— Спаси его! — крик, словно пощечина, заставил встать на месте. Гоша передернул плечами, все тело тряхануло, и резко ударило в пот. Нервы стали подводить. Руки намертво сжались в кулаки. — Ты же можешь!!!

Он все еще помнил этот крик и сбегал от реальности только потому, что был уверен: водяной еще пару столетий не сможет выйти из воды, а значит, не сможет его придушить. Но его крик, отчаянный и больной, сжал все внутри, там, за диафрагмой, и не получалось прийти в себя, это давление не отпускало.

Время, к сожалению, не пошло на пользу. Понял это Гоша, когда обнаружил Ника, месяц не отвечавшего на звонки (благо хоть сбрасывал, а не просто не брал трубку), запертым у себя в комнате в плачевном состоянии. Упаковки антидепресантов, пара пустых бутылок из-под спиртного, тут же книги и недописанные тетради — словно два мира сейчас вели войну внутри одного тела. Он был небритый, порядком осунувшийся и потерянный.

— Я скоро сдохну, — сказал сам, обняв себя за плечи и раскачиваясь. Гоша тихо стоял над ним, смаргивая постыдную влагу с глаз. — А не хочется, — он ухмыльнулся и даже попытался сделать это естественно. — Совсем не хочется… — И резко переключаясь: — Как он там?

— С ним все хорошо. Он дома. К сожалению, он не сможет помочь.

— А ты? — эта надежда в голосе крушила последние нервы, ведьмак плаксиво вздохнул и резко выдохнул.

— Видимо, у меня нет иного выбора. Вставай. И приведи себя в порядок…

Выезжали уже поутру, когда солнце встало над облаками. Никита щурился от яркого света, словно год просидел в пещере, его морозило, вся кожа зудела, как при аллергии, а еще раздражала каждая деталь, даже то, как дышит водитель рядом. Он старался взять себя в руки, выходило паршиво. В итоге Гоша его вырубил, опасаясь, что просто не доедет.

Ник очнулся, лежа на земле обнаженным, все тело было измазано белой липкой дрянью, она была без запаха, но зато страшно жгла кожу, казалось, что выжигает до костей, но пошевелиться Никита не мог. Над ним, присев, склонился Гоша, хмурый и бледный, долго смотрел в глаза. Вдалеке был слышен прерывистый разъяренный лай, и чем дольше парень к нему прислушивался, тем громче тот становился, приближаясь и переходя в рычание.

— Жить хочешь? — просто спросил ведьмак и после утвердительного кивка подал руку, через боль Никита ее принял и со стоном встал. Его сразу толкнули к мосту, где внизу из воды, как из зеркала, на него смотрели такие знакомые перепуганные глаза. Гоша закрыл водяному доступ, и тот не мог вынырнуть, но чувствовать, что близкого ему человека собираются утопить, очень даже мог. Вода всхлынула, облизав волной кромку моста, и с шумом откатилась обратно. Погода резко начала портиться, ветер рвал одежду, ударял в грудь, отталкивая, не давая сделать глупость, но было уже поздно, слишком поздно, чтобы отступать, у Гоши было рассечено запястье до крови, а у Ника — душа.

— Тебе придется прыгнуть, — Гоша подтолкнул его ближе, тот врезался в ограждение, железо вдавилось в голый живот и стало жечь еще сильнее, будто раскаленное.

— Я не умею плавать, — паника постепенно стала преобладать, Ник смотрел вниз, видя там Володю, его сотрясало от ужаса, он перестал понимать, что происходит, разве что одно было ясно: сейчас он умрет.

— Этого и не надо. Если все получится, малыш, то… я не знаю, что будет.

— Это не успокаивает!

— Не ори на меня!

— Сам не ори!

— Спокойно. Все будет…

— Хорошо?..

— Не факт. Но будет.

— Да успокой ты уже эту псину!

— Эм…

В этот момент здоровенный, просто огромный доберман порвал цепь, которой был пристегнут к ограждению напротив и, припав на передние лапы, стал красться к ним, рыча и поскуливая от нетерпения.

— Он хороший… — неуверенно сообщил Гоша и сам отшатнулся от Ника.

— Ты мне его еще погладить предложи!!!

— Да не бойся ты.

— ГОША!!!

— Он просто сожрет твою душу. — Глаза Ника стали огромными, он сам уже хотел прыгнуть в воду, но что-то его держало, наверно, здравый смысл. — Не всю! Только ту, в которой живет бес.

— ЧТО?!

— Если выгорит, спасем немного того, немного того. Водяному привет, — Гоша отступил еще на шаг.

— Кому?! — это была уже паника во всей своей красоте и размахе.

Ник задрожал, его трясло от страха, хотелось бежать, но ноги не слушались, его манило к воде, но он знал, что, падая с такой высоты и не умея плавать, просто не выживет, к тому же…

Доберман оголил клыки, у него изо рта пошла пена, в момент броска он издал почти волчий вой. Ник зажмурил глаза, а когда открыл, понял, что прыгнул. Его скрутило болью, словно из него выдернули позвоночник, он чувствовал, как тянет каждое сухожилие, как дробит кости и рвутся мышцы, конечности не слушались, глаза были мокрые от слез и видел он плохо, летя прямо лицом в волны. Но стоило воде коснуться его лица, нечто потянуло его за плечи, знакомый взгляд лишь усилил боль, Никита понял, что больше смерти боится потерять это создание, пришедшее в его жизнь случайно, но оказавшееся самым важным и значимым. Водяной обнял его за плечи, порывисто притянув к себе. Сквозь холодное отчуждение Ник почувствовал невероятную легкость. Легкие уже заполняла вода, он не мог дышать, его трясло от спазмов, в глазах стало темнеть, но он видел, как водяной тащит его на самое дно, резко рассекая хвостом воду, только вот страха не было, главное… вместе…

Гоша стоял, вцепившись мертвой хваткой в ограждение моста, и беспомощно смотрел в воду. Если водяной захочет — спасет, проблема в том, что свою жизнь укоротит в два раза, но это не столь важно, пары тысяч лет им на двоих хватит. Проблема заключалась в том, что неизвестно, выдержит ли слабый Ников организм такую нагрузку. Гоша сомневался, но и потерять мальчишку он не мог. Не так у него много людей, которых он считает близкими…

— Здорова, ведьмак!

— Аааааа!

Заорал. Истерично. По-бабьи! И даже подогнул ногу и руками закрыл рот. И всего-то с ним поздоровались. Поздоровался. Привалившись к мосту, рядом стоял молодой бес, сожравший беса Никиты, и даже не думал помирать, хотя Гоша делал на это большие ставки, уж очень они не поладили, бес никак не хотел делиться силой.

— Почему ты живой?! — протест в самом прекрасном виде. — Сила должна была тебя уничтожить.

— Переварилась, — голубоглазый, темноволосый, что смотрелось интересно, бесеныш, по человеческим меркам лет четырнадцати, как свойственно всем подросткам, отрыгнул и нагло заржал. — Папе не говори, что я человека убил.

— Убил? — внутри все похолодело.

— Он улетел с моста, чувак… Не логично?..

— Ты больной! Мы его спасали!

— Да… — парень призадумался, стряхнув длинную челку с глаз. — Это папе говори, пусть гордится.

— Первый бес-спаситель, весь мир нечей полетит в Тартар, — пробухтел Гоша и нервно сглотнул. — А папа у нас Марк?..

— Ну да.

— Он человек, — веское замечание. — А ты бес.

— Кто вырастил, тот и папка. Домой пошли, живой твой парень, правда… не скоро он спасибо тебе скажет.

— В смысле?

— Сил у водяного не осталось, слабенький он, поэтому восстанавливаться будут долго, — бесеныш лукаво ухмыльнулся, — до-о-ооолго, но очень приятно.

Гоша пошатываясь пошел к машине, анализировать не было сил, его просто размазали последние события. И как добивание:

— Дай порулить!

— Щас!

Водяной сидел в пещере, забравшись на самый высокий камень и обвивая его длинным, больше раза в четыре, чем длина тела, хвостом. Внизу как ни в чем не бывало стоял, уперев руки в боки, живой Никита, он почти не изменился, разве что волосы стали длиннее и темнее, цвет глаз — более размытым и бесцветным, и за ушами появились жабры. Да, еще у него был крутой стояк, который он и не думал скрывать.

— Слезай! — скомандовал Ник и дернул водяного за хвост, тот заскользил, но не скатился, повыше поднявшись. — И снимай хвост.