать, господин Филипп де Сернэ. — Должно быть, это вино сделало меня такой болтливой, подумала она секунду спустя, отводя взгляд от его веселых глаз и допивая остатки из своего бокала.

— В этом вы правы. — Мрачная тень легла на его лицо, придав ему какое-то странное выражение. — Будет ли правильно сказать… не могу найти нужного слова… нешокируемый? Можно ли сказать так по-английски?

— Вы уже сказали. — Элизабет улыбнулась ему, но не получила ответной улыбки. Вместо этого он подался вперед, взял ее за руки и внимательно посмотрел ей в лицо.

— Я хочу кое-что рассказать тебе, Элизабет, — произнес Филипп решительно. — Это поможет тебе понять, что я за человек, и принять то, с чем ты пока не можешь согласиться.

— Не думаю…

Он остановил ее, приложив палец к губам.

— Пожалуйста… Ты сестра Джулии и теперь член моей семьи, нравится тебе это или нет. Разве антагонизм между нами принесет пользу нашему будущему племяннику или племяннице?

Антагонизм? — подумала она с усмешкой. Какой же это антагонизм, если она тает при одном его прикосновении? Ей хотелось бы, чтобы это был только антагонизм, — с ним бы она справилась. Но физическое влечение, которое мгновенно просыпается всякий раз, когда она видит его, нечто гораздо более опасное.

— Когда я был моложе — гораздо моложе, — добавил он с кривой усмешкой, — я был помолвлен и собирался жениться. — Элизабет заставила себя оставаться абсолютно спокойной. — Девушка, о которой идет речь, была моего возраста. Я встретил ее на первом курсе университета, и с тех пор мы были постоянно вместе.

— Постоянно? — спросила она осторожно.

Филипп отпустил ее руки и встал, повернувшись к ней спиной и глядя через окно на силуэты высотных зданий.

— Фигурально говоря, — пояснил он неохотно. — Клэр придерживалась свободных взглядов, но, не сговариваясь специально, мы оба решили не иметь партнеров на стороне.