-Я, кажется, немного не вовремя, да? - тоненький голосок девочки разрезал это напряженное мыслями молчание, а ладонь Брагина легко и почти бесшумно ударилась в кирпичную кладку.
Халат был быстро приведён в приличное состояние, и по треморным движениям побледневших ладоней все было понятно.
Соня, как ни в чем не бывало, вернулась в прихожую, наконец включая там свет и, удобно усевшись на маленькой тумбочке с мягким верхом, начала развязывать шнуровку зимних ботинок. Девочка улыбнулась, вспоминая, как пол часа назад бантики из этих самых шнурков настырно пытался завязать ее «хороший друг». На губах блеснул смех, но в этот же момент рядом начали слышаться быстрые шаги; при виде покрасневших щёк и растрёпанных волос только большее умиление постигло Соню, чего совсем нельзя было сказать о Марине.
-Софа, ты все не так поняла…-господи, какая же банальная отмазка сейчас была на автомате выдана мозгом взрослой женщины, но ничего, увы, ничего больше выдумать она не смогла : не каждый день оправдываешься перед собственной дочкой за своё счастье. Однако больше всего сейчас она, действительно, боялась непонимания. Дочка-это самый родной, самый близкий для неё человек уже огромное количество лет, и как бы ее малышка восприняла то, что мама привела в дом чужого мужчину, прежде скрывая его; или ещё хуже - «подцепила» первого встречного.
Охристые ботинки отправились на сушилку прежде, чем светло-серые глаза начали всматриваться в зрачки мамы. Решая совсем немного примерить на себя роль голливудской актрисы, она без следа спрятала улыбку со своего личика, делая то в миг совсем пунцовым, а за спиной женщины появился высокий и широкоплечий мужчина - уже в пальто и с широким шерстяным шарфом на шее. При хорошем освещении Соня впервые увидела его так отчетливо и вживую:не на случайных фотографиях с корпоратива, не на стенде в холле огромной больницы наедине со своими предположениями и даже не на фотографиях в гостиной знакомой квартиры. На внешность он был красив необычайно, и тут же она заметила, что он ей слишком сильно напоминает Макса. Такие же глаза, губы, нос и даже колючая щетина, невероятно шикарно обрамляющая лицо, у них росла одинаковая.В голове тут же появилась мысль, что они вместе выглядят слишком идеально, чтобы это все было правдой. 10 из 10 по шкале идеального дополнения друг друга - это было точно про них.
Широкая ладонь с опаской легла на поясницу мамы, вместе с чем послышался глубокий вдох мужчины и куда более тихий - мамин. В унисон, они даже дышали вместе, одинаково длинно и глубоко, но не шумно. Правда, идеальная пара. Наверное, если мы с мамой действительно настолько похожи, как об этом все говорят, то выглядеть лет через двадцать вместе с Максом мы просто обязаны именно так же.
Мама быстро сделала шаг вперёд, от чего его рука осталась в воздухе, медленно прокатываясь по холодной пустоте вниз. И в этот момент даже слепому было бы несложно заметить, что она начала увядать. Прямо на глазах тускнеть, вянуть и с каждой секундой ее состояние становилось лишь более угнетённым. Не знаю, каким образом, но этот мужчина точно почувствовал то, что с ней творилось, ещё раз провёл ладонью по спине и молча покинул квартиру.
Стыдно тогда стало уже мне. Нет, не за то, что нахожусь здесь, что пришла «не вовремя», что так похожу порой на Марину Владимировну даже характером.
В то время ее взгляд также упирался в меня, но вот пойти тому на встречу было непосильно тяжело, однако иного выхода - просто не было.
Девочка медленно поднялась с места, делая несколько несмелых шагов вперёд, которые разделяли комнату на два пространства, и обнимая самою родную женщину на свете.
Марина в ответ просто не смогла не сделать того же, и только оказавшись наконец в огромном облаке любви и ласки, Соня подняла вверх сначала взгляд, ощупывая им подбородок. Тогда стыд ещё сильнее одолел ее сознание, а вместе с ним и щеки. Не так давно она могла спокойно шутить над морщинками, слегка обвисшей кожей, пухленьким животом и редкими седыми волосками, что , на первый взгляд, никак не огорчало маму. Лишь на первый взгляд.
Только сейчас, находясь настолько близко,ощущение боли, наносимой ее душе случайными словами, начало невыносимо жечь и грудь дочки : малышка Соня в этот момент наконец осознала, как много в неё вложили эти морщинки, сколько не спали утомившиеся глаза и каких удовольствий себя лишали аккуратные складки кожи. Наверное, понимать это ребёнку было огромной ошибкой, но Соне в это время нестерпимо захотелось сделать эту женщину по-настоящему, сполна счастливой, и, как ей казалось, источник этого самого счастья и есть только что покинувший квартиру мужчина. Лучшие, лучшие же свои годы она проводила в обнимку со мной, всю свою красоту растратила, получается, в «никуда», и неужели не заслужила оказаться наконец в крепких руках сильного пола?
Глаза двигались своими невесомыми прикосновениями все выше и выше, по итогу заставляя выпрямить спину и смотреть в своё зеркальное отражение гордо и стройно. Горящие и мягкие мои ладони, собирая все то тепло, все те высокие чувства в себе, объяли холодные и влажные женские, отдавая это все им - без остатка, до последней капли. На лице в это же время появилась искренняя улыбка, заставляющая встрепенуться все вокруг, а пальцы лишь усилили и без того крепкую родственную связь.
-Мамочка, вы с ним самая красивая и самая обаятельная пара,которую я когда-нибудь видела, честное слово,- такое нельзя было говорить громко, крикливо и отчётливо поставленным голосом. Девушка ещё сильнее прижалась к груди мамы, укладывая на ее плечо свою голову, но так и не переставала улыбаться, ни на секунду.
-Я безумно хочу, чтобы ты была счастлива во всем, по-настоящему. Я же не совсем малышка, кое-что вижу «своим-твоим третьим глазом»,- и тут, наверное, слишком вовремя она вспомнила слова стоящей уж очень близко дамы.
Поцелуем в висок взрослую Соню мало как можно было удивить, но вот малышку Софу, которую мама так целовала на ночь, утром, перед детским садиком, школой, когда встречала дома, успокаивала - всегда этот поцелуй был животворящим.
Тело женщины все это время не собирались снимать с оккупации мурашки, и вот они атаковали кожу вновь и лишь сильнее.
-Вы идеальные,мам… Это же он тогда под Новый год приходил,да?-голос девочки сменился тихим хихиканьем, которое быстро стало громче.
-Когда ты записку потом мне передавала? - Марина наконец заулыбалась, будто возвращаясь в тот волшебный новогодний вечер. Будто прямо сейчас перед ней стоял недоеденный пирог, будто недопитое шампанское все искрило из бокала, а светленькая кучерявая девочка распаковывала новые подарки.
========== Эпилог ==========
-Горько!Горько!Горько!
Наверняка, аномалией было в этот день уже то, что снег первого мая не каждый год увидишь. Ее расправленные плечи покрывали мелкие снежинки, что падали на румяную кожу с ажурных завитков причёски, но они сейчас были последним волнующим ее мысли объектом.
Когда его губы вновь коснулись алой помады, а крики немногочисленных гостей были такими громкими, будто их окружала целая толпа народа, сердце от счастья забилось в разы сильнее.
И сердце не только ее, и даже не его.
Новый год, точно, не прошёл зря для этих двоих, а на восьмое марта утренним подарком были две полоски, которые, к сожалению или к счастью, ещё были вне подозрений Олега.
Стих праздник, и эта ночь была по-особенному романтичной.
Тугой корсет, что прежде уж чересчур туго стягивал уже немного выпирающий живот, хотя «немного» было слишком громко сказано. Платье полетело вниз, а вот ладони Брагина были перехвачены руками Марины и тут же приложены к пухленькому животику, который в тот же миг, впервые за всю историю его существования, решил заявить о себе, значительно выпирая с одной стороны и причём именно нам, где лежала мужская ладонь.
-Брагин, я люблю тебя.
И сахарная пудра усыпала к утру второго мая всю весеннюю Москву, но уже к обеду растаяла, как растаяла и та сахарная пудра,которая была также горька, как ее «счастливая» жизнь.
