Хельга тем временем подошла к краю бассейна, разулась, присела, наклонилась к самой воде. Со стороны могло показаться, что она напевает какую-то детскую песенку. Но от ее голоса по воде сначала пошла тревожная рябь, потом на поверхности появились и настоящие волны. Они устремились к бортам бассейна, выхлестнулись на них и потянулись по полу. Вода текла и текла из бассейна, преодолевая высокие края, а когда она подобралась к стенам (я едва успел поджать ноги), то стала карабкаться и на них. Даже окна и потолок вскоре были покрыты тонким слоем живой, колышущейся воды. Серебряные отблески дневного света мерцали теперь повсюду, напоминая переливы внутри лунного камня.

— Вода поглощает магию, — пояснил Колен. — Она примет на себя все удары, которые не достигнут целей. Таким образом, окружающий мир не пострадает. Или пострадает, но минимально, что тоже не плохо, согласись.

— Колен, ты же не застал поединки демонов. Или я ошибаюсь?

— Нет, как сражаются демоны, мне видеть еще не приходилось, — Колен подобрал ноги и удобней устроился на скамейке. — Но там, где я раньше жил, темные маги использовали именно этот прием.

— Так ты не здешний?

— Да… Рик, давай потом. Хельга! — повысил он голос. — Я должен сделать что-то еще?

— Объяви начало поединка!

— Как?

— Как хочешь! — она наконец выпрямилась, красивым движением головы откинула назад волосы… И я почувствовал, как челюсть у меня медленно опускается. Даже вода, вопреки всем земным законам рябящая на стенах и потолке, поразила меня не так, как это.

Хельга была длинноволосой. Гладкие, как шелк, волосы цвета лучей зимнего солнца были стянуты лентой точно так же, как у Лая. Даже пара прядей точно так же спускалась из-за ушей. Не знаю, это или что-то другое вдруг сделало их лица удивительно похожими, но я был готов принять их за брата и сестру. Только у Лая волосы были по лопатки, а у Хельги они почти доставали до пояса.

Засмотревшись на эти изменения, я не сразу заметил остальные. А они произошли: вместо привычного платья на Хельге был изумрудно-зеленый камзол, запястья украсили широкие серебряные браслеты с гравировкой. Я так привык видеть Хельгу с куцей стрижкой и в платье, что эта девушка на мгновение показалась мне другим существом. И это существо, обернувшись, улыбнулось нам… Пожалуй, улыбка Хельги была главной переменой. Так легко, так весело при мне она еще никогда не улыбалась. Если про демона можно сказать, что у него в глазах пляшут веселые сумасшедшие чертики, то к Хельге сейчас это было вполне применимо.

— Объявляю начало поединка между Хельгой и Лаем!

— Благодарю, Посредник, — провозгласила Хельга и спрыгнула в бассейн. Воды там осталось только на самом дне.

— Благодарю, Посредник, — в тон ей повторил Лай. Не без удивления я отметил, что Лай теперь был одет в черный камзол с серебряной отделкой. Неужели это было так важно — сменить облик?..

Лай обошел бассейн по затопленному краю, аккуратно спустился в него с другой стороны, встал напротив Хельги. Какое-то время они не двигались. Я все ждал, когда же начнется настоящая битва, и гадал, какая она будет, но вдруг понял, что битва уже началась. У Хельги в волосах скользили разноцветные электрические искры, они хрустели и пощелкивали, пробегая по светлым прядкам. Между пальцами Лая вспыхивали и гасли ледяные серебряные молнии — длинные, дугообразные. Вдруг он отступил на шаг и послал в Хельгу веер острого сталистого сияния. Хельга взмахнула рукой, будто бы закрылась невидимым плащом, и тонкие длинные лезвия, впитавшись в этот невидимый плащ, растаяли с тонким звенящим звуком. В какой-то момент я понял, что в их звоне я различаю мелодию. Тем временем демоны обменивались пассами, действовали они уже активнее и свободнее, и я заметил, что движутся они тоже под музыку, причем в так попадают не только сами движения, но и заклинания. А музыка звучала все отчетливее, в нее вступали все новые и новые инструменты — их голоса вызывали к жизни заклинания, творимые демонами.

— Слышишь? — тихонько толкнул меня Колен. Я кивнул. — Думаю, это только начало.

Это действительно было только началом. Музыка нарастала, звуки сливались в симфонию, они отражались многоступенчатым эхом, они не успевали впитываться в воду и исчезать, а Хельга и Лай уже творили новые. Это были потоки света, опасные, как настоящее оружие, и оружие, принимавшее облик света — или тени. Это были неясные, расплывчатые образы, о сути которых можно было строить множество догадок, и ясные силуэты древних чудовищ, знакомые мне еще по картинкам в отцовских книгах. А иногда магия демонов принимала такие формы, что мое бедное воображение ни с чем не могло их сравнить. Смешение звука, цвета, света и тени, плоти и безплотия, все это оглушало, затягивало в себя, поглощало… А сами демоны уже метались друг против друга, менялись местами, защищались, ускользали из-под обоюдных атак — и делали это с невыразимой красотой и грацией. Они не сражались — они танцевали. Они танцевали среди серебряных водяных брызг, что взметались в трепещущий от магии воздух, и они были зачарованы своим танцем, в эти секунды во всем мироздании им не было равных.

Симфония разворачивалась сотнями голосов, возрастала, звуки достигали своего апогея. Казалось, что вот-вот все оборвется молчанием — потому что дальше уже некуда, все, предел… Но нет. Мгновение — и симфония заклинаний вышла на новый виток. Демоны запели. Начала Хельга. На Лая обрушился поток изнывающего от напряжения воздуха, он выставил руки прямо перед собой, принял атаку, тут же ответил сам.

Я не знал языка, на котором была эта песня. Я даже подозреваю, что она вовсе не была песней в строгом смысле этого слова. Хельга и Лай импровизировали, сплетая ее текст из произносимых на распев заклинаний. Два голоса вклинивались друг в друга, один не успевал договаривать слово, как вступал второй, и, несмотря на то, что один из них был мужским, а другой женским, даже самый тонкий и искушенный музыкальны слух не смог бы разорвать их гармонию, разделив их на партии.

Но вдруг голос Хельги обломился: длинная зеленая лента, одна из многих, концы которых собирались между пальцев Лая, полоснула ее по щеке. Багровая дорожка стала немедленно сжиматься и затягиваться, но одна капля все же соскользнула с нее, побежала вниз. Она сорвалась со скулы Хельги и устремилась к залитому водой полу. Пока она падала, свернулась и иссякла симфония, ибо демоны разом перестали творить заклинания, — звуки сошли на нет почти незаметным эхом. Долю секунды до того, как капля крови демона тяжело ударилась о воду, в мире царила совершенная тишина.

От удара по воде прошла судорога. Тонкие и стремительные белые жилки понеслись по дну бассейна и по полу, взметнулись на стены, сомкнулись под потолком. Вода превратилась в серо-голубой лед. Тонкий, как стекло аптечных ампул, и такой же опасный, если его разбить.

— Признаю свое поражение, Лай, — Хельга поклонилась сопернику.

— Мне было приятно помериться с тобой силой, Хельга, — он в точности повторил ее движения.

— Бой окончен, — поднявшись со своего места, провозгласил Колен.

И тут ледяные стены дрогнули — и разлетелись на тысячи осколков. Налету они таяли и снова становились водой. На нас обрушился ливень, ни в чем не уступавший тому, что шел сейчас на улице.

— Хельга!

— Да-да?

В считанные секунды на нас не осталось ни одной сухой нитки, словно все мы только что нырнули в бассейн, каким он был до начала поединка.

— Хельга, ты в своем духе, — стянув с себя мокрую рубашку, Лай хрипло рассмеялся.

— Не, это мой дух во всем, что вас окружает! — Хельга задорно тряхнула мокрой челкой. — Предлагаю всем пойти переодеться. Сбор в малой гостиной через пятнадцать минут. Возражений нет?

Возражений не было. Мы с Коленом вышли через одну и ту же дверь в одну и ту же секунду, но все равно оказались в разных метах. Я не переставал удивляться чудесам обители Хельги.

Когда я вернулся, Хельга разливала по чашкам горячий ароматный чай. Она снова была куцая, раскрасневшаяся, домашняя и уютная. Правда, волосы она высушила еще не полностью, и на платье темнели подтеки от воды, да и шлепала она по полу босиком. Лай тоже был уже здесь. Закутанный в шелковый халат в восточном стиле — широкий, черный с красными цветами и птицами — он курил трубку, почти лежа в кресле. Его мокрые черные волосы были разбросаны по плечам. Эти двое друг друга совершенно не стеснялись. Но семейной парой они отнюдь не казались: каждый будто бы существовал в своей плоскости реальности. Точнее, в своей плоскости силы… Может быть, они и в самом деле были братом и сестрой?