– Если, – перебил Гарри, – ты хочешь извиниться или что-то подобное, то не стоит. Ни ты, ни Рон ни в чем не виноваты.

– Эти идиоты помирились, предварительно поругавшись, – подала голос Джинни.

Гермиона облегченно, но грустно улыбнулась. Так просто замять это… Нет, они не должны просто забыть.

– И все же, Гарри, прости, я… такая эгоистка.

– Это я эгоист, – усмехнулся Гарри.

– Мы все, – тихо поправил Рон

– Я винил только вас, винил во всем. Я жалел себя, и мне казалось, что вы уделяете мне недостаточно внимания и недостаточно переживаете за меня. Но ведь вы действительно думали, что Сириус теперь – моя больная тема, поэтому и пытались исключить ее как таковую.

– Нужно было спросить тебя самого, прости, Гарри, – сокрушенно проговорила Гермиона.

– А я обозлился на вас, не разобравшись. Я был упрям и не хотел слушать никаких оправданий.

Гарри сжал ладонь Гермионы.

– Ну, ты учти, Гермиона, – после продолжительной паузы, от которой всем было только неловко, сменил тему Рон, – мы не будем расспрашивать тебя о демоне только до тех пор, пока ты не поправишься и не наберешься сил.

Джинни толкнула Рона в бок.

– Ауч! – возмущенно воскликнул он.

– Ах демон, – в памяти Гермионы всплыл образ шутника, принявшего черты профессора Реддла. – Он… жив?

– Дамблдор уничтожил его, – ободряюще улыбнулась Джинни, прочитав потерянность и страх на лице Гермионы.

– Дамблдор ужасно крут, – восхитился Рон. – Просто взял и уничтожил эту тварь.

– А что с Невиллом?

– С Невилом? – не поняла Джинни. – Да все с ним хорошо.

– Но разве…

– Кстати, – перебивая, не выдержал Рон, – что ты делала у будки с метлами? Неужели полетать хотела?

– У будки? – теперь не понимала Гермиона.

– Ага, на тебе же там напали, – кивнул головой Рон.

– Рон, не начинай, потом расскажет, – шикнул Гарри.

И словно в поддержку Гарри к постели Гермионы опять подбежала мадам Помфри, на этот раз разогнав всех(сопротивляющийся больше всех Рон крикнул на прощанье, что будет исправно полно записывать всё на занятиях, включая даже Историю магии), а через минуту она и сама вышла вон.

Оставшись в тишине, первое, что сделала Гермиона, это оглядела лазарет, с удивлением обнаружив, что ни одного из проклятых демоном здесь не было. А судя по словам Рона, занятия начались? Значит, она уже довольно-таки долго находилась в забвении. Но сколько именно? И что за это время произошло? А Невилл? Никто не знает о нем?

Гермиона сжала руки в кулаки и вдруг… вспомнила об одной очень важной вещи. Она замотала головой в поисках кольца. Запаниковав, девушка с трудом поднялась с кровати на ватных, как и предупреждала мадам Помфри, ногах. Сделать первый шаг было сложно, но зато второй и третий намного легче.

– Кольцо, – в панике выдохнула она, шаря в тумбочке рядом с кроватью, расстилая в поисках постель. – Профессор Реддл…

Сейчас он должно быть на грани жизни и смерти. Но в лазарете девушка и его тоже не обнаружила, тогда, куда отнес его Дамблдор в тот день? А где же Дьявол?

С трудом пешагивая, Гермиона оказалась у двери, она ухватилась за ручку и чуть не упала, так как та резко распахнулась, и гриффиндорка столкнулась нос к носу с Дамблдором, за которым стояла мадам Помфри. Она всплеснула руками и хотела было увести Гермиону обратно к кровати, но девушка запротестовала.

– Поппи, я сам позабочусь о мисс Грейнджер, – сказал Дамблдор.

– Профессор, мне нужно…

– К профессору Реддлу, я полагаю? – понимающе вскинул бровь Дамблдор. – Я вижу, вы в состоянии стоять на ногах, идемте.

Они шли бок о бок. Дамблдор всегда был наготове помочь девушке, если что. Дорога и правда оказалась куда более трудной, чем могло показаться сначала: ноги Гермионы упрямо протестовали, а голова начина покалывать.

Гермионе нужно было отвлечься, а ведь у нее накопилось столько вопросов, так почему бы не задать их нужному человеку, когда тот и сам не прочь рассказать?

– Вас что-то беспокоит, Гермиона? – первым нарушил тишину Дамблдор.

– Разве… Профессор, разве вы нашли меня у будки для мётел?

– Вовсе нет, – рассмеялся директор, – но ведь другим совсем не обязательно знать в каких целях вы покидали замок, верно?

– Верно, – согласно кивнула Гермиона. – Что же с демоном? Вы убили его?

– Признаться честно это был не я, и мне весьма неловко за эту ложь.

– Если это были не Вы, то… Невилл? – ахнула девушка.

– О, – в свою очередь удивился Дамблдор, – так вам известно о Невилле.

– Демон рассказал мне, но… – Гермиона замялась, – ведь всё это Невилл: он выпустил демона, а тот…

– Не могу с этим не согласиться. Это была ошибка мальчика, и, Слава Мерлину, она не стоила никому жизни. Всё могло приобрести более печальный оборот.

– И тем не менее, – Гермиона нахмурилась, – пострадавших много, но ни один из них не знает по какой причине с ними случился этот кошмар. Я вовсе не… говорю, что Невилла нужно наказать, в конце концов, как вы заметили, это была ошибка, которую он нашел силы исправить, и всё же эта ложь несправедлива по отношению к другим.

– Что же, Вы правы, Гермиона, но виной всему был не Невилл, а его чувства. Демон просто читал их, пользовался ими. Это было его развлечением.

Гермиона было хотела снова возразить, но Дамблдор вдруг несколько отклонился от темы.

– Что вы знаете о Невилле?

– Не понимаю…

– Он ведь почти сирота. Его родители подверглись жестокому нападению сбежавших из Азкабана преступников. А знаете ли Вы, что это случилось ровно в тот день, когда дементоры напали на крестного вашего друга Сириуса Блэка? Теперь они делят одну больницу.

Гермиона опешила. Она никогда не слышала об этом, да и Невилл никогда об этом не рассказывал. Да что там, он даже виду не подавал или… всему виной опять была невнимательность?

– Конечно, Скурра разделался и с теми преступниками в частности. Ложь несправедлива? Нужно рассказать всему миру об одной ошибке мальчика? А разве Невилл не достаточно страдал? Вы видите результат, итог, но видите ли вы корни, основу?

Основа… должна же быть причина? Каковы корни?

Гермиона уже было собиралась осмелиться задать этот вопрос, но вот они уже оказались у входа в комнату профессора Реддла.

– Вы видите ситуацию лишь со своей, пострадавшей, стороны, и молчание Невилла кажется Вам несправедливым, а что насчет Вашего молчания? – многозначительно приподняв брови, спросил Дамблдор перед тем, как позволить Гермионе пройти, открывая дверь и пропуская ее внутрь.

Сам Дамблдор не зашел вместе с Гермионой, а, убедившись, что обратно она сможет дойти сама, скрылся.

Как часто Гермиона стояла у двери этой крохотной комнатки? Как часто она ждала, когда она откроется. Как часто она ждала его. Теперь же она сама смогла оказаться внутри, потому что он был не в силах выйти к ней.

В комнате было чисто и пусто как в монашеской келье. Профессор лежал на белоснежной кровати и, видимо, спал.

Гермиона медленно подошла к нему. Сердце ее болезненно кольнуло и замерло. Она протянула руку и, прикоснувшись, нежно провела по щеке.

– Такой холодный, – беззвучно пробормотала она.

В глазах встали, давно ожидавшие своего часа, слезы, сквозь их пелену девушка смогла разглядеть комочек черной шерсти, свернувшийся у ног хозяина.

– Дьявол, – ахнула Гермиона, прикрыв рот.

Большой и толстый некогда Дьявол сейчас был лишь жалким подобием прежнего себя: он был ужасно худ, а скорее костляв, и напоминал подобранного с улица изувеченного котенка, даже не взрослого кота. Черная лоснящаяся шерсть Дьявола потускнела, приняв темно-сероватый оттенок, кое-где проступала седина.

Гермиона всхлипнула и, не в силах смотреть на кота, отвернулась, столкнувшись с вдали смотрящей на нее… старухой. То было ее собственное отражение.

Девушка живо вытерла слезы, неверяще вглядываясь в зеркало, из которого на нее смотрело худенькое неестественно-бледное измученного вида существо с выпученными глазами, синяками и словно омертвевшими, кое-где седыми волосами.