С разведением фалнаутов в Храме Квай-Гон был категорически не согласен. Они ему и тут успели до смерти надоесть.

Столица была уже близко. По дороге тащились повозки — жители, которые не сбежали в город от нападений, направлялись на референдум.

Рынок, не так давно разоренный, был полон ярких огней и покупателей. Ящериц из города выгнали, улицы украсили плакатами и флагами. Горожане проявляли удивительное единение и благодушие, что-то кричали и радовались от души.

Следуя командам дроида-регулировщика, Квай-Гон пристроил спидер возле резиденции губернатора. И стоило им вылезти, все, кто был на площади, уставились на них.

— Наблюдатели!

— Интересно, Сутр им уже заплатил?

— Конечно, а после референдума еще заплатит. И спидер они ему не вернут, помяни мое слово.

— А дроида, говорят, не нашли.

— Вообще-то я слышал, что они неподкупные, поэтому я ставлю на то, что их где-то по тихому просто убьют.

Квай-Гон огляделся. На резиденции красовался плакат «Честные голоса Венисиолы! Сделай выбор в пользу будущего!». Чуть ниже висел еще один: «Губернатор Венисиолы Уббар Сутр гарантирует присутствие джедаев Республики в качестве наблюдателей!» Губернаторские гарантии закрывали половину какого-то рекламного плаката, и прямо под ними Квай-Гон прочитал: «Гастроли цирка шапито» и пожалел, что магистр Йода этого не видит.

Резиденция была заперта. Возле входа в одиночестве митинговал знакомый член «Нетронутой природы». Квай-Гон поманил Оби-Вана и Пери: в Силе глухо зарокотала опасность. Оби-Ван тоже что-то почувствовал и насторожился, Пери притих. Все куда-то стекались, и Квай-Гон решил, что самым разумным будет идти следом.

Дальше он смог убедиться, что горожане проявили в украшении города небывалый энтузиазм. «Голосуй!» — призывал разрезанный плакат, затем табличка сухо извещала: «Общественный туалет — 100 м», а следом трепыхалось продолжение плаката: «Или терпи дальше!».

Дерьмо с улиц никто не убрал, и Квай-Гон на всякий случай смотрел себе под ноги.

— Голосуем за Нута! — услышал он крик. — Тогда пособия увеличат. А гостиницы — гостиницы это что? Правильно! Рабочие места!

— Сутр спятил! Пускай сам работает! Давайте все голосовать против него!

— А как же джедаи? Они будут потом всех, кто против, сажать в тюрьму? Я туда не хочу, там опасно.

Квай-Гон замедлил шаг.

— Бей несогласных! — наконец определился кто-то, и публика, с облегчением выдохнув, принялась друг друга лупить.

Квай-Гон вытащил из толпы Оби-Вана и Пери и отправился к городской почте. По дороге он еще раз попробовал связаться с Прией, и снова попытки ни к чему не привели.

«Твой голос — не подарок! Земельный референдум», — возвещал криво намалеванный плакат на двери. Почта была обнесена красной лентой с надписью «Не входить, опасно!». Антенны не было видно, а по периметру курсировал дроид, мигая лампочками и неприятно пища. Квай-Гон лихо вспрыгнул на соседнюю крышу, прихватив с собой обоих мальчишек. Пери смешно взвизгивал, Оби-Ван угрюмо молчал.

Крыша почтамта рухнула вместе с антенной связи.

Раздражение сменилось недоумением. Когда обрушилась крыша? Внутри были люди — много людей. Погибли они или смогли спастись? Узнал ли губернатор об отмене референдума? Или…

Или — что?

И со странной уверенностью в собственной правоте Квай-Гон словно услышал признание. Будто хрипловатым и насмешливым голосом ему поведали всё, как было, и с улыбкой неприкрытого превосходства объявили, что он проиграл.

Времени разбираться с почтой не было, они спустились, вернулись на улицу, где уже расходились участники драки, и последовали за теми, кто шел куда-то целенаправленно.

Референдум проходил в одноэтажном деревянном здании. Перед ним тоже шло побоище, но довольно своеобразное: над головами дерущихся летали лепешки ящериц, при этом было похоже, что процесс метания друг в друга дерьма доставляет участникам истинное удовольствие.

Квай-Гон заметил фалнаута, знакомого ему по самому первому дню — того самого, который устроил собрание, а потом спровоцировал драку. Про него же губернатор сказал, что тот поджег стенд и «мутит горожан». Сейчас фалнаут стоял в стороне и наблюдал за говнометанием цепким взглядом. Увидев джедаев, он поморщился и куда-то делся.

Квай-Гон жестом приказал мальчикам ждать в переулке, вклинился в толпу и, пользуясь преимуществом среди в основном низкорослых горожан, попал внутрь помещения для голосования довольно быстро. Здание, как и прочие, было ветхим, но достаточно светлым, часть круглых столов сдвинули к стенам, за оставшимися призывно шевелили лекками нарядные фалнаутки, чуть в стороне от них сидела совсем молодая девушка в строгом темном одеянии. Посредине зала стояли два ящика, на одном из которых было написано «За», на другом — «Против», и уже успевшие взять бюллетени избиратели гадали, куда им что бросать.

Насколько это было правильно, Квай-Гон понятия не имел. Девушка в строгом костюме, увидев его, встала и робко заулыбалась.

— Добро пожаловать, мы рады в нашей комиссии приветствовать наблюдателей Республики, — она изо всех сил старалась держаться уверенно. — Я председатель Лу Арги. Могу познакомить вас со всеми процедурами. Видите, сколько народу?

Она мило покраснела. Высокая должность ее явно смущала, и если бы не странная, нелепая до крайности ситуация, Квай-Гон даже бы приободрил ее, но сейчас ему было не до сочувствия.

— Помещение не самое подходящее, но оно пустовало с тех пор, как господин губернатор закрыл рассадник разврата, который тут был… Я же не думаю, что это препятствие, правда? В смысле, вы, как наблюдатель, не видите в этом ничего предосудительного?

В этом Квай-Гон, как наблюдатель, ничего предосудительного не видел. Он вспомнил рассказ Нута и то, что губернатор не приложил к уничтожению «рассадника» руку, но это его вообще не беспокоило.

— А почему, например, не на почте? — строго спросил Квай-Гон, ухватившись за возможность прояснить обрушение крыши. Девушка покраснела еще сильнее.

— Ну, оттуда, конечно, пришлось выгнать беженцев, — запинаясь, объяснила она, — но проблема оказалась не в этом… Крыша рухнула, когда хотели укрепить плакат. Счастье, что никто не пострадал, да?

Квай-Гон неплохо изучил крышу почтамта. На ней можно было парковать спидеры… до тех пор, пока кто-то, очень неплохо знакомый с подрывным делом, не изменил ситуацию в корне.

«Зачем? — заорал он в пустоту. — Зачем, для чего она это сделала?»

Он не пытался искать ответ. Мэйдо могла служить многим господам. И тем, кто построил варварскую базу в Красной Горе… Где она теперь? Гадать было бесполезно. Заметает следы? Тишком отчитывается перед кем-то?

Опасность, недавно невнятно бормотавшая, почти кричала.

Но Мэйдо не могла оставаться без связи. Еще одна антенна была у представителя Прии: тот угрожал немедленным разговором с Орденом и лично магистром Винду, и это были не простые угрозы.

Квай-Гон шел против потока горожан, направлявшихся на референдум. Они провожали наблюдателей и тащившегося за ними Пери удивленными взглядами и обменивались изумительными репликами, но Квай-Гон их не слушал. Прия и его антенна тоже могли подождать.

Резиденция губернатора по-прежнему была заперта, но Квай-Гон и не думал стучаться в дверь. Он направился к лазу, который ему так любезно показала Мэйдо, и Оби-Ван с Пери преданно поспешили за ним.

— Не выйдет из тебя джедая, — еле слышно хихикнул Оби-Ван, когда Пери тяжело и непозволительно громко бухнулся на пол.

Лаз вел в узкий, низкий коридор — Мэйдо в самый раз, а вот Квай-Гону… не очень. В проходе валялась дохлая андроид, которая очень сильно мешала Мэйдо держать всё под контролем.

Квай-Гон дошел до конца коридора, осторожно повернул ключ в двери — Мэйдо была предусмотрительна, насколько возможно. В резиденции стояла тишина. Молчала Сила, только опасность не унималась, мешая слышать что-либо ещё. Квай-Гон поднялся по лестнице, прошел до кабинета, заглянул внутрь — тихо, пусто. На другом конце комнаты была дверь, из которой вышел губернатор в самый первый их визит. Теперь он был… неподалёку, точнее понять не выходило.